Виктория Хислоп - Остров

Когда этим вечером Контомарис возвращался домой, его обязанности как старосты были уже полностью сданы преемнику, и шагал он с необычайной легкостью. Но едва он вошел в дом, как его окутал аромат горячего печенья, и Элпида в кухонном фартуке вышла навстречу, протягивая руки. Они обнялись, и Контомарис прижался лбом к плечу жены.

– Все закончилось, – пробормотал он. – Наконец-то все закончилось.

А когда Контомарис поднял голову, то заметил, что комната выглядит точно так же, как всегда. И он не увидел тех ящиков, что стояли на полу, когда он уходил утром.

– А почему ты не собрала вещи?

Голос Контомариса прозвучал более чем раздраженно. Он устал, и ему так хотелось, чтобы на следующий день все окончательно встало на свои места. Хотелось как можно скорее перебраться в новый дом, и то, что он не увидел никаких признаков сборов, его сильно расстроило, он ощутил такое изнеможение, как никогда прежде.

– Я все сложила, а потом снова разложила, – загадочно ответила Элпида. – Мы остаемся здесь.

И тут же, как по сигналу, раздался решительный стук в дверь. Это пришел Пападимитриу.

– Кирия Контомарис пригласила меня поужинать с вами, – просто сообщил он.

Только когда они уселись за стол и каждому была налита щедрая порция крепкого узо, к Контомарису наконец вернулось самообладание.

– Думаю, тут нечто вроде заговора, – сказал он. – Мне бы следовало рассердиться, но я слишком хорошо знаю вас обоих, так что понимаю, что выбора у меня нет.

Улыбка смягчила его суровый тон и официальность произнесенных слов. На самом деле Контомарис втайне был восхищен щедростью Пападимитриу, особенно потому, что знал, как важен этот дом для его жены. Они выпили в знак утверждения договора, и тема дома старосты больше не поднималась.

Некоторые из членов совета острова выразили недовольство таким решением, и еще жарко обсуждалось то, что может случиться в будущем, если кто-то из новых старост пожелает вернуть великолепный дом, но в итоге был достигнут компромисс: решили возобновлять договор аренды дома каждые пять лет.

После выборов работа по обновлению острова пошла еще быстрее. Обещания Пападимитриу оказались не просто предвыборным ходом. Ремонт и восстановление продолжались, пока у каждого не появилось достойное жилище и собственная печь, обычно во дворе за домом. И, что было куда важнее для чувства собственного достоинства островитян, в домах были сооружены уборные.

Теперь, когда вода благополучно собиралась в цистерны, ее хватало для всех. Построили также просторную общественную прачечную с длинным рядом гладких бетонных раковин. Для женщин это была самая настоящая роскошь, они теперь не спешили со стиркой, превратив прачечную в новое место для общения.

Но и общественная жизнь на острове тоже улучшилась, даже повседневная. Для Паноса Склавуниса, афинянина, прежде бывшего актером, рабочий день начинался тогда, когда у остальных он заканчивался. После выборов прошло совсем немного времени, а он уже успел склонить Пападимитриу на свою сторону. Склавунис был настырен, агрессивен, и это было его обычной манерой поведения. Ему нравились стычки, и прежде, в Афинах, он вечно организовывал всякие беспорядки.

– Скука здесь разрастается, как какая-нибудь плесень, – говорил он. – Людям просто необходимы развлечения. Большинство из них не загадывают даже на следующий год, но они вполне могут загадывать на следующую неделю.

– Я тебя понимаю и полностью с тобой согласен, – отвечал ему Пападимитриу. – Но что ты предлагаешь?

– Развлечения. Настоящие полноценные развлечения, – величественно сообщил Склавунис.

– И это означает? – спросил Пападимитриу.

– Кино! – заявил Склавунис.

Полугодом раньше подобное предложение выглядело бы просто смехотворным, все равно что предложить прокаженным переплыть пролив и пойти в кино в Элунде. Но теперь уже ничто не казалось невозможным.

– Ну, генератор у нас есть, – задумчиво сказал Пападимитриу. – А это уже неплохо, но его ведь недостаточно?

Если бы удалось чем-то развлекать и занимать островитян по вечерам, это могло бы по-настоящему приглушить бóльшую часть недовольства, что по-прежнему висело в воздухе.

Если люди будут сидеть рядами в темноте, думал Пападимитриу, и наслаждаться фильмом, они, пожалуй, перестанут пить слишком много спиртного в кофейне или строить какие-то заговоры.

– Что еще тебе требуется? – спросил он.

Склавунис не замедлил с ответом. Он уже рассчитал, сколько человек могут разместиться в зале собраний и где он мог бы раздобыть кинопроектор, экран и кинопленки. Он даже сделал все необходимые подсчеты. Конечно, недостающим элементом оставались деньги, но, учитывая, что многие больные теперь кое-что зарабатывали либо получали пособия, за просмотр фильмов можно было брать небольшую плату, так что все предприятие могло со временем окупиться.

И вот, через несколько недель после того, как актер озвучил свое предложение, в городке появились афиши:

В субботу, 13 апреля, в семь часов вечера в городском зале собраний фильм «Апачи Афин».

Билет – 2 драхмы.

К шести вечера у дома собраний выстроились в очередь больше сотни человек. И еще не меньше восьмидесяти подошли к тому времени, когда в половине седьмого распахнулась дверь. С тем же энтузиазмом островитяне приветствовали фильм в следующую субботу.

Элени просто кипела восторгом, когда писала дочерям о новом событии:

Мы все так наслаждаемся кино – это теперь главное событие недели! Впрочем, не всегда все идет по плану. В прошлую субботу пленку из Айос-Николаоса не привезли. Люди были настолько разочарованы, узнав, что фильма не будет, что едва не взбунтовались и несколько дней ходили с вытянувшимися лицами, как будто на них неурожай обрушился! Но к концу недели все снова взбодрились и испытали огромное облегчение, когда увидели, что твой отец выносит из лодки коробки с пленкой.

Однако через несколько недель Гиоргис начал привозить из Афин не только новые художественные фильмы. Теперь островитяне смотрели еще и хронику, которая заставила зрителей внезапно осознать зловещие события, происходившие во внешнем мире. Хотя до острова и добирались еженедельные газеты с Крита, да и радио время от времени выдавало сводки последних происшествий, все же никто на самом деле не представлял масштабов того хаоса, в который ввергла Европу нацистская Германия. Все это казалось слишком далеким, а у обитателей Спиналонги имелись более насущные дела, занимавшие их умы. Выборы остались позади, приближалась Пасха.

В предыдущие годы этот величайший праздник христиан почти не отмечался на острове. Шум празднеств в Плаке доносился до Спиналонги, и хотя в маленькой церкви Святого Пантелеймона на острове тоже проводились необходимые ритуалы, все равно у людей оставалось чувство, что это не то же самое, что настоящий праздник по другую сторону пролива.