Кэрис Дэйвис - Запад

Насколько она могла видеть, он взял с собой два пистолета, топорик, нож, свернутое в скатку одеяло, большой жестяной сундучок, разные сумки и тюки, в одном из которых, как она думала, находились вещи ее матери.

– Как далеко тебе придется ехать?

– Зависит от ситуации.

– От того, где они окажутся?

– Да.

– Ну сколько? Тысячу миль? Больше тысячи?

– Да, Бесс, больше тысячи миль, думаю так.

Дочь Беллмана теребила нитку, выбившуюся из обтрепанного одеяла, которым до сегодняшнего утра застилали его постель. Она подняла голову и посмотрела на него:

– А потом столько же обратно?

– Столько же обратно, да.

Какое-то время она стояла тихо, с серьезным, напряженно-озабоченным видом, словно старалась представить себе путешествие подобной протяженности.

– Долгий путь.

– Да, долгий.

– Но оно того стоит, если ты их найдешь.

– Я тоже так думаю, Бесс. Да.

Он видел, что она смотрит на его сумки, большой жестяной сундучок, и гадал: думает ли она о вещах Элси? Он не хотел, чтобы она видела, как он их упаковывает.

Девочка чертила круги на земле мыском ботинка.

– Значит, сколько же тебя не будет? Месяц? Больше месяца?

Беллман покачал головой и взял ее за руку:

– Ох, Бесс, да, больше месяца. Минимум год. Может, два.

Бесс кивнула. Взор ее опечалился. Это было гораздо дольше, чем она ожидала, гораздо дольше, чем надеялась.

– Через два года мне будет двенадцать.

– Двенадцать, да.

Он взял ее на руки, поцеловал в лоб, сказал «до свидания» и уже в следующий миг сидел верхом на лошади, в своем коричневом шерстяном пальто и черном цилиндре, а еще несколько секунд спустя ехал по каменистой дорожке, которая вела от дома. Он направлялся на запад.

– Смотри-смотри, Бесс, долго и внимательно смотри, как уезжает твой отец, – громко, как будто провозглашала декларацию, произнесла с порога тетя Джули. – Запомни его получше, Бесс, этого глупца, моего брата Джона Сайруса Беллмана, потому что большего дурака ты никогда не встретишь. С сегодняшнего дня я числю его среди обезумевших и пропащих. Не жди, что когда-нибудь еще увидишь его, и не маши ему на прощание, это только воодушевит его и заставит думать, будто он заслуживает твоих добрых пожеланий. Иди в дом, детка, закрой дверь и забудь о нем.

Бесс еще долго стояла, не обращая внимания на слова тети и наблюдая, как все больше удаляется ее отец.

С ее точки зрения, он совсем не был похож на глупца.

С ее точки зрения, он выглядел величественным, целеустремленным и отважным. С ее точки зрения, он выглядел умным, романтичным и готовым рисковать. Он выглядел как человек, облеченный миссией, что делало его непохожим на других людей, и сколько бы он ни отсутствовал, она будет мысленно представлять себе эту картину: ее отец верхом на лошади, со своими сумками, тюками и оружием, в длиннополом пальто и высоком, как печная труба, цилиндре, направляющийся на запад.

Она ни минуты не сомневалась в том, что снова увидит его.

Джон Сайрус Беллман был высоким, коренастым рыжеволосым мужчиной тридцати пяти лет, с большими руками и ногами, с густой деревенской бородой, зарабатывавшим на жизнь разведением мулов.

Он был образован, до некоторой степени.

Умел писать, хотя и неграмотно, читать – медленно, но вполне прилично, и научил всему этому Бесс.

Он немного разбирался в звездах, что должно было ему помочь в любой момент, когда придется определять свое местонахождение в мире. А на тот случай, если этого знания окажется недостаточно, он недавно купил маленький, но, как он надеялся, надежный компас, который перед отъездом показал Бесс, – гладкий, величиной со сливу прибор в полированном футляре из черного дерева; когда настанет время, пообещал он дочери, он укажет ему своей дрожащей синей стрелкой путь домой.

Неделю назад он поехал к своей сестре Джули и, стоя на ее чисто выскобленном полу, переминался с одной своей большой ноги на другую, пока она ощипывала курицу на столе.

– Джули, я собираюсь уехать, – сказал он как можно более решительным и четким голосом. – Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты во время моего отсутствия позаботилась о Бесс.

Пока он доставал из внутреннего кармана пальто газетную вырезку, разворачивал, разглаживал ее и читал вслух, чтобы объяснить сестре, чтó намеревается сделать, та молчала.

Когда он закончил, Джули посмотрела на него внимательно, шлепнула курицу на спину и продолжила ощипывать ее, как будто единственно разумной реакцией на сказанное крупным рыжеволосым братом было сделать вид, что он ничего не сказал.

Беллман добавил, что постарается вернуться через год.

– Через год?!

Голос Джули прозвучал напряженно и тонко, словно что-то попало ей в горло и душило ее.

Беллман смотрел вниз, на свои сапоги.

– Ну, может, чуть-чуть больше, чем через год, но не позднее, чем через два. В вашем с Бесс распоряжении будут дом и скот, я оставлю часы и золотое кольцо Элси на случай, если у вас возникнут трудности и потребуются деньги, а Элмер, не сомневаюсь, поможет вам с тяжелой работой, если ты иногда будешь угощать его чашкой кофе и горячим обедом. – Беллман перевел дыхание: – О Джули, прошу тебя. Помоги мне. Мне предстоит долгая дорога, и путешествие будет медленным и трудным.

Джули принялась за другую курицу.

Между ними взвихрилось облачко красновато-коричневых и белых перьев. Беллман несколько раз чихнул, но Джули не сказала ему, как обычно: «Будь здоров, Сай».

– Пожалуйста, Джули. Я умоляю тебя.

– Нет.

Она заявила ему, что он задумал безумную авантюру.

Ему следовало бы как-нибудь разумней распорядиться своим временем – например, начать снова ходить в церковь или найти себе новую жену.

Беллман поблагодарил за совет, но его не интересовало ни то, ни другое.

Вечером накануне отъезда Беллман сидел за квадратным сосновым столом в маленьком собственноручно построенном доме с соседом, иногда помогавшим ему по хозяйству, Элмером Джексоном.

В десять часов прибыла Джули с Библией, зонтом и маленькой черной дорожной сумкой, которая когда-то сопровождала ее, Беллмана и жену Беллмана Элси в их долгом пути из Англии через всю Атлантику.

Беллман еще не до конца собрался, но был уже одет и готов отбыть в своем коричневом шерстяном пальто, с кожаным ранцем, висевшим у него на груди на длинном пристегивающемся ремне. Новый черный цилиндр лежал на столе, рядом с его сложенными крупными руками.

– Спасибо, что приехала, Джули, – сказал он. – Я тебе очень благодарен.

Джули фыркнула:

– Вижу, ты не отказался от намерения уехать.

– Нет, не отказался.

– А где твоя бедная девочка, которая вот-вот останется сиротой?