Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1

– Да, Лун?

Лун подошел к его столу, помолчал нерешительно, потом осторожно заговорил, понизив голос:

– Масса, слышать беда, беда сколый на Эдо, в Балсой дом, балсой беда.

Сэр Уильям поднял глаза и пристально посмотрел на него. Большим домом китайские слуги называли их миссию в Эдо.

– Что за беда?

Лун пожал плечами.

– Беда.

– Когда беда?

Лун опять пожал плечами.

– Виски вода, хейа?

Сэр Уильям задумчиво кивнул. Время от времени Лун шепотом пересказывал ему разные слухи и со сверхъестественным постоянством оказывался прав. Сэр Уильям смотрел, как он бесшумно прошел к буфету и смешал ему виски с водой, как раз так, как он любил.

Филип Тайрер и капитан шотландцев в килте наблюдали тот же самый закат из окна второго этажа британской миссии в Эдо. Группы самураев, как обычно, располагались за стенами и на всех подступах к вершине холма. Оттенки темно-красного, оранжевого и коричневого у пустынного горизонта смешивались с полоской голубого неба, прижавшейся к самому морю.

– Хорошая завтра будет погода?

– Я мало чего знаю про здешнюю погоду, мистер Тайрер. Вот если бы мы были в Шотландии, я бы предсказал вам все тютелька в тютельку. – Капитан, тридцатилетний светловолосый вояка с такой выправкой, что казалось, будто он проглотил шомпол, рассмеялся. – Дождь, кое-где ливень… однако окей, в целом, не слишком скверно.

– Я никогда не бывал в Шотландии, но обязательно съезжу туда в следующий отпуск. Когда вы возвращаетесь домой?

Может быть, на следующий год или через год. Я здесь всего лишь второй год служу.

Их внимание опять обратилось к площади. Четыре рядовых-шотландца и сержант поднялись вверх по холму сквозь ряды самураев и вошли в железные ворота, закончив регулярный обход причала, где располагались катер и отряд морских пехотинцев. Самураи не пропадали ни на секунду. Они стояли вокруг миссии, иногда беседуя между собой, или собирались кучками у костров, которые разводили, когда становилось холодно; в их среде постоянно происходило движение. Ни одному британцу, солдату или работнику миссии не препятствовалось покидать ее или возвращаться обратно, хотя каждый подвергался напряженному, всегда молчаливому рассматриванию.

– Извините, я пойду повидаюсь с сержантом, еще раз проверю, на месте ли катер, на всякий случай, и отдам приказ закрываться на ночь. Ужин в семь, как обычно?

– Да. – Оставшись один, Тайрер подавил нервный зевок, потянулся и двинул рукой, чтобы унять легкую ноющую боль в ней. Его рана полностью затянулась, и ему уже не нужно было носить руку на перевязи. Мне чертовски повезло, подумал он, правда, никак не с Крошкой Вилли. Дьявольщина, надо же ему было прислать меня назад. Я ведь, кажется, должен готовиться стать переводчиком, а не тащить на себе всю работу. Черт, черт, черт! А теперь я пропущу концерт Андре, который мне так хотелось послушать. И Анжелика там обязательно будет.

Слухи о ее тайной помолвке облетели Поселение, точно фен [20], взбудоражив всех. Намеки, которые роняли ей или Струану, остались безрезультатными: ни подтверждения, ни опровержения, ни даже какого-либо ключа. В клубе пари заключались из расчета два к одному, что это факт, и двадцать к одному, что эта свадьба никогда не состоится.

– Струан не встает с постели и еле дышит, она католичка и, ради бога, Джейми, ты же знаешь его матушку!

– Принято! Ему с каждым днем все лучше, и вы не знаете его так, как знаю я. Десять гиней против двух сотен.

– Чарли, сколько ты поставишь против того, что парень уже нырнул в дамки?

– О, ради всего святого!

– Ангельские Грудки тебе не шлюха какая-нибудь, черт бы тя побрал!

– Тысяча к одному?

– Идет, клянусь Господом… золотая гинея!

К отвращению Тайрера и Паллидара, ставки и пари менялись ежедневно, касаясь все более интимных и подробных деталей.

– Ну и отребье же здесь собралось!

– Вы безусловно правы, Паллидар. Гнусные типы!

Ко всем этим непрекращающимся толкам и пересудам насчет Анжелики и Струана добавлялось еще больше рассуждений и предположений о силе и размахе прошедшего шторма и судьбе флота. Многие опасались, что он мог попасть в большую беду. Вообще прогнозы выстраивались довольно мрачные. Японские купцы нервничали сильнее, чем обычно, шепотом передавая слухи о восстаниях по всей Японии против или за бакуфу, о том, что таинственный микадо, считавшийся чем-то вроде верховного жреца всех японцев и державший в своих руках власть в Киото, приказал всем самураям напасть на Иокогаму.

– Чушь собачья, если хотите знать мое мнение, – говорили европейцы друг другу, но все больше ружей покупалось с каждым днем, и даже жены двух торговцев, единственные замужние женщины в Поселении, ложились спать, оставляя рядом с кроватью заряженные пистолеты. Пьяный Город, по слухам, превратился в настоящий вооруженный лагерь.

Затем, несколько дней назад, прямой акт войны: американское торговое судно, сильно потрепанное штормом, доковыляло до Иокогамы. Следуя из Шанхая в Иокогаму с грузом серебра, боеприпасов и оружия, чтобы затем двинуться дальше на Филиппины, взяв на борт опиум, чай и разные другие товары, оно было обстреляно береговыми батареями в проливе Симоносеки.

– Как же, обстреляли вас, еще чего не выдумай! – крикнул кто-то посреди взрыва возмущения в клубе.

– Так оно и было, черт побери, именно обстреляли! А мы к тому же шли, никого не трогая, что твои лютики на поляне! Эти ублюдки из Тёсю оказались довольно меткими стрелками – и какой только сумасшедший сукин сын продал им эти чертовы пушки? Снесли нам бом-брамселя, прежде чем мы успели сообразить, в чем дело, и попробовали уйти из-под обстрела. Мы, конечно, открыли ответный огонь, да у нас только и было что пара зачуханных пятифунтовок, черт бы их побрал, из них хоть в лоб пали, даже не зачешется. Мы насчитали у них не меньше двадцати пушек.

– Бог ты мой, два десятка пушек при толковых артиллеристах запросто смогут наглухо запереть Симоносеки, а ежели это случиться, мы здорово влипнем. Это самый быстрый и единственный безопасный путь сюда.

– Это верно! Проход во внутренние моря нам необходим, клянусь Богом!

– Куда, черт подери, запропастился наш флот? Они могли бы отправиться туда и посшибать все эти батареи к чертовой матери! А то, что станется с нашей торговлей?

– Да, где наш флот? Надеюсь, с ним ничего не случилось!

– А если случилось?

– Чарли, нам просто придется послать за другим…

Глупцы, подумал Тайрер, все, о чем они могут думать, это выпивка, деньги и «послать за флотом».

Слава богу, французский адмирал привез назад Андре Понсена. Я благодарю Господа за Андре Понсена, хотя он человек со странностями и не отличается постоянством, но это лишь потому, что он француз. Благодаря ему у меня уже есть два учебника, в которых полным-полно японских слов и выражений, а мой дневник до отказа напичкан всяким фольклором и местными обычаями. Мне назначена встреча с иезуитом, когда я снова вернусь в Иокогаму. Такой замечательный прогресс, а ведь мне так важно выучить японский как можно быстрее. И я уже не говорю о Ёсиваре.