Гарриэт Лейн - Элис. Навсегда

Когда Полли и Тедди уехали в Лондон, в Оллуик заезжал поужинать Лоренс. Сельма призналась, что ей не хотелось отпускать его потом одного в огромный и пустой «Невер». Шарлотта тоже беспокоилась за Лоренса. Но, судя по некоторым признакам, работа над новой книгой продвигается хорошо.

– Как вы считаете, с ним все в порядке? – спрашивает Сельма, понизив голос, словно в расчете на откровенность.

Я отвечаю, что ни в чем не уверена, но, кажется, Лоренс сумел справиться с горем.

– Какая трагедия! Элис была замечательной женщиной, – вздыхает Сельма, а я вдруг ощущаю раздражение.

– Да, – киваю я. – Но я с ней никогда не встречалась. То есть встречалась, но всего лишь однажды.

Она искоса бросает на меня такой взгляд, будто мои слова шокировали ее. Я опускаю голову. Сельма быстро проводит ладонью по моему рукаву, мы прощаемся и расходимся в разные стороны.

Я отвожу Мэри в сторону, сообщаю о предложении Сельмы Кармайкл и говорю, что склонна принять его.

– По-моему, это будет ошибкой, – замечает она, всматриваясь в меня поверх стекол очков. – Я хорошо знаю Сельму. Думаю, ты заслуживаешь большего.

– Правда?

– Да. – Мэри разворачивается в кресле и листает свой ежедневник. – Я свободна сегодня в обед. У тебя есть другие планы?

Вот как получается, что я оказываюсь сидящей за столиком у окна «У Сальваторе», заказываю спагетти с морскими моллюсками и получаю повышение по службе. Мне предложено стать заместителем редактора отдела литературы. То есть заместителем Мэри. Эту должность сейчас занимает Оливер. Я напоминаю ей об этом.

Мэри ломает пополам гриссини [10].

– Не будь такой наивной, дорогая, – усмехаясь, произносит она. – Оливер стоит первым в очереди на увольнение. Ему пока об этом ничего не известно, и я была бы тебе признательна, если бы ты ни с кем не делилась подобной информацией, хотя ни для кого не секрет, что нас вынуждают сокращать штаты. У меня с Робином прошли переговоры по реструктуризации, и мы достигли с ним соглашения. Мне нужен заместитель, который способен писать, редактировать, заказывать и вычитывать материалы на любые темы, а еще заниматься всеми этими обожаемыми Робином блогами, приводящими меня в ужас. Стоит ли добавлять, что годится только человек, умеющий пристойно себя вести на людях? И мне кажется, ты подходишь на эту роль идеально.

– А что насчет денег?

Мэри отвечает, что может дать мне столько же, сколько предложила Сельма. Даже чуть больше.

Сальваторе лично подает нам еду. Пока он крутится вокруг стола с мельницей для перца, я смотрю в окно на улицу: курьеры на мотоциклах, черные такси-кебы, девушка с белыми тесемками, свисающими из мочек ушей, ждет зеленого сигнала у пешеходного перехода.

– Ты ведь знаешь, что терпение не принадлежит к числу моих добродетелей, – произносит Мэри, наматывая спагетти на вилку. – Мне нужен твой ответ сейчас же.

– Хорошо. Я согласна. Спасибо.

Мэри советует подождать, пока Оливеру сообщат новости, прежде чем отвергать предложение Сельмы. В противном случае существует вероятность преждевременной огласки.

О сокращениях в штате редакции собирались объявить в пятницу, но после новых консультаций Мэри с Робином и руководством отдела кадров процедуру решено на день или на два ускорить.

Меня даже немного мутит, когда я сижу за своим столом и ожидаю, что вот-вот обо всем станет известно.

