Стюарт Льюис - У вас семь новых сообщений

– Ты не собираешься читать остальное?

– Собираюсь, но не сегодня. Я не люблю это слово, его слишком часто использует наш школьный психолог, но мне действительно надо переварить то, что мы узнали.

Оливер подходит ко мне, кладет руки на плечи и обнимает. Часть меня хочет забыть обо всем и раствориться в его коже, в его шелковых волосах, в бездне его глаз, поэтому я еще сильнее прижимаюсь к нему. Неожиданно я понимаю, что сейчас умру от голода. Как будто прочитав мои мысли, он спрашивает:

– Ну, а пиццу ты бы смогла переварить? – Я улыбаюсь и киваю.

Мы сидим за столиком у окна в «Пиццерии Рэя» и, обжигаясь, едим дымящуюся пиццу. Я заказала с сыром, а Оливер – с пепперони. Сначала мы набрасываемся на еду так, будто три дня ничего не ели, но потом делаем перерыв.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спрашивает Оливер.

– О том, что Коул сказал про моего отца?

– Да. Мне правда неприятно так говорить, Пятнадцать, но мне кажется, он не все рассказал.

– Я знаю.

Мы доедаем и идем домой. По дороге ему еще раз звонит отец. Он просит меня подождать и заходит в переулок, чтобы спокойно поговорить. Я слышу, как он кричит, и мне становится страшно. Зачем отец его мучает? Оливер возвращается, у него такое лицо, будто кто-то умер.

– Все в порядке?

– Не совсем. Нет, ничего не в порядке.

Мы идем обратно, и я стараюсь не расспрашивать его ни о чем. Теперь он не держит меня за руку, и мне становится очень одиноко. У крыльца я поворачиваюсь к Оливеру… У него такое отстраненное выражение лица…

– Скоро концерт, подготовка к парижскому. Надо выучить кучу новых вещей.

У меня такое чувство, что я стою на крохотном островке посреди океана, а он садится в лодку и машет мне на прощание. Он выглядит совсем другим. Эти глаза, в тепле которых я купалась, теперь смотрят сквозь меня.

– Ясно. – Я пытаюсь говорить непринужденно, несмотря на охвативший меня озноб и чувство, будто земля уходит из-под ног. – Спасибо за все.

– Может быть, у меня… не будет времени до концерта.

Хорошо. Все хорошо. Я буду стоять на своем островке, пока прилив не накроет меня с головой.

– Я понимаю.

Он поворачивается и идет к своему дому. Вот так. Никаких поцелуев, улыбок, прикосновений. Я провожаю его взглядом и стою на пороге, пока Тайл не окликает меня из окна. Он и понятия не имеет, что я, кажется, потеряла единственного парня, которого любила в своей жизни.

В первый раз в жизни я не пускаю Тайла в комнату. Мне хочется забраться куда-нибудь подальше и не выходить на свет. Я знала: у Оливера сложные отношения с отцом, но не понимала, что он полностью управляет его жизнью. Я думаю, не позвонить ли мне Жанин, но никак не могу решиться. Поэтому делаю домашнее задание по математике. Меня возвращает к реальности звук пришедшего сообщения в «Инстант мессенджере».

Dariaposes: Привет, как там мальчик с виолончелью?

Moongirlnyc: Долгая история – не знаю.

Dariaposes: Ты его поцеловала?

Я краснею при этом воспоминании.

Moongirlnyc: Да.

Dariaposes: Тогда он вернется.

Moongirlnyc: надеюсь.

Dariaposes: Слушай, я тут пытаюсь устроить тебе выставку фотографий, но пока непонятно, получится или нет.

Moongirlnyc: Что?

Dariaposes: Я отнесла их другу, у которого галерея в Уильямсбурге.

Я начала печатать ответ, но не могла подобрать слов. Выставка?

Moongirlnyc: ОМГ.

Dariaposes: Но мне надо больше снимков. Около 10.

