Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1

– Не знаю. По счастью, самурайские мечи всегда чистые и режут что твой скальпель. Извините, я оставлю вас на минуту. Я здесь сегодня единственное официальное лицо и теперь, когда я сделал все, что мог, как врач, мне необходимо выполнить обязанности представителя Ее Королевского Величества. – Бебкотт являлся заместителем сэра Уильяма. Он отправил катер миссии через залив в Иокогаму, чтобы поднять тревогу, послал китайского слугу за местным губернатором, еще одного, чтобы тот выяснил, какой даймё, или князь, прошел через Канагаву пару часов назад, объявил боевую готовность отряду из шести солдат и налил Тайреру щедрую порцию виски. – Выпейте. Считайте, что это лекарство. Так вы говорите, убийцы что-то кричали, нападая на вас?

– Да, это… это было что-то вроде «соно… сонно-и-и-и».

– Мне это ни о чем не говорит. Ладно, будьте как дома, я вернусь через минуту. Мне нужно приготовиться. – Он вышел.

Рука Тайрера, на которую наложили семь швов, ныла. Хотя Бебкотт накладывал швы мастерски, Тайрер во время процедуры с трудом удержался от крика. Но все-таки удержался, и сознание этого доставляло ему удовольствие. Что порождало в нем отвращение, так это токи страха, продолжавшие сотрясать все его тело словно гальванические разряды и вызывавшие безумное желание бежать куда-нибудь без оглядки, бежать и не останавливаться.

– Ты трус, – пробормотал он, ужасаясь этому открытию.

Как и в операционной, в приемной так же резко пахло лекарствами, отчего его желудок был готов взбунтоваться в любой момент. Он подошел к окну и начал глубоко вдыхать свежий воздух, безуспешно пытаясь разогнать туман в голове, потом пригубил виски. Как всегда вкус показался ему резким и неприятным. Он заглянул в бокал. То, что он там увидел, было скверно, очень скверно. По телу его пробежала дрожь. Он заставил себя смотреть только на жидкость. Виски было золотисто-коричневым, и, вдыхая его аромат, он вспомнил свой дом в Лондоне, отца, отдыхающего после обеда у камина с глотком бренди в бокале, мать, вяжущую на спицах с самодовольным видом, двух их слуг, убирающих со стола, – всюду тепло, уют, покой; это напомнило ему о кофейне «Гэрроуэй» на Корнхилл, где он так любил бывать, теплой, шумной, безопасной, и об университете, дружеской компании студентов, проделках, увлекательных, но вполне безопасных. Безопасных. Раньше в его жизни не было места опасности, а теперь? Им опять начала овладевать паника. Господь милосердный, что я здесь делаю?

Они благополучно ускакали от самураев, но еще недостаточно отдалились от Токайдо, когда наполовину перерубленная передней ноги мышца лошади Струана дала о себе знать: несшееся во весь опор животное шарахнулось в сторону, и Струан полетел на землю. Падение причинило ему жестокую боль.

С огромным трудом, все еще слабея от страха, Тайрер помог Струану взобраться на своего пони, но ему едва удавалось поддерживать в седле своего более высокого и тяжелого спутника. Все это время его внимание было приковано к удалявшейся процессии, каждую секунду он ждал, что вот-вот появятся конные самураи.

– Вы сможете удержаться в седле?

– Да, думаю, что смогу. – Голос Струана звучал очень слабо, сам он сильно страдал. – Анжелика, ей действительно удалось спастись?

– Да, она ускакала. Эти дьяволы убили Кентербери.

– Я видел. Вы… вы ранены?

– Нет, пожалуй что нет. Я так не думаю. Просто глубокая царапина на руке. – Тайрер стащил с себя фрак, чертыхнувшись от внезапной боли. Рана представляла собой тонкий ровный порез на верхней части предплечья. Он кое-где стер платком кровь, потом перевязал им рану. – Ни вены, ни артерия не задеты… Но почему они набросились на нас? Почему? Мы же никому не делали ничего плохого!

– Я… я не могу повернуться. Этот сукин сын ранил меня в бок… Как… как это выглядит?

Очень осторожно Тайрер раздвинул края разрезанного фрака. И потрясенно замолчал. Рана оказалась гораздо длиннее и глубже, чем он ожидал увидеть, и к тому же разошлась от падения с лошади. Кровь толчками вытекала из нее, что напугало его еще больше.

– Выглядит неважно. Нам бы нужно побыстрее найти врача.

– Лучше… лучше всего… нам обойти это место кругом и… и вернуться в Иокогаму.

– Да, да, наверное, так. – Молодой человек поддержал Струана в седле и попытался сосредоточиться. Люди на Токайдо показывали на них пальцами. Его тревога усилилась. Канагава была недалеко; с того места, где они стояли, он мог видеть верхушки нескольких храмов. – Один из них должен быть наш, – пробормотал он, чувствуя мерзкий привкус во рту. Тут он увидел, что его руки в крови, и сердце его подпрыгнуло от испуга, потом подпрыгнуло еще раз, уже от облегчения, когда он сообразил, что это кровь Струана. – Мы поедем дальше.

– Что… вы сказали?

– Мы поедем дальше, в Канагаву. Это совсем рядом и путь свободен. Я вижу несколько храмов, одни из них непременно наш. Там обязательно будет поднят флаг. – По японской традиции иностранные миссии размещались на территории буддийских храмов. Только храмы и монастыри имели дополнительные комнаты и пристройки подходящего размера и в достаточном количестве, поэтому бакуфу распорядилось выделить часть их для чужеземцев, пока не будут построены отдельные резиденции.

– Вы сумеете не упасть, мистер Струан? Я поведу коня под уздцы.

– Да. – Струан посмотрел на свою собственную лошадь, которая жалобно заржала и снова попыталась пробежаться, но безуспешно: нога больше не служила ей. Кровь широкой лентой струилась по боку из жестокой раны. Лошадь остановилась, дрожа всем телом и пошатываясь. – Положите конец ее мучениям и давайте поедем.

Тайреру никогда раньше не доводилась убивать лошадь. Он вытер вспотевшие ладони. «Дерринджер» имел два ствола и заряжался с казенной части двумя новыми патронами, которые сразу совмещали в себе пулю, пороховой заряд и капсюль. Животное рванулось было прочь, но далеко отбежать не смогло. Секунду-другую он поглаживал ее по морде, успокаивая, потом вставил пистолет ей в ухо и нажал на курок. Его поразило то, как мгновенно она умерла. Поразил и на удивление громкий шум, который наделал маленький пистолет. Тайрер убрал его назад в карман.

Он опять вытер руки; все звуки вокруг провалились куда-то, он словно пребывал в каком-то трансе.

– Будет лучше всего, если мы не станем выезжать на дорогу, мистер Струан. Лучше нам держаться поодаль, как сейчас. Безопаснее.

Путешествие отняло у них больше времени, чем он думал, из-за многочисленных канав и ручьев, через которые им пришлось перебираться. Дважды Струан почти терял сознание, и Тайреру приходилось напрягать все силы, чтобы удержать его в седле и не дать снова упасть. Крестьяне, работавшие на рисовых полях, либо делали вид, что не замечают двух окровавленных путников, либо с открытой неприязнью смотрели на них некоторое время, а потом возвращались к работе, поэтому Тайрер просто посылал им проклятия и упорно шел дальше.