Питер Акройд - Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера

В одном лишь можно было упрекнуть Вальтера. Он никогда не думал о том, что может произойти в будущем. Он всегда жил только сиюминутными заботами. Охотился с собаками и соколами. И всё. Казалось, больше его ничто не занимает. Например, он даже не помышлял о женитьбе. Не искал себе невесту.

И это было единственное, за что народ порицал его. И вот однажды к маркизу явилось целое посольство и потребовало аудиенции. Среди делегатов был один очень мудрый и почтенный человек. Все надеялись, что маркиз прислушается к нему как к выразителю общего мнения. И вот этот человек предстал перед маркизом и произнес следующую речь:

«Благородный маркиз, ваши доброта и человечность, известные всем, придают мне смелости, так что я буду говорить с вами прямо. Мы больше не в силах скрывать от вас наше беспокойство. Выслушайте нас, маркиз, с присущей вам благосклонностью. Мы обращаемся к вам с выстраданной мыслью. Не отворачивайтесь от меня, не осуждайте моих слов!

Я ничуть не умнее или образованнее любого из присутствующих здесь, но раз уж я снискал благоволение в ваших глазах, дорогой мой повелитель, то я отважусь сам изложить суть нашей просьбы. Разумеется, лишь от вашей воли зависит, примете ли вы ее или отвергнете.

Вы прекрасно знаете, что мы всегда восхищались вашими словами и поступками. Пожалуй, большего мира и счастья нам и желать нечего – если бы не одно обстоятельство. Нам бы очень хотелось услышать звон свадебных колоколов. Если бы вы женились, маркиз, вот тогда счастье наше было бы полнейшим.

Умоляю вас, склоните выю, дабы вступить в новое состояние – нет, не рабства, а владычества, каковое называется браком или супружеством. Вы ведь мудры, маркиз, и понимаете, что дни нашей жизни летят как ветер. Спим мы или бодрствуем, ходим ли пешком или скачем верхом, – время не стоит на месте. Оно никого не ждет.

Вы пока еще молоды, но ведь когда-нибудь юность уступит место зрелости. Годы идут – молчаливые, словно камень. Смерть – вот общий враг, подстерегающий и молодых, и старых, и знатных, и худородных. Никто от нее не убежит. Но, хоть все мы точно знаем, что когда-нибудь умрем, никто из нас не знает заранее своего смертного часа.

У нас добрые намерения. Вы это знаете. Мы никогда ни в чем не противились вашей воле. И вот теперь мы смиренно призываем вас прислушаться к нашей просьбе. Это касается брака. Если вы согласны, то мы в кратчайшие сроки выберем вам невесту. Она будет из самого знатного рода и, став вашей женой, окажет честь и вам, и Господу.

Избавьте нас от страха и трепета, дорогой маркиз! Ради бога, женитесь. Не ровен час – да не попустит этого Бог! – если вы вдруг умрете и ваш род угаснет, то править нами явится какой-нибудь чужеземец. О таком даже подумать страшно! Поэтому мы и умоляем вас жениться как можно скорее.»

Вальтер выслушал эту смиренную и печальную просьбу и был ею тронут. Разве можно было сердиться на таких просителей?

«Дорогие мои подданные, – отвечал маркиз, – вам хорошо известно, что до сих пор я никогда не помышлял о сладостном принуждении супружества. Я наслаждаюсь свободой и отлично понимаю, что такой вольности не сыщешь в браке. Если раньше я был волен, как ветер, то, женившись, окажусь в рабстве.

Тем не менее я понимаю и ваши добрые намерения. Я знаю, что вы желаете мне блага. И, как всегда, я доверюсь вашему суждению. Итак, я изъявляю добрую волю и обязуюсь жениться как можно скорее. Я помню, что вы обещали найти мне жену, но освобождаю вас от этого обязательства. И не хочу более слышать об этом.

Видит Бог, дети часто оказываются совсем непохожими на родителей. Добродетель достается им от Бога, а не от знатных предков или от богатого рода. Я доверюсь Господу. Я вверю свою жизнь и достояние – и мой брак – Его попечению. Пусть Он поступит со мной так, как Ему угодно.

А вы должны принести другую клятву. Вы должны поклясться, что не будете жаловаться или бранить меня. Мой выбор будет бесспорным. Ведь вы же, как-никак, просите, чтобы я отрекся от свободы. А значит, вы должны позволить мне следовать собственным склонностям. Если же вы не согласитесь с моим предложением, тогда я больше не стану говорить с вами на эту тему».

Итак, все единодушно согласились принять условия маркиза. Никто не возражал. Однако, прежде чем удалиться, они попросили своего повелителя назвать день свадьбы как можно скорее. Дело в том, что они боялись, как бы маркиз вовсе не раздумал жениться.

Маркиз назвал день, как его и просили. Он объявил, что в тот самый день непременно обвенчается, в согласии с их пожеланиями. Подданные опустились перед ним на колени и поклялись в верности и послушании. Поблагодарив их за выказанные почет и приязнь, он отпустил их. Они гуськом вышли из приемного зала и отправились по домам.

Затем Вальтер созвал дворцовых служителей и велел им готовить большой пир; он приказал челяди сделать все, что необходимо для устройства свадебного торжества. И все вельможи и слуги охотно принялись хлопотать, желая, чтобы праздник удался на славу.

Неподалеку от этого пышного дворца, где маркиз готовился к предстоящему торжеству, в приятной местности находилась одна деревушка. Там жила сельская беднота, и там же держали скот. Крестьяне трудились в полях, и поля приносили щедрый урожай.

Среди этих бедняков жил один селянин, который был беднее всех остальных. Но не родился ли Сын Божий в убогих яслях? Господня благодать нисходит и в скотное стойло. Звали этого бедняка Яникулом. У него была юная дочь-красавица по имени Гризельда.

И добродетелью, и красотой Гризельда превосходила всех девушек на свете. Она выросла в честной бедности, и в ее нраве не было ни капли жадности или распущенности. Она привыкла пить не вино, а чистую воду. Она больше любила трудиться, чем лениться.

Гризельда была еще юна и невинна, но душой пылка и отважна. Она с нежной любовью заботилась о своем бедном и стареньком отце. Она присматривала за овцами на пастбище, а в хижине сидела за прялкой. Она трудилась не покладая рук с утра до самой ночи.

Возвращаясь с поля домой, она приносила капусту и другие овощи, резала их и готовила скромный ужин. Спала она на жесткой постели. Даже пуховой подушки у нее не было. Но за отцом она всегда заботливо ухаживала и выказывала ему такое почтение и послушание, о каком только мечтать можно.

Вальтер, выезжая на охоту, не раз имел случай наблюдать за этой девушкой. Но он не глядел на нее с вожделением. Нет-нет, он лишь смотрел издали, восхищался и вздыхал. Он любовался ее красотой.

Он давно заметил, что Гризельда превосходит добродетелью всех прочих девушек ее возраста. Он отмечал женственное изящество в ее манерах и наружности. Правда, мало кто из людей разбирается в подобных вещах. Но маркиз был исключением. Он решил, что если женится, то только на Гризельде.