Moongirlnyc: Будет! Я как раз собиралась взять фотоаппарат в школу.

Dariaposes: Хорошо.

Moongirlnyc: А когда это будет?

Dariaposes: Не знаю. Твой отец не против, если мы скажем, что ты его дочь?

Я замираю на месте. Пожалуйста, пусть дело будет не в нем. Слишком часто в моей жизни люди делали вид, что я им интересна, чтобы подобраться поближе к нему.

Moongirlnyc: Не знаю.

Dariaposes: Не важно на самом деле. Но твой возраст – это плюс

Moongirlnyc: Почему?

Dariaposes: Пресса готова слопать любого юного гения.

Это звучит так, будто я какое-то пирожное, но сама идея очень интересна. Может быть, мисс Грей была права, это действительно мое призвание.

Moongirlnyc: Как скажешь.

Dariaposes: Сделай еще снимки, такие же необработанные и грубоватые, как эти.

Moongirlnyc: Хорошо.

Dariaposes: Вы будете звездой, мисс Луна.

Moongirlnyc: Посмотрим.

Dariaposes: И мальчики с виолончелями будут толпой стоять у тебя под окнами.

Я снова краснею. Тут кто-то стучит в дверь.

Moongirlnyc: Пока. Спасибо.

Dariaposes: Чао.

Это опять Тайл. На этот раз я его впускаю. Он идет прямо к моей кровати, плюхается на нее и говорит:

– Она опять тут. Грибная девушка.

– Что?

– Я понял. От нее пахнет грибами.

– Ну, могло бы быть хуже.

– Так что папа тебе сказал?

Я выключаю компьютер и поворачиваюсь к нему. Он, видимо, не собирается сдаваться.

– Он сказал, что она была вместе с кем-то по имени Коул. – Я сажусь рядом с ним и забираю у него из руки теннисный мячик, который он сжимает. – Тайл, все это уже не важно. Ты же сам сказал, она умерла.

– Мертвая, как бревно. – Он не мигая смотрит мне в глаза.

Я возвращаю ему мячик, и он принимается стучать им об пол. Мне не хочется рассказывать ему то, что я выяснила. В статьях, посвященных ее «трагической гибели», писали, что она была «не одна», я все время думала о ее тренере по йоге. Теперь я знаю: с ней был Коул, и, честно говоря, начинаю бояться неизвестности. Но поздно. Я как будто расчесала начавшую затягиваться рану.

Тайл, занятый своим мячиком, ведет себя так непосредственно, словно произошедшее не оставило на нем никаких следов. Он лишился матери, но до сих пор этого не осознал. Пока Тайл принял это без особых эмоций, просто как факт. У меня сердце рвется на части, когда я думаю, что скоро он ощутит всю боль и тяжесть потери.

– Помнишь, отец подарил тебе видеокамеру в прошлом году, и ты снимал на нее маму?

– Да, там нет ничего интересного.

– Не важно. Слушай, ты не мог бы скинуть видео на мой компьютер? Хочу сделать небольшой ролик в память о ней.

У него загораются глаза, и он отвлекается от своего мячика.

– Можно я подберу музыку?

Я улыбаюсь, хоть «Блинк 182» не совсем то, что я планировала.

– Естественно.

Он бежит за камерой и тут же возвращается. Мы скидываем видео на компьютер, и я прошу его оставить меня. Он кивает, но тут же застенчиво подходит и заглядывает в глаза. Я отворачиваюсь. Мне так хочется защитить его от жестокого мира, но это безнадежная затея.

– Знаешь, ты могла бы пригласить Оливера к нам. Мы бы поиграли в «Икс-бокс». Я дохожу в «Тум Райдер» до шестого уровня, но мог бы поддаться.

Я усилием воли пытаюсь сдержать слезы.

– Хорошо, Тайл, звучит неплохо.

Прежде чем закрыть дверь, он оборачивается: