Виктория Хислоп - Остров

– Мария, смотри-ка! Анна пригласила нас на обед!

– Весьма любезно со стороны ее светлости, – с неожиданным сарказмом откликнулась Мария. – И когда?

– В воскресенье. Через два дня.

Мария втайне была польщена тем, что их с отцом пригласили. Ей очень хотелось укрепить отношения с сестрой, потому что она знала: этого хотела бы их мать, но с приближением воскресенья ее почему-то охватывала все более сильная тревога. А Гиоргис, наконец-то начинавший оправляться от горя, был рад перспективе повидать старшую дочь.

Анна поморщилась, заслышав треск мотора новенького отцовского грузовика на подъездной дороге, неохотно и медленно спустилась она по большой лестнице, чтобы встретить родных. Маноли, успевший уже приехать, очутился у входной двери раньше и широко распахнул ее.

Мария оказалась совсем не тем, что он ожидал увидеть. У нее были самые огромные карие глаза на свете, и они смотрели на него, широко раскрывшись от удивления.

– Я Маноли, – поспешил представиться он, шагая к девушке с протянутой рукой. – Двоюродный брат Андреаса.

Анна была столь небрежна в своей корреспонденции, что Мария и Гиоргис ничего не знали о появлении в этом доме давно потерянного родственника.

Маноли всегда чувствовал себя в своей стихии, встречаясь с хорошенькими особами, но только не на этот раз, не с этой девушкой, в которой невинность соединялась со столь нежной красотой. Он изучал каждую деталь: тонкую талию, аккуратную грудь, крепкие руки, привыкшие к многолетнему физическому труду. Мария была одновременно и хрупкой, и сильной.

В час дня все уселись за стол. Александрос, Элефтерия, две их дочери с семьями, народу набралось больше десятка. И разговоры за столом были шумными и оживленными.

Маноли заранее решил, что приударит за младшей сестрой Анны. Но он никак не ожидал, что Мария настолько хорошенькая и ее окажется так легко поддразнить. В течение всего обеда Маноли развлекал ее веселым разговором, и хотя Мария не привыкла к такому легкомыслию, она весьма остроумно ему отвечала. Непосредственность Марии настолько отличала ее от большинства тех женщин, с которыми Маноли привык иметь дело, что он вдруг обнаружил, что перестал подшучивать над девушкой и принялся расспрашивать о ней самой. Он узнал, что Марии многое известно о горных травах и их целебной силе, и они с интересом заговорили о том, какое место такие средства могут занимать в мире, где наука с каждым днем все шире раздвигает свои границы. Мария и Анна были точно так же несхожи между собой, как необработанная жемчужина и граненый бриллиант. Жемчужина обладает природным сиянием и собственной уникальной, слегка неправильной формой. Бриллиант же огранили и отполировали, чтобы он обрел сверкающую красоту. Маноли нравились всякие драгоценности, но эта мягкая большеглазая девушка, бесконечно преданная своему отцу, сильно затронула его чувства. В ней не было ничего искусственного, зато имелась соблазнительная наивность.

Анна наблюдала за тем, как Маноли обволакивает Марию своим обаянием, рассказывая ей разные истории и заставляя девушку смеяться. И видела, как сестра буквально тает в его тепле. Еще до того, как закончился обед, Анна осознала, что натворила. Она сама прогнала от себя Маноли, отдала его прямо в руки своей сестры, как некий пакет с подарком. Теперь ей захотелось его вернуть.

Всю следующую неделю Маноли чувствовал себя раздосадованным, что для него было непривычно. Как это он мог преследовать Марию? Она ведь совершенно не похожа на тех женщин, которых он встречал во время своих путешествий. Кроме того, принятые нормы поведения и общения мужчин и женщин здесь, в Плаке, совсем не походили на нормы отношений в больших городах, где он жил. Здесь, на сельскохозяйственном Крите, каждое движение, каждое слово были предметом пристального внимания. Маноли весьма остро это ощущал, когда навещал Анну. Хотя он всегда был осторожен и следил, чтобы определенные границы не нарушались, он все же понимал, что играет с огнем.

Но в Анне он видел только скучающую дамочку, которой не хватало общения, она отделилась от деревни, где выросла, и достигла своих целей, заняв положение, за которое другим людям приходилось платить. Да, она изменила свое социальное положение, но теперь плавала в некоем социальном вакууме, не имея друзей, и Маноли был только рад развлечь ее. Глаза этой женщины так жадно ловили его взгляд, ее губы сами собой раздвигались в щедрой улыбке, было бы невежливо не обратить на нее внимания.

А вот Мария совсем другая. У нее не только нет честолюбивого желания сестры выскочить замуж и уехать куда-нибудь подальше от их деревни, она как будто и вовсе не имела желания выходить замуж. Жила в маленьком домике с овдовевшим отцом и казалась довольной всем, притом что безусловно созрела для брака. Маноли ни за что бы не признался в этом самому себе, но именно отсутствие интереса к нему у девушки и привлекло его. Но времени у него достаточно, следовало просто проявить терпение, и рано или поздно Мария будет завоевана. Чего-чего, а уверенности в себе мужчинам рода Вандулакис хватало. Редко случалось такое, чтобы они не получали того, чего хотели. Маноли был точно таким же. Тем более что на его стороне было многое. Но возможно, самым важным тут оказалось то, что Фотини, жалея Марию, не передавала ей сплетен о Маноли и Анне. А источником этого вечно бьющего фонтана историй был брат Фотини, Антонис. Прошло уже больше пяти лет после того поцелуя, который ничего не значил для Анны, но значил слишком много для Антониса, однако парня до сих пор терзало чувство, что его просто выбросили как нечто ненужное. Он презирал Анну и со злобным удовлетворением наблюдал за продолжающимися визитами двоюродного брата ее мужа, ставшими еще чаще с тех пор, как Александрос и Элефтерия больше времени стали проводить в Неаполи. Антонис, приходя к Фотини поужинать в прибрежную таверну, ставшую теперь ее домом, каждый раз рассказывал ей обо всем.

– На прошлой неделе в обеденное время он там провел не меньше двух часов! – злорадствовал он.

– Да не хочу я тебя слушать! – сердилась Фотини, наливая Антонису ракии. – И не хочу, чтобы это слышала Мария.

– А почему нет? Ее сестра просто дрянь! Ты думаешь, она этого еще не знает? – огрызнулся Антонис.

– Конечно, ничего такого она не знает! И ты тоже не знаешь. Что с того, что кузен ее мужа к ней заходит? Они ведь родня, разве не так?

– Знаешь, если бы он заходил время от времени, это одно дело, но ведь не каждый же день! Даже родственники не встречаются так часто.

– Ну, что бы ты там ни думал, Мария не должна ничего знать… и Гиоргис тоже. Он и без того настрадался. Анна вышла за богатого человека, и это лучшее, что могло случиться в его жизни, так что придержи-ка ты язычок. Я не шучу, Антонис!