Бен Кейн - Ганнибал. Кровавые поля

– До нее еще довольно далеко.

– Тем лучше, что все движется к развязке.

– Однако сегодня ничего не произошло, – задумчиво сказал Квинт.

Их лагерь был разбит в миле от лагеря Ганнибала. Вместе с десятью тысячами солдат они только что возвратились сюда после нескольких часов, которые провели под палящим солнцем, выстроившись в боевые ряды перед собственным крепостным валом, – это был ответ консулов на то, что армия Ганнибала была готова к сражению. Напряжение стало невыносимым. Солдаты молились всем богам, громко шутили; некоторые не считали зазорным мочиться, не отходя в сторону. Когда стало очевидно, что враг не намерен атаковать, а Павел не станет приводить в боевую готовность остальные легионы, солдат охватила радость. Внезапно стала иметь значение только жажда и отнимающая силы жара. Приказ вернуться в лагерь был встречен всеобщим ликованием.

– Как Павел мог не принять приглашение Ганнибала к сражению? – пробормотал Урс, перед тем как высосать мех с водой, точно ребенок, которого не кормили целый день.

– Никому не нравится биться в месте, выбранном противником, – ответил Квинт. – Сражения часто откладываются. Лагеря переносят, армии маневрируют, готовят засады. И все для того, чтобы спровоцировать врага на ответ.

– Я смотрю, ты стал настоящим ветераном, – голос Урса был полон иронии, и Квинт пожалел, что не промолчал. Разговаривать с умным видом о тактике – а он часто обсуждал ее с отцом – верный способ навлечь на себя подозрения и выдать свое истинное происхождение.

– Наслушался Коракса, – продолжал товарищ, и Квинт облегченно вздохнул.

– Да. – Он смущенно улыбнулся.

– Наверное, Коракс прав. Однако мы не можем просто уйти после того, как гугги были совсем рядом. Такое отступление окажет катастрофическое влияние на мораль армии. Вся Италия будет над нами смеяться, и консулы это знают. Тактика затягивания Фабия сослужила свою службу – мы сумели собрать новые легионы и забыть о прежних поражениях. Но Республика нуждается в решительной победе. – Он задумчиво посмотрел на Квинта. – Ганнибал хочет сражения не меньше нас. Он не боится.

Квинт вспомнил Ганнона, чье желание сражаться с Римом было очевидным с того самого момента, как он смог быть откровенным с Квинтом. Желание Ганнибала, который совершил вместе со своими войсками грандиозный поход в Италию, наверняка непреодолимо. Если Рим потерпит сокрушительное поражение в этой войне и будет вынужден платить огромные репарации, а также уступит значительные территории Карфагену, я буду испытывать похожие чувства, решил он.

– Именно к этому Ганнибал стремится со времен битвы у Тразименского озера, – сказал Квинт, стараясь не обращать внимания на холодок страха, пробежавший по спине. – Его армия ждала нас последние два месяца. Вот почему он перенес свой лагерь от Канн на берег реки Ауфид и предложил сражаться сегодня. Мы отказались играть в его игру, показав, что не намерены идти у него на поводу.

– Да, наверное, – ответил Урс. – Завтра все может сложиться иначе, когда командовать будет Варрон.

Традиция, по которой консулы вели армию, меняясь каждый день, была старой, как сам Рим, но, когда у них оказывались разные характеры, возникали трудности. Квинт рассчитывал, что их не будет во время этой кампании.

– Да, он выглядит более агрессивным, чем Павел, – признал он.

– Стычка с кавалерией и пехотой гуггов во время марша на юг явилась тому доказательством, – добавил Урс. – Варрон приказал отступить только из-за того, что солнце собиралось садиться. Я не могу себе представить, чтобы Павел повел себя так же.

Квинт улыбнулся. Засада была успешной, но враг сумел ускользнуть. С тех пор манипула Коракса и Пуллона мечтала о серьезной победе. Такое же настроение овладело и всей армией.

– Просто он немного осторожнее, чем Варрон. После того что случилось при Требии и на Тразименском озере, в этом нет ничего удивительного. Я слышал, что через пару дней у Ганнибала закончатся запасы продовольствия. Если мы ничего не станем предпринимать, ему придется разбить лагерь, и мы сможем его атаковать. Вероятно, Павел именно этого и ждет.

– Но нам нет нужды ждать! Сейчас наша армия почти в два раза превосходит войско Ганнибала! Более пятидесяти тысяч легионеров должны одержать победу, друг мой. Наши солдаты пробились сквозь ряды врага и в Требии, и возле Тразименского озера, помнишь? Если ни один из консулов не совершит глупой ошибки, мы растопчем гуггов, когда дело дойдет до большого сражения.

Квинт слегка расслабился. С Урсом было трудно не согласиться. Все думали одинаково. Как говорил Калатин, у Ганнибала чуть больше кавалерии, но задача, стоявшая перед римскими всадниками, предельно проста. Им нужно лишь сдержать врага, чтобы пехота пробила брешь в рядах противника. А как только это произойдет, кавалерия уже не окажет существенного влияния на исход сражения.

– Мы сможем наблюдать, как пехота потеет под жарким солнцем, – пошутил Калатин.

Квинт мог без труда представить, как легионеры уничтожают пехоту противника. «И даже если кавалерия Ганнибала получит преимущество в схватке с кавалерией римлян, – подумал Квинт, – они едва ли смогут нанести существенный урон легионерам».

– Мы победим! – сказал он, чувствуя, как растет его уверенность.

– Мы победим, – повторил Урс. – Вполне возможно, что это произойдет завтра.

Ганнон чувствовал, что все его мышцы напряжены, когда вслед за посланцем Ганнибала он направлялся в его шатер. Хотя сражение сегодня так и не началось, у них ушел почти весь день, чтобы занять позиции напротив лагеря римлян; там они простояли довольно долго, но их вызов так и не был принят, и им пришлось вернуться. Юноша расспросил посланца, одного из скутариев Ганнибала, но тот ответил, что не знает, зачем их собирают. Усталость молодого человека исчезла, когда он приблизился к большому шатру полководца, расположенному в центре лагеря. Там уже собрались около тридцати пяти человек, принадлежавших к разным подразделениям: нумидийские офицеры, галльские, балеарские и иберийские вожди. Ганнон почувствовал возбуждение, когда узнал брата полководца – Магона, а также командующих кавалерией, Магарбала и Гасдрубала. Здесь же находились его отец, Бостар и Сафон и другие командиры фаланг.

«Боги, надеюсь, я не последний?» Ганнон покраснел и подошел к остальным. Его смущение усилилось, когда Ганнибал, одетый в простую пурпурную тунику, увидел его в толпе.

– Добро пожаловать, сын Малха, – сказал главнокомандующий. – Один из тех, кто в последнее время кормил нашу армию.

В толпе раздался одобрительный шепот.

Ганнон смутился еще больше, но его порадовало всеобщее признание, и на лице юноши появилась глупая улыбка. Когда Сафон ему подмигнул, он без особых усилий сумел ответить брату тем же.