Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы

– Слушаю вас! – несколько удивилась она, когда, распахнув настежь дверь, увидела на пороге мужчину, лицо которого скрывала большая шляпа. И тут же подпрыгнула от радости. – Ой, папа! Это ты! – Обхватив отца за шею, Пенни упала ему на грудь, забыв о всякой английской сдержанности. Какое счастье – увидеть перед собой родное лицо!

Отец тоже крепко обнял ее.

– Пенелопа! Наконец-то я вижу тебя! Что ж, как говорится, если гора не идет к Магомету… С тобой все в порядке, детка? Ты здорова?

Неожиданно она расплакалась, и отец принялся ласково утешать ее.

– Ну же, девочка! Вытри свои слезки! И потом, что это у тебя за вид? – Он глянул на ее голые ноги в шортах. – Ступай надень что-нибудь приличное! Я приглашаю тебя в город на обед.

Они вошли под высокие прохладные своды вестибюля в гранд-отеле «Бретань» на площади Конституции. Пенни облачилась в свое нарядное шелковое платье, в тон платью – соломенная шляпка и босоножки с кожаными ремешками. Пожалуй, впервые за последние несколько месяцев она позволила себе выйти в город в таком парадном облачении. И обед был под стать ее туалету, такой же строго формальный, словно это не Афины, а Лондон в разгар светского сезона.

Как рассказал отец, он приехал в Грецию, совершая непродолжительный морской круиз.

– А теперь, дочка, расскажи мне толком, что у вас тут случилось. От твоей сестры я так и не смог добиться внятных объяснений.

Пенни начала рассказывать, но вдруг слова полились из нее рекой. Она рассказала все как было, без утайки: об Эвадне, о том, как стала посещать занятия в Британской школе археологии, о том, как ей понравилось в Афинах, и о тех мучительных месяцах, когда она вдруг оказалась в этом городе совсем одна.

– Так ты хочешь вернуться домой?

– Нет, папа! Я не собираюсь дебютировать в свете и заниматься всей этой чепухой, – честно призналась Пенни. Еще никогда она не разговаривала с отцом так откровенно, не скрывая от него ни малейших своих сомнений и переживаний, а он лишь молча смотрел на нее удивленным взглядом. Как же изменилась, как повзрослела дочь за время их разлуки.

– А ты за эти месяцы превратилась в настоящую взрослую барышню! И так похожа на гречанку! – не удержался он от восхищенного возгласа, разглядывая ее золотистую кожу и такие же золотые волосы, высветленные на солнце почти добела. – Мама бы тебя, пожалуй, не узнала, – добавил отец, и веселые зайчики запрыгали в его глазах.

– Как она там? – взволнованно спросила Пенни. – Все еще сердится на меня за мой бунт?

– О, это она как-нибудь переживет! – рассеянно промолвил отец, всецело сосредоточившись на поданном супе. – Во всяком случае, в том, что касается ее приятельниц, то все они уверены, что ты продолжаешь свое образование в Афинах. Но, разумеется, она переживает! Мы оба волнуемся за тебя. А ты… как обстоят дела у тебя? Или ты пока просто плывешь по течению?

И как ответить в двух словах на прямой вопрос, заданный в лоб? Она лишь кивнула головой и, помолчав немного, тихо сказала:

– Понимаю, со стороны это именно так и выглядит. Но, папа, я пока еще никак не могу определиться с тем, что мне нужно. Одно я знаю точно: я хочу работать. Но вот где, чем мне заняться – это уже другой вопрос. Еще несколько месяцев назад я была уверена, что делом всей моей жизни станет археология, но… Пожалуйста, пойми меня правильно! Мне очень нравятся занятия в школе археологии, и преподаватели у нас прекрасные, но мне самой многого не хватает для этой очень сложной профессии. Да, с рисунками у меня все в порядке, а вот по части научных дисциплин… У меня нет образования, нет соответствующей подготовки, вот в чем беда! – выпалила она и сама удивилась тому, с какой легкостью она озвучила сомнения, терзавшие ее все лето. Никогда ей не подняться вровень с Джоан или Мерси Коутс, с другими образованными женщинами, всецело посвятившими себя науке. И вот наконец у нее хватило смелости признаться в этом вслух. Но в чем тогда ее будущее?

