Филиппа Грегори - Дочь кардинала

Внезапно до нас доносится набат с колокольни замка. С крыш и балок замка поднимаются в воздух бесчисленные грачи, и воздух заполняется их тревожными криками. Встревоженная, я оборачиваюсь. Дети останавливают своих лошадок и с выжиданием смотрят на меня.

– Я не знаю, в чем дело, – отвечаю я на их озадаченные взгляды. – Быстро возвращайтесь в замок.

Меня настораживает не столько сам набатный бой, а его ровный ритм, означавший известие о смерти, о смерти члена семьи. Но кто мог умереть? На мгновение я задумываюсь, не нашли ли мою мать мертвой в ее комнатах и не был ли этот колокольный звон заказан, чтобы ознаменовать смерть, так давно объявленную в парламенте. Но об этой смерти меня должны были известить первой. Я придерживаю край платья руками, чтобы оно не мешало мне сбежать по вымощенной камнем дорожке ко внутренним воротам замка, куда поскакали дети.

Ричард стоит на лестнице, ведущей в большой зал, и вокруг него собираются люди. У него в руках зажата какая-то бумага, на которой я узнаю королевскую печать. Сначала у меня появляется счастливая надежда на то, что мои молитвы наконец достигли цели и королева мертва, но, когда я подбегаю к ступеням и останавливаюсь рядом с мужем, он говорит сдавленным от горя голосом:

– Это Эдуард. Мой брат.

Я тихо вскрикиваю, но терпеливо жду, пока затихнет звук колокола и все глаза собравшихся не устремлятся на Ричарда. Все трое детей прибегают из конюшен и замирают там, где должны быть: на ступенях перед нами. Эдуард снял свою шляпу, а Маргарита – берет с кудрявой головки Тедди.

– У нас траурное известие из Лондона, – громко говорит Ричард, чтобы его могли слышать все, даже подбегавшие издалека рабочие. – Его величество король, мой возлюбленный брат, скончался.

Толпа зашевелилась, поднялся гомон. Ричард кивает, словно разделяя их удивление.

– Несколько дней назад он заболел и умер. Его соборовали, и нам предстоит молиться за упокой его бессмертной души.

Многие в толпе крестятся, одна женщина всхлипывает и прижимает к глазам передник.

– Корону унаследует его сын, Эдуард, принц Уэльский, – провозглашает Ричард. Затем добавляет, уже значительно громче: – Король умер. Да здравствует король!

– Да здравствует король! – повторяем все мы в один голос, затем Ричард берет меня под руку и уводит в главный зал. Дети идут следом за нами.

Ричард отправляет детей в часовню молиться за упокой души их дядюшки, короля. Он быстр, решителен и уже прекрасно представляет себе, что и как необходимо делать. В нашей судьбе настал переломный момент, и мой муж – Плантагенет, как и положено людям его крови, раскрывает все свои сильнейшие стороны перед лицом появившихся возможностей. Он, дитя войны, солдат и командир, управляющий западными приграничными территориями, своим собственным трудом добившийся своего положения среди лучших людей его брата, готов к тому, что произошло: его брат умер, и теперь именно он должен защитить его наследие.

– Любимая, я должен буду тебя оставить, – говорит мне он. – Я должен ехать в Лондон. Он назначил меня регентом, и я должен позаботиться о том, чтобы его королевству ничего не угрожало.

– Кто может ему угрожать?

Он не отвечает: «Женщина, которая угрожала миру и покою Англии с того самого дня, как в проклятый майский день она очаровала и соблазнила нашего короля». Вместо этого он просто смотрит на меня с серьезным видом и говорит:

– Помимо всего остального, я опасаюсь высадки войск Генриха Тюдора.

– Сына Маргариты Стэнли? – с удивлением переспрашиваю я. – Мальчика-полукровки, наполовину Бофорта, наполовину Тюдора? Его не стоит бояться.

– Эдуард его боялся. Он пытался наладить отношения с его матерью, чтобы та вернула его в страну как друга. Он – наследник дома Ланкастеров, хоть и непрямой, и был в изгнании с тех пор, как Эдуард занял трон. Он наш враг, и я не знаю, кто у него в союзниках. Я не боюсь его, но должен вернуться в Лондон, чтобы убедиться в том, что трону Йорков ничего не угрожает.

– Тебе придется иметь дело с королевой, – предупреждаю его я.

Он улыбается мне:

– Этого я тоже не боюсь. Она не сможет ни очаровать, ни отравить меня. Она больше не играет никакой роли. В самом худшем случае она может попытаться возвести на меня напраслину, но никто из мало-мальски значимых людей не станет ее слушать. Смерть моего брата стала ударом и для нее тоже, хотя она поймет это, только когда почувствует, что ее свергли с пьедестала. Она – вдовствующая королева и больше не является главным советником короля. Я должен буду работать с ее сыном, но он и сын Эдуарда тоже, и я прослежу за тем, чтобы он признал мою власть и авторитет как своего дяди. Моя задача – взять парнишку за руку и наставить его, защитить его право наследия и проследить за тем, чтобы он сел на трон, как и хотел этого мой брат. Я – его регент, его защитник, его дядя. Я – защитник королевства и его будущего короля. Я возьму его под свою опеку.

– Мне поехать с тобой?

Он покачал головой:

– Нет, я поскачу быстро и возьму с собой только самых близких друзей. Роберт Бракенбери уже выехал, чтобы подготовить нам смену лошадей по дороге. Подожди здесь, пока я не отправлю Елизавету Вудвилл и все это проклятое семейство Вудвилл в Виндзор оплакивать свою утрату и не уберу подальше с дороги. Я пришлю за тобой, когда получу должностную печать и Англию в свое распоряжение. – Он улыбается мне: – Это момент моей славы и моей скорби по умершему брату. Некоторое время, пока мальчик еще слишком мал, я буду править Англией как король. Я продолжу войну с Шотландией и договорюсь с Францией. Я прослежу за тем, чтобы на этой земле торжествовала справедливость и чтобы достойные люди, а не только родня Риверсов получали хорошие посты. Я уберу Риверсов с тех постов, которые они занимают сейчас, и отберу их новоприобретенные земли. Я буду править Англией, и люди скажут, что я был хорошим протектором и хорошим братом. Я расскажу маленькому Эдуарду, каким великим человеком был его отец и каким он мог бы стать, если бы не эта женщина.

– Я приеду в Лондон, как только ты за мной пришлешь, – обещаю я. – А здесь мы будем молиться за упокой души Эдуарда. Он был грешником, но его тут любили.

– Он просто был предан женщиной, которую вознес на самое высокое положение, которого она только могла достичь в этой стране, – качает головой Ричард. – Он просто оказался бессильным глупцом, попав в сети любви. Я прослежу за тем, чтобы его наследие перешло к мальчику, и сделаю его истинным наследником, достойным внуком своего деда. – Он на мгновение замолкает. – А что касается ее, я отправлю ее в ту деревню, из которой она попала в Лондон, – пообещал он с несвойственной ему горечью. – Она отправится в монастырь и проведет остаток своих дней там, в уединении. Хватит уже с нас и ее самой, и ее родни. Время Риверсов в Англии прошло, и я очищу двор от их присутствия.