Сара Груэн - Дом обезьян

Женщина выдержала паузу, потом взялась за стойку микрофона и сказала:

— Приняты конкретные и решительные меры. Пожалуйста, направляйте все интересующие вас вопросы в пресс-службу. Спасибо.

Женщина повернулась к журналистам спиной и пошла обратно к дверям в здание.

— А сама-то что — не из этой чертовой пресс-службы? — проворчал Сесил.

От административного корпуса Джон направился в лабораторию. Пара полицейских со скучающим видом прохаживались по периметру здания и приглядывали за фотографами, чтобы те не нырнули за ограждение из желтой ленты. (Где, кстати, Осгуд? Джон догадывался, что Элизабет решила сэкономить на фотографе и использовать фото Ассошиэйтед Пресс.)

Ему казалось, что он готов увидеть лабораторию, но в реальности эффект оказался таким, будто ему угодили пушечным ядром в солнечное сплетение. Три дня назад он поднимался по этим ступеням, держался за эти перила. Тогда перила были выкрашены в голубовато-серый цвет, теперь же они были черными и покрыты пузырями. Он шел следом за Исабель в здание, там его допустили на территорию обезьян. Парадная дверь исчезла, на ее месте зияла черная дыра эпицентра взрыва, внутренние стены безжалостно иссечены осколками. Он не мог видеть дальше нескольких футов в глубь коридора, оттуда исходил запах горелого пластика, с черного от сажи потолка свисали изоляция и провода.

Джон бросил взгляд на парковку. В том месте, где они с Кэт и Осгудом сели в такси, на булыжнике блестели осколки стекла. Скорее всего именно там в «Скорую» и погрузили Исабель. И здесь, под деревом, на котором обезьяны пытались найти себе убежище, черной грудой, словно огромное разоренное птичье гнездо, валялись сломанные ветки — свидетельство того, что бонобо не удалось удержаться в кроне. Джон отвернулся, тщетно надеясь на то, что в его сознании перестанут возникать образы падающих с дерева обезьяньих тел.

Затем он поехал в Городской центр бездомных животных. Центр располагался в одноэтажном здании, внутри тянулись отгороженные сеткой-рабицей ряды отсеков для бездомных собак. В приемном отделении стены из шлакоблока были выкрашены в зеленый цвет, судя по запаху, покрытый линолеумом пол совсем недавно мыли с хлоркой. Из-за раскрывающихся в обе стороны дверей, которые вели в заднюю часть дома, доносился жалобный собачий вой.

— Похоже на вуки, — заметил Джон.

— Его только что привезли, — сказала женщина за стойкой. — Он не очень-то рад, хотя лучше здесь, чем там, где он был.

— Меня зовут Джон Тигпен, я работаю в «Филадельфия инквайер». Меня интересует…

Женщина подняла руку.

— Обезьян здесь нет.

— А где же они?

Женщина смерила его оценивающим взглядом и только потом ответила:

— В двух словах: среди ночи подкатил грузовик, обезьян усыпили и увезли.

— Им снова кололи транквилизаторы?

— Сказали, что другого способа не существует. У нас нет специальных клеток. В основном к нам привозят собак и кошек. Самым необычным клиентом у нас был аллигатор. Какой-то парень во Флориде купил только-только вылупившегося детеныша, но не успел и глазом моргнуть — крокодильчик вымахал до семи футов. Парень поселил его у себя в подвале, закидывал ему туда окорочка индюшки и наполнял водой из шланга детские надувные бассейны, которые тоже набросал в подвал. Так все и продолжалось, пока не вышел из строя котел, и парню пришлось вызвать ремонтника.

Джон слушал, удивленно вылупив глаза. Потом тряхнул головой и спросил:

— Да, так обезьяны… Они здесь были и их увезли?

— Ага. У нас не хватает людей. Вчера здесь делали уборку волонтеры. Один волонтер — интерн из вашей лаборатории.

Джон оживился:

— Правда? А не могли бы вы дать мне его номер?

— Ее номер. Почему бы и нет, если он и так уже выложен в Интернете. Я думаю, она еще под арестом.

Женщина вытащила из ящика стола журнал, полистала и списала имя и номер на листок бумаги, после чего передала через стойку Джону.

Селия Хонейкатт. Ее имя прозвучало в видео Лиги освобождения Земли, и Джону показалось странным, что она при этом, по всей видимости, находится под подозрением. Лига, что, упомянула ее, чтобы замести следы? Джон сложил листок и спрятал его в карман.

— Вы не знаете, почему ее взяли?

— Понятия не имею. Кстати, который час? — женщина взглянула на часы и обреченно вздохнула. — О боже, я здесь уже шестнадцать часов.

— А кто забрал обезьян?

Женщина покачала головой:

— Даже не представляю. Они даже номер грузовика закрыли. Все, что я знаю, — у них был акт на продажу, так что я передала им обезьян.

— Что?

Джон осознал, что произошло, и прикрыл глаза. Представитель университета говорила, что они приняли меры, чтобы предотвратить повторение теракта. Он подумал, известно ли об этом Исабель, и при одной мысли об этом испытал физическую боль.

«Семья», — так она говорила.

Джон облокотился на стойку и уперся лбом в согнутые руки.

— Скажите мне, что вы прочли в акте имя покупателя.

— Там был корпоративный номер.

— Скажите, что вы сделали копию.

— Боюсь, не смогу… Я была здесь совсем одна. У меня в центре, кроме других животных, было шесть обезьян. Эти ребята приехали с адвокатом и с представителем университета. Что мне было делать? Они их забрали. — Женщина немного помолчала, а потом продолжила: — Знаете, иногда, когда я бывала в «Старбакс», я видела, как туда заходила Селия или кто-нибудь еще из лаборатории, они покупали для обезьян кофе-латте с обезжиренным молоком и всегда приносили с собой видеокамеру. Видимо, обезьяны любили смотреть, как ходят в кафе. Те, кто работал за стойкой, всегда говорили в камеру так, как будто обезьяны были их покупателями. Мне всегда казалось, что это здорово. Возможно, они понимают английский.

Джон позвонил Селии Хонейкатт из машины, но, как и следовало ожидать, ему никто не ответил. Он вернулся в отель и еще в вестибюле почувствовал запах стряпни Аманды.

Дверь их номера вела прямиком в маленькую кухоньку, там на плитке, на одной из раскаленных докрасна пружин, неистово бурлила кастрюля. Аманда стояла у стойки и тщательно счищала кожицу со шляпок грибов. Остальная часть столешницы была завалена листьями сельдерея, луковой шелухой, куриными косточками, консервами, винными бутылками, обертками от сыра, обрезками лука-порея и веточками петрушки.

Джон поцеловал жену в затылок.

— Что это?

— Это начинка для пирога из котелка. Я подумала — если не будет корочки теста, ты можешь назвать это супом.

— Хорошо, — согласился Джон, а потом добавил: — Но корочку я люблю больше всего.