Э. Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее

– Пожалуй, лишним это не будет, – с тяжким вздохом отвечает она.

– Хорошо, завтра я позвоню ему.

Я слушаю, как они перебрасываются фразами, обсуждая проблему. Они говорят, как старые друзья. Что ж, Кристиан так и говорит – просто друзья. А она заботится о нем – может, чрезмерно. Ну, а с другой стороны, разве те, кто его знают, могут не переживать за него?

– Спасибо, Кристиан. И еще раз прости. Я не хотела вмешиваться. Ладно, ухожу. В следующий раз позвоню.

– Хорошо.

Она уходит! Черт!.. Я мчусь по коридору в спальню Кристиана и сажусь на кровать. Через несколько мгновений входит Кристиан.

– Она ушла, – осторожно сообщает он, наблюдая мою реакцию.

Я гляжу на него и пытаюсь сформулировать свой вопрос.

– Ты расскажешь мне о ней? Я пытаюсь понять, почему ты считаешь, что она помогла тебе. – Тут я замолкаю и старательно обдумываю мою следующую фразу. – Я ненавижу ее, Кристиан. Мне кажется, именно она толкнула тебя на нездоровый путь. Вот у тебя нет друзей. Это она мешает развитию дружбы?

Он вздыхает и проводит ладонью по волосам.

– Какого хрена тебе нужно знать что-то о ней? У нас очень долгие отношения, часто она выбивала из меня дурь, а я трахал ее по-всякому, так, что ты даже не можешь вообразить. Конец истории.

Я бледнею. Черт, он злится – на меня. Я смотрю на него и хлопаю глазами.

– Почему ты так сердишься?

– Потому что все это позади! – орет он, сверкая глазами. Потом вздыхает и качает головой.

Я теряюсь. Черт… Смотрю на свои руки, сцепленные на коленях. Я просто хочу понять.

Он садится рядом.

– Что ты хочешь понять? – устало спрашивает он.

– Можешь не отвечать мне. Я не хочу вмешиваться.

– Анастейша, дело вовсе не в этом. Я не люблю говорить об этом. Годами я жил словно в батискафе; меня ничто не задевало, и я не должен был ни перед кем оправдываться. Элена всегда находилась рядом, как напарница. А теперь мое прошлое и будущее столкнулись так, как я и не предполагал.

Я гляжу на него, он – на меня, широко раскрыв глаза.

– Анастейша, я никогда не думал, что для меня возможно будущее с кем-то. Ты подарила мне надежду и помогла представить возможные варианты. – Он замолкает.

– Я подслушала, – еле слышно шепчу я и гляжу на свои руки.

– Что? Наш разговор?

– Да.

– Ну и что? – неуверенно спрашивает он.

– Она переживает за тебя.

– Да, верно. Да и я за нее тоже, по-своему. Но это и близко нельзя сравнить с тем, что я испытываю к тебе. Если все дело в этом.

– Я не ревную. – Меня задевает, что он так думает. Или я все же ревную? Черт, может, все дело в этом. – Ты не любишь ее, – бормочу я.

Он вздыхает. Он раздосадован.

– Когда-то давно я думал, что люблю ее, – говорит он сквозь зубы.

Ну и ну!

– Когда мы были в Джорджии… ты сказал, что никогда ее не любил.

– Правильно.

Я хмурю брови.

– Тогда я уже любил тебя, Анастейша. Ты единственная женщина, ради которой я готов пролететь три тысячи миль.

О господи! Ничего не понимаю. Ведь тогда он хотел, чтобы я стала его сабой. Я хмурюсь еще сильнее.

– Чувства, которые я испытываю к тебе, совсем не такие, как те, какие я когда-либо испытывал к Элене, – говорит он, как бы объясняя ситуацию.

– Когда ты это понял?

Он пожимает плечами.

– По иронии судьбы, именно Элена подсказала мне это. Она и велела мне лететь в Джорджию.

Так и знала! Я поняла это в Саванне.

