Сара Груэн - Дом обезьян

Аманда смиренно вздохнула и потянулась к корзинке с крылышками. Она взяла одно, как миниатюрный кукурузный початок, двумя пальцами, очень внимательно его осмотрела и откусила кусочек.

— Значит, ты не считаешь, что они просрочены?

— Твои яйцеклетки? Нет, не думаю.

Аманда пожевала пару секунд, глядя куда-то в сторону, и придвинула к себе бокал с коктейлем. Бокал был просто огромный, как аквариум.

— Как ты думаешь, — спросила Аманда, гоняя красной соломинкой кубики льда в бокале, — если у нас будут дети, я стану такой же, как моя мать?

— Ты никогда не станешь такой, как твоя мать, — ответил Джон с набитым ртом. — Твоя мать — ходячий ужас. Она — Годзилла. А ты, моя дорогая, — он указал в ее сторону вилкой, в этом заведении это можно было себе позволить, — ты — само совершенство.

— Но ведь так говорят? Что женщина становится копией своей матери? — Аманда, причмокивая, допила последние капли «Маргариты», потом украдкой огляделась по сторонам и быстро слизнула соль с края бокала. — Боже, надеюсь, этого не случится, — сказала она и снова закрутила соломинкой в бокале.

— Не случится.

— Мне кажется, я хочу, — продолжила Аманда, — хочу ребенка.

Джон внимательно на нее посмотрел. В уголках рта Аманды остались разводы от соуса барбекю. Она сказала это всерьез или просто под воздействием Фрэн и текилы? Тема эта поднималась уже не первый год. Обычно это происходило после того, как Аманда ходила на вечеринку поздравлять какую-нибудь забеременевшую приятельницу, или после того, как она встречалась со своими родителями. До сих пор, к радости Джона, тема ребенка возникала и так же быстро исчезала. Ему казалось, что дети — это тяжкое бремя, и он боялся, что появление ребенка изменит их отношения с Амандой. И еще вместе с ребенком в его жизнь неминуемо вторглась бы Фрэн, не говоря уже о его собственной матери.

— Ты думаешь, это подходящая идея, учитывая твой переезд через всю страну? — осторожно поинтересовался Джон.

— К тому времени, когда это случится, либо я вернусь в Филадельфию, либо ты переедешь в Лос-Анджелес. И потом, вдруг моя мама права? Вот мы избегаем этого столько лет, а вдруг окажется, что мы откладывали слишком долго?

— В наше время женщины рожают и на шестом десятке.

— Ага, всякие фрики, — Аманда помолчала немного и добавила: — Я не хочу быть такой. Не хочу быть старой матерью.

Джон потянулся через стол и взял Аманду за руку.

— Это Кэт. Оставьте сообщение.

— Это снова я, — сказал Джон. — Перезвони мне.

Это было уже третье сообщение, и, пока он придумывал оправдания для автоответчика — может, она в душе или выскочила из отеля позавтракать и забыла мобильник в номере, — тревога нарастала. Они уже на два дня отставали от графика, во всяком случае, он-то точно отставал. Кто знает, что у Кэт на уме?

Аманда встала ни свет ни заря, заявила, что в отеле варят невозможный кофе, а выпечка у них тверже бетона, и прогулялась в ближайшую бакалейную лавку. Она была не в духе, и Джон чувствовал себя виноватым, потому что всю ночь ворочался в постели.

Он позвонил портье и попросил связать его с номером Кэт.

— Привет, Кэт. Может, у тебя сотовый разрядился? Перезвони мне. Надо разработать план совместных действий.

Джон позвонил в университет, ему ответили, что никаких индивидуальных интервью не будет. Позже утром будет пресс-конференция, первая после нападения, а до того — никаких заявлений. Отсрочка показалась ему странной, учитывая, что репортеры уже не первый день шерстили обстановку вокруг университета.

Потом он позвонил в больницу. Там первым делом поинтересовались, является ли он членом семьи пострадавшей, а потом наотрез отказались подтвердить присутствие или отсутствие в больнице Исабель Дункан. Джон спорить не стал, хотя знал, что она именно там. Это был единственный травматологический центр первого уровня в округе. Если ее там нет, зачем спрашивать — родственник ли он? После этого Джон оставил сообщение на ее домашнем телефоне.

— Привет, Исабель. Это Джон Тигпен. Мы встречались… э-э… ну, я уверен, что вы помните.

Он наговорил больше, чем следовало. Ему хотелось, чтобы Исабель поверила, что он действительно волнуется за нее, а не просто напрашивается на интервью.

И это было правдой — ночью он видел ее в кошмарном сне. Будто ждет ее в холле лаборатории. Она беззвучно подходит со спины и касается его руки.

«Идите за мной», — шепчет Исабель, и Джон чувствует покалывание по всему телу.

Губы Исабель едва не касались его уха. Ее дыхание пахло лимонным шербетом. Он шел за Исабель и смотрел на ее бедра, на то, как она идет, ставя одну ногу четко перед другой, как выслеживающий зверя индеец. Мелькнула чья-то тень, и он замер как вкопанный. А уже в следующий миг точно знал, что произойдет дальше. Он вытянул вперед руки и рванулся к Исабель. Она обернулась, на лице ее было удивление. Но прежде чем она успела что-то сказать, ее отбросило к раскаленной добела стене. Ее как будто уносило в солнце. Исабель исчезала постепенно — сначала спина, потом лицо, бедра, плечи. Потом исчезли развевающиеся перед лицом длинные волосы, затем руки и ноги. Джон очнулся от кошмара. Он взмок от пота, его трясло, сердце бешено колотилось в груди. Только спустя несколько секунд он понял, что лежит не в своей кровати. Над ним склонилась Аманда.

— Боже, малыш, что случилось? — она положила ладонь ему на грудь. — У тебя сердце колотится, как у мышки-песчанки.

— Все хорошо. Просто дурной сон.

Аманда включила прикроватную лампу.

— Ох! — Джон заслонил глаза ладонью.

Аманда ощупала его лоб и внимательно посмотрела в глаза.

— Это не инфаркт. Правда, — сказал он.

Аманда выключила свет и снова легла.

— Что ты видел?

— Где?

— Во сне.

Джон тряхнул головой.

— Не могу описать, слишком неправдоподобно.

Джон лежал с открытыми глазами. Вдруг он звал во сне Исабель? Скорее всего — нет, раз Аманда пристроилась у него под боком и гладила по плечу, пока он не уснул. Но утром он уже был не так в этом уверен.

Джон понял, что сидит, тупо уставившись на батарею. Он встряхнулся и очередной раз набрал номер Кэт. На этот раз не стал оставлять сообщение, потому что оно получилось бы малоприятным. Он решил, что, если Кэт не ответит через десять минут, он будет действовать самостоятельно. Если они продублируют друг друга, это будет не его вина.

Джон пригубил кофе, который Аманда принесла из холла (она права — кофе отвратительный), и запустил компьютер. Набрав в поисковике «Лига освобождения Земли, университет Канзаса», он с изумлением наблюдал, как загружаются ответы на его запрос.