– А как поживает твой греческий? С моей точки зрения, он безупречен. Я слышал, как ты беседовала с официантом.

Пенни невольно улыбнулась комплименту отца. Еще бы! Знал бы он, что это такое – неделю за неделей выторговывать каждую драхму в местных лавках и на базарах, бегать по городу в поисках самых дешевых продуктов, ругаться с соседями, которые ведут себя недопустимо шумно. Да уж! Разговорный греческий она усвоила в полном объеме.

Лицо отца неожиданно помрачнело.

– Должен предупредить тебя, доченька, что Эвадна задерживается с возвращением. Какое-то время она еще побудет в Англии. К сожалению, у нее снова случился выкидыш. Мы нашли одного специалиста в Лондоне. Вроде бы он берется решить проблему. А пока ей нужен отдых. Когда все будет закончено с лечением, она приедет. Надеюсь, тогда вы помиритесь.

Пенни подавленно опустила голову.

– Как мне жаль! Полагаю, моей вины в том нет. Я ведь даже не знала, что она была…

– Эвадна рассказала нам, как ты ухаживала за ней, когда она болела прошлый раз. Я всегда знал, какая ты у нас добрая и сердечная девочка. Уолтер, кстати, ожидает перевода домой. И навсегда. Этот климат совершенно не подходит Эвадне. Пожалуйста, навещай ее, Пенни! И помогай по мере сил. Я на тебя рассчитываю, дочка.

Отец взял ее руку в свою ладонь и крепко пожал ее.

– Война не за горами, Пенни. Чемберлену пока не очень удается его политика умиротворения. Я переживаю, что ты здесь. Не то чтобы Греция очень уж интересует Гитлера. Она ему пока без надобности. Но к войне готовятся все без исключения! Зан вступил в Гвардейский драгунский полк. Они сейчас заняты подготовкой к передислокации. Бог его знает, когда все это начнется и чем закончится. Но обещай мне, Пенни! Если что, ты немедленно возвращаешься домой. И больше никаких спектаклей не устраивай, ладно? – Отец снова ласково пожал ей руку. – Ты всегда была у нас очень решительной девочкой, даже еще совсем малышкой. Помнишь, как ты, разобидевшись, собрала в наволочку все свои игрушки и убежала из дома на озеро? А там села в лодку, вознамерившись самостоятельно переправиться на остров.

Пенни грустно улыбнулась. Она вспомнила, что на такой неслыханный демарш ее сподвигла очередная ссора с мамой.

– И никакими уговорами тебя нельзя было заставить вернуться домой. Пока ты не уронила в воду весло, и тогда уже пришлось спасать и тебя, и лодку.

Отец весело рассмеялся, но Пенни впервые заметила, какие темные круги у него под глазами.

– Теперь я уже взрослая, папа. Большая взрослая девочка!

– Неужели? Очень на это надеюсь! И еще раз прошу тебя, помоги Эффи, если… – он немного помолчал, – если этого потребуют обстоятельства. Не подведи меня, ладно?

– Папа! Знаешь, вполне возможно, это прозвучит для тебя странно, но я чувствую, что здесь – мой дом. И греки мне не чужие люди. Если они окажутся втянутыми в войну, то мне бы очень хотелось оказаться им полезной. И именно здесь! Не могу объяснить всего, что я чувствую… Прости… Одно обещаю тебе твердо: никаких необдуманных поступков с моей стороны больше не будет! Я о многом передумала за последние несколько недель. Они были очень непростыми для меня. И за Эффи у меня душа болит. Мне ее очень жаль. Но своей независимостью я не поступлюсь никогда.