Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы

– Так вы на меня больше не сердитесь?

– С чего мне сердиться на вас? Вы сами сделали свой выбор. Вот и отлично! Воплощайте свою мечту в жизнь. Дай бог, чтобы мирная жизнь продлилась еще какое-то время. И чтобы школа смогла продолжить работы над всеми своими проектами. Меня просто ужас охватывает при мысли о том, что может случиться в войну со всеми теми археологическими находками, которые мы добыли в последние годы на раскопках в Египте и Греции.

Так они и сидели, укрывшись в тени большого тутового дерева, непринужденно болтая обо всем на свете и разглядывая прохожих. Наверное, со стороны они были похожи на молодую влюбленную парочку, вышедшую в город на прогулку. Но Пенни отлично понимала, что она ни капельки не интересует Брюса. В его глазах она всего лишь ребенок, так, взбалмошная девчонка, способная выкинуть любой, самый неожиданный финт. Когда-то он обошелся с ней по-дружески, а она его взяла и подставила, да еще и сама попалась в его сети. Но вот сейчас он осторожно и бережно отпускает ее из этих сетей. Впереди у него своя жизнь, и в этой жизни для нее места нет.

Она вдруг почувствовала страшную пустоту. В ушах снова зазвенели гневные слова Джоан. Ведь это же правда! Брюс был первым мужчиной, который разбудил в ней женщину, вызвал интерес, затронул воображение. Но сейчас она понимала, что все это – не больше чем детские фантазии. Он – взрослый, уверенный в себе мужчина. К тому же красивый какой-то дикой, необузданной красотой. Как она могла вообразить, что создана для него, что у него к ней есть какой-то особый интерес? Этого не было никогда и никогда не будет. Для него она всего лишь мимолетное знакомство, и только. Надо взять себя в руки и постараться скрыть разочарование. Любовной истории конец! Впрочем, какой конец может быть у того, что еще даже и не начиналось?

А сейчас… А сейчас надо в полной мере насладиться последними драгоценными мгновениями общения наедине. Быть может, когда-нибудь воспоминания об этой их последней встрече будут согревать ей душу. Пенни перевела тяжелый вздох и отправила в рот последний кусок пирожного.

Итак, отныне ее волнует только работа. Она должна доказать всем, что не зря избрала себе столь сложную профессию. А потому нельзя терять ни одной, даже самой крохотной возможности научиться чему-то новому. Пенни Георг еще докажет своим близким, что она чего-то стоит. Она добьется успеха. Обязательно!

Пенни устремилась на виллу, чтобы попросить слезного прощения у Эвадны и попрощаться с Уолтером. Но вилла была пуста. Дверь открыл Каллиоп, сказал, что хозяева отбыли на родину, как и планировали, после чего захлопнул дверь прямо у нее перед носом. Пенни Георг одномоментно превратилась в позор своей семьи, и ей здесь больше не рады. Отныне она вольна делать все, что ей заблагорассудится.

Забавно, но последующие недели тоже превратились в череду сплошных прощаний. Студенты разъезжались. Кто-то уходил в горы, другие отправлялись с экспедицией на Крит или ехали домой на летние каникулы. Джоан тоже уехала в Англию. Пенни сняла небольшую комнатку у мисс Марджери Макдейд, бывшей учительницы музыки, ныне пребывающей на пенсии. Сейчас женщина подрабатывала в стратиграфической лаборатории: мыла там найденные во время раскопок артефакты, а потом каталогизировала их.

Как и предполагал Брюс, в экспедиции, которую возглавили супруги Пенделбери, места для нее не нашлось. И Пенни была вынуждена вернуться к своим прежним занятиям: перемывала находки, привезенные из предыдущих экспедиций, а потом тщательно зарисовывала их в свой альбом, стараясь при этом не забыть все то, что вдалбливала ей в голову Джоан. Денег было в обрез. Спасибо Джоан! Та научила ее всяким маленьким хитростям, как оставаться на плаву, имея минимум средств. Но все же пришлось продать жемчужное колье, чтобы свести концы с концами.

Уже в начале июня в Афинах установилась страшная жара. Как только выпадала свободная минута, Пенни тут же устремлялась на гору Ликавиттос, спасаясь от зноя в ее тенистых рощах. Вместе с Марджери, выступавшей в качестве ее гида, она знакомилась с окрестными достопримечательностями греческой столицы. Они посетили знаменитые Дельфийские рощи, раскинувшиеся на севере Афин: священное место для древних греков. Они прошли теми же дорогами, что и бесчисленные пилигримы, стекавшиеся к стенам Дельфийского храма несколько тысяч лет тому назад, чтобы своими ушами услышать пророчества оракулов. Потом они посетили храм Аполлона, воздвигнутый высоко в горах Пелопоннеса. Его построили более двух тысяч лет тому назад. Горными петляющими тропами они добрались до самых крайних точек полуострова на побережье Мани. Потом посетили древний город Мессину, где как раз сейчас работали археологи из их школы. И тут уже наступила очередь Пенни выступить в качестве экскурсовода. Она провела Марджери по всем раскопкам.

Друзья Уолтера перестали приглашать Пенни к себе, как только узнали о ее возмутительном поступке. Впрочем, это ее не сильно огорчало. Сейчас она была предоставлена самой себе, и это даже радовало. Под рукой всегда имелась интересная книжка, можно было сходить в музей или просто посидеть и подумать о жизни. Вот только жить, считая каждый пенни и отказывая себе почти во всем, было совсем непросто. Хорошо еще, что хватало учеников, жаждущих выучить английский, да базарная дешевизна спасала. Марджери тоже всегда готовила на двоих. А если порой голод все же давал о себе знать – что ж, размышляла в таких случаях Пенни, за все надо платить. В том числе и за собственную независимость. Из Стокенкорта не было ни звука, и это молчание пугало. Иногда Пенни начинала думать, что совершила непоправимую ошибку. Она терзалась сомнениями и, когда было уже совсем невмоготу, бежала в общежитие. Стремительно тающая студенческая коммуна хоть как-то отвлекала ее от собственных невеселых мыслей. Впрочем, компания, в которой не было Джоан и Брюса, уже не казалась ей столь привлекательной, как раньше.

Правда, в их среде появился новенький, молодой человек, который, впрочем, постоянно держался на отшибе. Мать Стивена Леонидиса была англичанкой. Ее родители владели крупным поместьем где-то в Уилтшире, а отец, грек по национальности, подвизался на дипломатическом поприще. Стивен окончил частную школу, потом учился в Оксфорде. Его интересовали древнегреческая культура и философия. А еще он любил заниматься альпинизмом, купаться в море и загорать на пляже, причем в запредельно коротких плавках. По каким-то непонятным Пенни причинам большинство студентов сторонились его. Стоило ему начать рассуждать на какие-нибудь злободневные политические темы, и толпа вокруг моментально редела. Оставалась одна Пенни, которой всегда было как-то неловко встать и уйти, бросив парня и далее разглагольствовать в полном одиночестве. А вдруг он обидится? Словом, Стивен был одинок, она тоже. Так почему бы им и впредь не держаться вместе?