Оливер приходит на работу в опрятном виде и вовремя, что ныне вошло у него в привычку. Предлагает поделиться со мной датским яблочным пирожным, но я отказываюсь. Тогда он присаживается на край моего стола, пьет кофе и рассказывает о приеме, посвященном выходу какой-то новой биографии, на котором побывал прошлым вечером. Оливер пытается установить со мной доверительные отношения, исходя, вероятно, из известной теории, что врагов надо контролировать, сближаясь с ними.

– Между прочим, там была Джулия Прайс, – говорит он. – Она сообщила мне, что Мэри заинтересовалась ее новым издательским проектом. Очевидно, нам предстоит поработать над этим.

– Вот как? – переспрашиваю я, поощряя его продолжать рассказ, потому что меня интересует все, что связано с Джулией Прайс. – И с кем она пришла?

– Джулия Прайс всегда держится сама по себе. Одно время я подозревал, что у нее какая-то компрометирующая интрижка, но сейчас она стала чаще появляться на людях и, кажется, с этим покончено. О, вот и Мэри! – И он поспешно соскакивает со стола на пол, стряхивая крошки пирожного с брюк.

В половине одиннадцатого телефон Оливера начинает звонить. Это внутренний вызов. Он снимает трубку:

– Слушаю!

А потом вдруг словно каменеет, полностью сосредоточившись на том, что слышит, вскинув голову, как олень, встревоженный звуком шагов охотника.

– Да, конечно, – произносит Оливер. – Я сейчас буду у вас.

Он кладет трубку, встает и идет по проходу мимо рядов чужих рабочих мест в «аквариум» Робина Маколлфри, где за длинным столом его уже ждут сам Робин, Мэри, управляющий делами и один из руководящих кадровиков. Долго Оливер там не задерживается, и как только его отпускают, секретарь Робина снимает трубку, чтобы вызвать «на ковер» очередную жертву.

Оливер медленно бредет назад по устланному ковровой дорожкой проходу. Я вижу, что он уже успел взять себя в руки: лицо бледное, но внешне спокойное. Саша из отдела мод приподнимается за столом и одними губами спрашивает: «Что случилось?» – а он приставляет пальцы пистолетом к виску и изображает выстрел.

– Вот со мной и покончено, – говорит Оливер, вернувшись в книжный отдел и плюхнувшись на свой вращающийся стул. – Меня выставили за дверь.

– Не может быть! – Я изображаю удивление. – Ты шутишь?

Он смотрит на меня, и я замечаю ледяной холод и презрение в его глазах. Он знает, понимаю я. Ему все известно. Но вскоре выражение его лица меняется, Оливер даже пытается смеяться при виде Саши, которая подходит к нему, в ужасе прижав ладонь к губам, и небрежно выдает:

– Не переживай! Корабль все равно пойдет ко дну. И даже хорошо, если хотя бы несколько крыс успеют сбежать с него.

Через день после увольнения Оливера из подвала появляются двое молчаливых мужчин, отключают его телефон и компьютер, а потом выносят даже стол и стул. Все это происходит, как мне представляется, в сталинском стиле. Был человек – и нет человека.

Ко мне пристают с расспросами, что происходит в отделе литературы, но поскольку ни о чем еще не объявлено официально, я только качаю головой:

– Понятия не имею.

Впрочем, вскоре Робин Маколлфри рассылает по электронной почте меморандум, в нем, помимо прочих структурных перестановок, упоминается о моем назначении заместителем Мэри и подчеркивается, что в новой должности на мне останутся многие из прежних производственных функций. Посреди шумихи, связанной с волной увольнений, перераспределением обязанностей и слухами о новом щедром контракте, подписанном с Джеммой Коук, мое повышение не привлекает в нашем коллективе особого внимания. Однако новость распространяется быстро: я получаю поздравительные открытки от Шарлотты Блэк и Одри Кэллум. И даже Амброз Притчет, которому я делаю дежурный звонок, чтобы напомнить о сроках сдачи рецензии, не удерживается от замечания: