Гарриэт Лейн - Элис. Навсегда

Тедди сосредоточен на своем занятии, не обращает на меня внимания, но вскоре, покончив с чисткой, ставит сачок за небольшой домик при бассейне, снимает обувь, майку и ныряет, красиво и четко войдя в воду, почти не подняв брызг. Задержавшись под поверхностью, он выныривает, хватая ртом воздух и отбрасывая волосы со лба резким движением головы, отчего по воде пробегают мелким дождиком капли. Немного порезвившись, Тедди подплывает ко мне и произносит:

– Ну и как наши делишки?

Мне не нравится, когда задают подобные вопросы небрежным тоном. Разговор может принять непредсказуемый оборот. И я отвечаю, что на работе все сейчас мрачно. Руководство проводит политику кнута и пряника, и невозможно предсказать, кого ждет первое, а кого – второе. Тедди вежливо улыбается.

Полли тоже расшнуровывает обувь, стягивает футболку, обнажая свой теперь уже равномерно густой загар и полинявший красный купальник-бикини. Потом она осторожно спускается в воду по расшатанной металлической лестнице, повизгивая и жалуясь на холод. Наконец Полли отталкивается и плывет, порывисто дыша. Мы молча делаем круги, Полли привыкает к температуре воды и начинает рассказывать о соседях. Полковник Уильямс и его жена позволяют им пользоваться своим кортом когда заблагорассудится.

– Мы могли бы сыграть завтра, – предлагает Тедди. – Даже пара на пару, если вы согласитесь поучаствовать, Фрэнсис.

– Простите, но я – пас. С удовольствием сыграла бы в шахматы. Это единственный вид спорта, в котором я сильна. А с теннисом у меня не сложилось.

– Прискорбно, – говорит Тедди, но мне он не кажется расстроенным.

Полли показывает отведенную мне спальню. Это крошечная комнатушка на втором этаже прямо над центральным портиком, откуда открывается вид на крокетную площадку и дальше – на овечий луг. Я замечаю на постели скомканные простыни. Одна подушка валяется на полу. Стенной шкаф открыт, и там болтаются пустые вешалки для одежды.

– О черт, совершенно вылетело из головы! – восклицает с порога Полли, а я, опуская свою сумку на пол, замечаю в мусорной корзине огрызки яблок и несколько ватных шариков, испачканных тушью для глаз. – Джейкоб и Мари-Элиз ночевали здесь в выходные, а миссис Тэлбот придет только завтра. Прости, но придется тебе самой найти в сушильном шкафу набор свежего постельного белья и полотенца.

Она уходит, чтобы налить себе выпить, и я слышу, как ее кеды сначала мягко ступают по ковру в коридоре, а потом – уже тише, но отчетливее – по паркету холла внизу.

Я накрываю содержимое корзины привезенным с собой номером «Обозревателя», сдергиваю покровы с кровати и делаю еще одну не слишком приятную находку – комок слипшихся, но уже высохших бумажных носовых платков под второй подушкой. Затем я отправляюсь на поиски сушильного шкафа. Полли не сказала, где он находится, и у меня появляется предлог заглянуть во все комнаты. Спальня самой Полли расположена под одним из фронтонов. Стены оклеены обоями с рисунком в виде бутонов роз, которые испещрены темными отметинами от обрывков клейкой ленты в тех местах, где прежде висели плакаты и афиши. На полу я вижу кукольный домик рядом с ее открытым чемоданом. Он все еще не распакован. Одежда и косметика разметались из него по полу. Дорогой дизайнерский дезодорант. Черный маленький бюстгальтер. Пара джинсов, вывернутых наизнанку, как шкурка с полинявшей змеи.

На втором этаже я обнаруживаю еще две свободные спальни: тесную комнатушку с узкой кроваткой и парусными яхтами на шторах – что-то вроде детской – и большую комнату, рассчитанную на двоих, с безупречно заправленной постелью и видом на сад и море, которое синей полоской прорисовывается в окутанной дымкой дали.

Тедди и Онор выбрали для себя спальню, где он, наверное, жил еще ребенком. Они притащили сюда матрац с двуспальной кровати и бросили на ковер. Вероятно, им нравится заниматься любовью в этой ностальгической обстановке, где на столике стоит макет галеона, а на полках тесно от книжек о приключениях Астерикса и старых комиксов.

Сквозь открытое окно слышно, как на террасе внизу разговаривают Полли и Тедди. Они ставят бутылку на жесткую поверхность, а потом начинает потягивать табачным дымком.

– Она не знала, что это имеет какой-то особый смысл, – оправдывается Тедди. – И сделала все не нарочно.

– Да, но могла бы иногда включать мозги, – усмехается Полли. – И вообще, глядя на нее, никак не скажешь, что она здесь всего лишь гостья.

Самая дальняя комната на втором этаже – спальня Лоренса и Элис. Прежде чем войти, я бросаю взгляд вниз через балюстраду. Меня особенно беспокоит Онор, но в кухне начинает шуметь вода, и поняв, что мне никто не помешает, я берусь за резную дверную ручку.

Сразу становится очевидно, что он долго не навещал свою загородную резиденцию. Шторы задернуты, чтобы не впускать солнечный свет. Прислуга туго натянула сине-белое покрывало поверх высокой стопки подушек, а обшитое по краям полосами сатина одеяло аккуратно сложила в изножье постели. Я обхожу комнату в сумрачном свете, осматривая каждый предмет: две одинаковые настольные лампы, изогнутые, как лебединые шеи, и направленные так, чтобы каждому было удобно читать в постели; ящики туалетного столика с полочками, покрытыми потертым бархатом и заполненными мелочевкой в виде запонок, зажимов для галстука, пуговиц и даже старинного серебряного наперстка; свадебную фотографию – наряды, конфетти, поцелуй на ступенях церкви – в перламутровой рамке. По краям зеркала закреплены снимки Полли и Тедди. Я открываю платяной шкаф – он полон одежды. Его с одной стороны, ее – с другой. Летние платья простых и ярких расцветок, несколько шерстяных свитеров, толстые носки для прогулок, рубашки-поло, белые теннисные шорты.

На туалетном столике стоит флакон французской туалетной воды, от которой остался только тонкий, как пленка, слой осадка на самом дне. Я открываю пробку, нюхаю и распыляю в воздухе перед собой. Запах чистый и свежий. Утренний запах – не просто приятный, но и бодрящий. Не такой, как я ожидала. Я ставлю флакон на место рядом с тюбиком крема для тела из той же французской серии. Наверняка это был подарок на день рождения. Мне почему-то кажется, что сама Элис едва ли купила бы себе подобный набор.

В ванной я нахожу смену постельного белья и банное полотенце, а потом возвращаюсь к себе, чтобы перестелить кровать и высыпать содержимое мусорной корзины в пакет, в который прежде уложила свои туфли. Спускаюсь вниз, чтобы избавиться от следов жизнедеятельности Мари-Элиз. В кухне Онор с усилием измельчает сыр на терке. Я спрашиваю, не нужна ли ей помощь, но она отказывается. Выбросив мусор в бак и сложив использованные простыни в корзину в комнатке, которая служит прачечной, я направляюсь в сторону террасы, чтобы присоединиться к остальным, но, еще не успев миновать гостиную, слышу голоса. Теперь Полли и Тедди препираются из-за того, чья очередь ехать в супермаркет.