Эрик Сигал - Мужчина, женщина, ребенок

– Мне это вовсе не скучно, – откликнулась женщина, искренне довольная возможностью поговорить о чьих-то чужих проблемах. – Вы несчастны? – спросила она.

– Разве у меня несчастный вид? – Мужчина, казалось, был не готов к такому вопросу.

– Нет, конечно, нет, – сказала она поспешно. – Было невежливо с моей стороны спрашивать.

– Ничуть, – возразил он. – Просто в этом не было необходимости.

Теперь удивилась Шила.

– Я не понимаю, – сказала она.

– Вы достаточно проницательны, чтобы заметить, не спрашивая. Я не успел еще закончить свой монолог, когда вы могли уже заключить, что моя гордость была – как бы это сказать – задета. С чего бы еще я стал рассказывать вам это все. Когда мы могли бы обсуждать интересующие нас обоих предметы?

Шила не знала, что сказать. Она чувствовала себя, странным образом, польщенной. Женщина никогда не считала себя проницательной, кроме как по отношению к Бобу и детям. Но Гэвин явно старался ей льстить. В конце концов, он не зря пользовался репутацией обольстителя.

Когда она открыла сумку с намерением достать кредитную карточку, мужчина положил руку ей на руку.

– Что это вы делаете? – спросил он.

– Плачу по счету, – отвечала она. – Это обязанность «Гарвард пресс».

– Прошу вас, я настаиваю. Все, чем мы были заняты, было обсуждение моих семейных обстоятельств.

– Нет. Мне нравится пользоваться своим счетом для деловых расчетов. Это придает мне сознание собственной важности.

Женщина высвободила руку из его руки, достала карточку, подозвала официанта и расплатилась.

– Благодарю вас, Шила, – улыбнулся Гэвин. – Вы всегда настолько убедительны?

– Только когда речь идет о моей работе, – улыбнулась она ему в ответ.

К половине шестого они тщательно проработали четыре главы, отмечая на полях все, что нужно было пересмотреть или, по меньшей мере, проверить. Шила почувствовала, что устала.

– Вам придется извинить меня, Гэвин, – сказала она, с трудом подавляя зевок, – но мне предстоит долгая дорога домой. Я могу прочитать остальные главы, ксерокопировать страницы, нуждающиеся в пересмотре, и отослать их вам в Вашингтон…

Мужчина взглянул на нее поверх очков.

– Вам придется этим заняться?

Она кивнула.

– Меня ждет семья. В любом случае, важно то, что мы встретились и пришли к согласию по поводу изменений.

– Да, – сказал Гэвин. – Я очень рад, что мы встретились.

Она начала собирать бумаги и складывать их в свою папку на молнии.

– Шила, – он встал и смотрел на нее сверху вниз, – так как «Гарвард пресс» в вашем лице так мило пригласил меня на ланч, я хотел бы ответить приглашением вас на обед.

Женщина подняла глаза. На нее особое впечатление в течение всего дня производила не его импозантная внешность, а его манера. Терпеливая и добродушная ирония без цинизма.

– Мне на самом деле нужно возвращаться, – сказала Шила, надеясь, что это прозвучало не слишком категорично. – Меня ждут дома.

– Не могли бы вы им позвонить? В конце концов, мы могли бы обсудить еще кое-какую правку.

На мгновение женщина задумалась. Почему она так спешит вернуться на минное поле, которое некогда считала своим домом?

– Ну, вообще-то я могла бы остаться у подруги в Кембридже.

– Прекрасно. Позвоните им отсюда, а я заверну в кабинет к Эвелине и закажу столик.

Оставшись одна, Шила позвонила в галерею Марго.

– Милочка, ты снова в Кембридже? Не произошел ли в Кейпе взрыв?

– Нет. Мне нужно было поработать в издательстве. Если ты не возражаешь, я позвонила бы тебе попозже и попросила приюта на ночь.

– О, это замечательно. Хэл с его детьми на рыбалке. Все, что они поймают, будет скорее всего тунец, который я дала им с собой. Это значит, что мы устроим в полночь посиделки, как в доброе старое время. Увидимся за обедом?

– Нн-нет, мне нужно еще несколько часов поработать.

– Тогда ты, конечно, должна остаться на ночь. Я поставлю охладить вино. О, это будет чудесно.

Затем Шила позвонила Бобу и рассказала ему о своих намерениях. Он не скрыл своего разочарования.

– А как же дети? – спросил муж жалобным тоном.

– Ты же там, – отвечала жена. – Одну ночь они могут обойтись без меня.

– Я не могу без тебя обойтись, – произнес Боб.

Освещение было слабое. За столиками юные студенческие парочки перемешались с шумными итальянскими семействами.

Шила и Гэвин с легкостью вступили в дружескую беседу.

– Вам, кажется, очень нравится ваша работа, – заметил Гэвин.

– Очень, – отвечала Шила.

– И вам она прекрасно удается. Я имею в виду, что редкий редактор не станет прятаться за изящными эвфемизмами, если он находит какой-то текст абсолютным вздором.

– Расскажите мне о Вашингтоне, – попросила она.

– Расскажите мне побольше о себе, – парировал он.

– Я вам все рассказала, на самом деле. Моя жизнь довольно обыденная по сравнению с вашей.

Шила снова перевела разговор на него.

Я не стою такого внимания, сказал Гэвин себе. И все же было приятно встретить кого-то, кто мог удержаться от разговора о себе.

– Вы часто встречаетесь с президентом? – поинтересовалась собеседница.

– Такого персонажа не существует. За редкими исключениями Овальный кабинет занят хорошо одетыми актерами, читающими сценарии, написанные для них командой авторов, один из которых – я. Теперешний его хозяин больше похож на робота из «Звездных войн».

– Вы дерзки, однако.

– А я думаю, что непочтительно очарователен.

– И это тоже. На самом деле такой, каким вас описывают в газетах.

– Правда? Я никогда их не читаю.

– И я тоже, но мои сотрудники вырезают заметки и кладут их мне на стол.

Заглянув прямо в озорные зеленые глаза, Гэвин сказал:

– Попали в точку. – И прибавил: – Возможно, мне нужен новый сценарий.

– Нет, – возразила Шила, – только новый редактор. – Едва проговорив эти слова, она осознала их двусмысленность и добавила со всей возможной поспешностью:

– Я хотела бы услышать подробнее о нашем роботе – президенте.

– Нет, – он энергично отклонил предложение. – Можете почитать об этом у Джека Андерсона. Расскажите мне о ваших других авторах. Они такие же тщеславные, как я?

По крайней мере, эта тема не вызывала у Шилы неловкости.

– Обычно у меня с ними мало личных контактов. Редактирование, в основном, осуществляется по почте.

– Мне повезло, – заметил Гэвин.

На этот раз двусмысленность замечания смутила ее настолько, что женщина не нашлась с ответом.

Гэвин пристально всматривался в лицо собеседницы при свете свечей и недоумевал, почему эта прелестная женщина, несмотря на ее внешнее оживление, излучала такую печаль.

– Знаете, Шила, вы очень привлекательны, – вдруг произнес мужчина.