Озадаченно смотрю на него. Как все это понимать? Может, она на моей стороне и беспокоится лишь о том, чтобы я его не обидела. Мысль болезненная. Я никогда не стану его обижать. Она права, его и так много обижали.

Может, она не такая и плохая. Я мотаю головой. Нет, я не желаю оправдывать их отношения. Я их не одобряю. Да, да, не одобряю. Что бы Кристиан ни говорил, эта отвратительная особа набросилась на беззащитного подростка и похитила у него юные годы.

– Ты желал ее? Когда был подростком?

– Да.

Ох.

– Она очень многому меня научила. Например, научила верить в себя.

Ох.

– Но ведь она избивала тебя.

– Да, верно, – с нежной улыбкой соглашается он.

– И тебе нравилось?

– В то время да.

– Настолько нравилось, что тебе захотелось делать то же с другими?

Его глаза раскрылись еще шире и посерьезнели.

– Да.

– Она помогала тебе в этом?

– Да.

– Была твоей сабой?

– Да.

Ни фига себе…

– И ты рассчитываешь, что я стану лучше к ней относиться? – В моем голосе звучит горечь.

– Нет. Хотя тогда моя жизнь была бы намного проще, – устало говорит он. – Я понимаю твою неготовность к общению.

– Неготовность? Господи, Кристиан, будь это твой сын, что бы ты чувствовал?

Он озадаченно смотрит на меня, как будто не понимает вопроса. Хмурится.

– Анастейша, это был и мой выбор. Меня никто не заставлял.

Тут уж мне и возразить нечего.

– Кто такой Линк?

– Ее бывший муж.

– Линкольн Тимбер?

– Он самый, – ухмыляется Кристиан.

– А Айзек?

– Ее нынешний сабмиссив.

Ну и ну.

– Ему лет двадцать пять. Знаешь, такой послушный барашек, – быстро добавляет он, правильно истолковав мою гримасу отвращения.

– Твой ровесник, – цежу я сквозь зубы.

– Слушай, Анастейша, как я уже говорил ей, она – часть моего прошлого. Ты – мое будущее. Пожалуйста, не позволяй ей встать между нами. Честно тебе признаюсь: мне уже надоело говорить на эту тему. Мне надо работать. – Он встает и смотрит на меня. – Выбрось это из головы. Прошу тебя.

Я упрямо гляжу на него.

– Да, чуть не забыл, – добавляет он. – Твоя машина прибыла на день раньше. Она в гараже. Ключ у Тейлора.

Э-ге-ге… «Сааб»?

– Завтра можно поехать?

– Нет.

– Почему?

– Сама знаешь. И вот что еще. Если ты соберешься выйти из офиса, дай мне знать. Вчера там был Сойер, наблюдал за тобой. Похоже, я вообще не могу тебе доверять.

Он хмурится, а я чувствую себя провинившимся ребенком – опять. В другой раз я бы поспорила с ним, но сейчас он взвинчен из-за разговора об Элене, и я не хочу доводить его до крайности. Тем не менее не могу удержаться от язвительного замечания:

– Я тоже не могу тебе доверять. Мог бы предупредить, что за мной наблюдал Сойер.

– Ты и тут лезешь в драку? – огрызается он.

– Я и не знала, что мы деремся. Думала, мы разговариваем, – недовольно бормочу я.

Он закрывает глаза, словно пытается сдержать гнев. Я сглатываю и с тревогой наблюдаю за ним. Я не знаю, что будет дальше.

– Мне надо работать, – спокойно сообщает Кристиан и с этими словами выходит из комнаты.

Я делаю шумный выдох. Я и не замечала, что затаила дыхание. Падаю на кровать и лежу, уставившись в потолок.

Сможем ли мы когда-нибудь нормально разговаривать, не пускаясь в споры? Как это утомительно.

Просто мы пока еще недостаточно хорошо знаем друг друга. Хочу ли я перебраться к нему? Я даже не знаю, могу ли я предложить ему чашку чая или кофе, когда он работает. Могу ли я вообще ему мешать? Я плохо представляю, что ему нравится, а что нет.