Брюс Кэмерон - Жизнь и цель собаки

– Мне не нравится идея про патруль. Там слишком опасно.

– Элберт! – Майя вздохнула.

– А что будет с Элли?

Я подняла голову, услышав свое имя.

– Не знаю. Она больше не может работать; ее нюх слишком пострадал. Выйдет на пенсию… И будет жить у меня. Да, Элли?

Я завиляла хвостом – Майя произнесла мое имя с такой любовью!

После обеда мы катались на машине к океану! Солнце садилось. Майя и Эл разговаривали, расстелив одеяло между деревьев; на берег накатывали волны.

– Как красиво! – сказала Майя.

Я подумала, что они, возможно, захотят поиграть в палку или в мячик, но я сидела на поводке и ничего не могла найти. Жаль, им совершенно нечем заняться.

Тут я обратила внимание, что Эл чего-то боится. Сердце его громко колотилось, и я чувствовала, как он нервничает, то и дело вытирая ладони о штаны.

– Майя, когда ты переехала сюда… Я столько месяцев хочу с тобой поговорить… Ты такая красивая…

– О, Эл, – засмеялась Майя, – ну какая я красивая; перестань.

У воды бегали мальчики, бросая друг другу летающую тарелку. Я внимательно следила за ними, вспоминая Итана и дурацкое летало. Интересно, был ли Итан когда-нибудь у океана, а если был – вдруг привез летало и бросил в волны, чтобы оно исчезло навсегда?..

Итан. Он никогда ничего не делал без меня – кроме школы. Мне нравилось чувствовать свое предназначение на работе, но бывали дни, как сегодня, когда я думала об Итане и больше всего хотела быть бестолковкой.

Эл снова затих, и я с любопытством посмотрела на него, отвернувшись от мальчишек. Тревога Эла не утихала. Есть какая-то опасность? Не похоже; в этой части парка мы были одни.

– Ты самая замечательная в мире женщина. Я… я люблю тебя, Майя.

Майя тоже начала бояться. Что происходит? Я села.

– Я тоже люблю тебя, Эл.

– Я понимаю, что небогат, понимаю, что не слишком симпатичный… – начал Эл.

– Господи… – выдохнула Майя. Теперь и у нее колотилось сердце.

– Но я буду любить тебя всегда, если ты позволишь. – Эл повернулся на одеяле и встал на колени.

– Господи, господи… – говорила Майя.

– Майя, ты выйдешь за меня? – спросил Эл.

Однажды Майя, Мамочка, все детишки и вся семья собрались в большом здании и сидели тихо, пока я демонстрировала новый трюк, которому меня научили: очень медленно прошла по узкому проходу между деревянными скамьями, взобралась по укрытым ковром ступенькам и терпеливо стояла, пока Эл доставал что-то из коробочки, прикрепленной у меня на спине. Потом все уселись, а Майя и Эл начали разговаривать. Майя была в пышном платье, поэтому я поняла, что играть в парк мы не пойдем; и ладно, потому что все радовались, как замечательно я исполнила трюк. Мамочка даже заплакала, так она радовалась.

Потом мы отправились к Мамочке, дети носились по дому и кормили меня тортом.

Через несколько месяцев мы все переехали в новый дом – его двор был не в пример прежнему. Был и гараж, но, к счастью, никому не приходило в голову, что я должна там спать. Эл и Майя спали вместе; хотя они не протестовали, если я запрыгивала к ним, чтобы быть рядом. Честно говоря, места было маловато, чтобы хорошенько выспаться, да и кошки постоянно лезли к нам, так что я постепенно привыкла ложиться на пол со стороны Майи. Так мне было удобнее встать и сопровождать ее, если она вдруг проснется ночью и куда-нибудь пойдет.

Постепенно я поняла, что мы больше не будем делать работу. Единственный вывод, который я могла сделать, – мы нашли всех, кого нужно было искать, а Уолли и Белинда потеряли к этому делу интерес. Впрочем, Майя продолжала бегать; иногда к нам присоединялся Эл, хотя ему было непросто за нами угнаться.

Поэтому я очень удивилась, когда Майя с улыбкой усадила меня в грузовик, и мы поехали кататься. Было очень похоже, что мы едем на работу.

Майя привезла меня к большому зданию и сказала, что это школа. Тут я запуталась – в школу уезжал Итан; и это не место, а время, когда моего мальчика нет. Впрочем, когда мы вошли в большую шумную комнату, полную веселых детей, я не отходила от Майи. Я сидела рядом с ней и рассматривала мальчиков и девочек, которым не сиделось на месте. Мне припомнились Итан, Челси и другие энергичные соседские дети.

В глаза светил яркий свет. Говорила женщина, потом все мальчики и девочки захлопали, напугав меня. Я завиляла хвостом, чувствуя общую радость.

Майя вывела меня вперед и заговорила очень громким голосом – он как будто звучал сразу и рядом со мной, и в углу комнаты:

– Это Элли; она работала в поисково-спасательной службе. Мы создали новую программу, и я решила прийти к вам – рассказать о том, как Элли находила потерявшихся детей, и что следует делать, если вы вдруг потеряетесь, – сказала Майя. Я зевнула, не понимая, о чем она.

Мы просто стояли и ничего не делали примерно полчаса; потом Майя увела меня со сцены, а дети построились и начали подходить маленькими группками, чтобы меня погладить. Некоторые, не стесняясь, обнимали меня, другие испуганно держались позади. Я ободряюще виляла хвостом; одна девочка робко протянула руку, и я лизнула ее. Девочка с визгом отдернула руку, но уже не боялась.

Хотя мы с Майей больше не делали работу, зато часто делали школу. Иногда дети были маленькие, а иногда были вообще не дети, а люди возраста Бабушки и Дедушки. Порой мы приезжали туда, где пахло химией, где люди с болью или печалью лежали в кроватях, и мы оставались с ними, пока их печаль не утихала.

Я заранее знала, когда мы едем делать школу – Майя утром дольше собиралась. Когда мы не делали школу, она одевалась торопливо и вылетала за дверь – Эл хихикал вслед. Потом и Эл уходил, а я оставалась дома с глупыми кошками.

Хотя мне больше не мазали кремом нос, Чинька все равно болталась вокруг меня и прижималась, стоило мне заснуть. Хорошо, что Эл не видел. Он меня очень любил, а кошек – не очень. Чинька пряталась от него, Стелла подходила, только если он держал еду, а Эммет иногда важно приближался и терся о ноги Эла, словно делал одолжение, пачкая штаны кошачьей шерстью.

Мы делали школу несколько лет, а потом Майя придумала новое. Мы были в комнате под названием «класс» – меньше, чем комнаты, в которых обычно я бывала; дети там были примерно одного возраста, маленькие; они сидели на одеялах на полу. Я даже позавидовала – большую часть времени дома я сплю, и сил у меня уже не то что прежде; если дети захотят, чтобы я полежала на одеяле с ними, я, пожалуй, не откажусь.

Майя вызвала вперед маленькую девочку, и та робко подошла. Ее звали Алисса; она обняла меня. Когда я лизнула ее в лицо, дети засмеялись. Мы с Майей прежде такого не делали, не вызывали детей по одному, и я не совсем понимала, что от меня требуется.

Женщина, сидевшая за большим столом, учительница, сказала: