Сьюзен Мэллери - Три судьбы под солнцем

– Уверен, что в твоих папках достаточно информации, Дина. Не знаю, планировала ли ты напугать меня до смерти или сказать, чтобы я убирался. Я не так расчетлив и предусмотрителен, но скажу вот что: мне нужен настоящий брак. Я хочу чувствовать, что мне рады в моем собственном доме. Я устал оттого, что ты командуешь всеми и обращаешься с дочерьми как с собаками, которых нужно приучать к дому, а не с детьми, которых нужно воспитывать. Отныне все изменится – или наш брак закончится.

Кажется, он говорил что-то еще, Дина не была уверена. Она лишь чувствовала, что замерзла и не может дышать, что у нее болит живот. Она попыталась встать и не смогла. Папки упали на землю. Бумаги разлетелись.

Он ошибается. Он не прав! Слова повторялись снова и снова – неправильные и жестокие. Дина ненавидела его, ненавидела все это. Ей наконец удалось встать со скамейки. Она повернулась, чтобы сказать Колину об этом, но он уже ушел. Она увидела, как его машина отъехала и исчезла за поворотом. Дина осталась одна.

Бостон погрузила руки в прохладную почву и пошевелила пальцами в рыхлой земле. Рядом выстроилась рассада: нежные пучки, которые вырастут в крепкие растения. Большую часть сада она засевала семенами, но последние несколько лет экспериментировала с выращиванием овощей из рассады. Зик даже построил для этого небольшую оранжерею. В прошлом году она добилась успеха с помидорами, в этом добавила брокколи и капусту.

Она потянулась за первым растением, но села на пятки, услышав, как на подъездную дорожку въехал грузовик. Это не муж, подумала она. Ее шурин – Уэйд. Скорее всего, прибыл, чтобы заступиться за Зика. Ох уж эти старшие братья! Уэйд не мог удержаться, чтобы не встать между Зиком и неприятностями, как не мог изменить цвет своих глаз или рост. Бостон передвинулась и села на траву, скрестила ноги в ожидании. Секунд через тридцать Уэйд вышел из-за угла дома и увидел ее.

– Так и знал, что ты будешь в саду, – сказал он, подходя.

Бостон посмотрела на него. Братья были примерно одного роста, шесть футов два дюйма, с темными волосами и глазами. Сильные, добродушные и преданные до глубины души. У них были причуды, в которых они не признавались, и страсть к спорту, которую она никогда не понимала. Но каждый год она устраивала небольшой семейный праздник в честь завершения футбольного сезона.

Уэйд устроился рядом, вытянув длинные ноги. На нем были джинсы, поношенные рабочие ботинки и клетчатая рубашка. Никакой куртки. Братья Кинг были крепкими и почти не носили верхнюю одежду вплоть до наступления холодов. Бостон знала Уэйда почти так же давно, как и его брата. Если она правильно помнила, Зик отвез ее домой, чтобы познакомить с семьей, после их второго свидания. За салатом и спагетти он объявил, что однажды женится на ней. Стоит отдать должное его родителям: никто из них и глазом не моргнул, услышав это заявление. Вероятно, они предполагали, что в юности любовь недолговечна.

– Он думает, что ты злишься, – непринужденным тоном сообщил Уэйд.

– Разве не он должен вести этот разговор? – поинтересовалась она.

– Ты же знаешь, Зик ненавидит ссоры.

– А ты – нет?

Уэйд одарил ее знакомой улыбкой.

– Я слишком тебе нравлюсь, чтобы ты на меня орала. Кроме того, я невинный свидетель.

– Я люблю Зика, и мне очень удобно кричать на него.

– Конечно, именно поэтому я здесь вместо него. Он не знает, как до тебя достучаться. Говорит, что иногда ему кажется, будто тебя вовсе нет.

Точная оценка, подумала она. Каждый свободный уголок ее сердца наполнен болью. Боли так много, что она больше ничего не могла ощущать. И поскольку боль поглотила ее, она сознательно предпочитала вообще ничего не чувствовать. Бостон скучала по своему прекрасному мальчику в полном одиночестве, в эмоциональном вакууме – там он всегда улыбался, был счастлив и лишь слегка недосягаем.

Она ткнула пальцем в разрытую землю.

– Это не твоя битва, Уэйд.

– Скажи мне, что Зик может вернуться домой. Я устал оттого, что он спит у меня на диване.

– Ему вообще не нужно было уходить.

Уэйд приподнял левую бровь. Она вздохнула.

– Не моя вина, что он предпочел сбежать, вместо того чтобы сражаться. Я готова взять это на себя.

– Ты? Он говорит, проблема в том, что ты бездействуешь. – Беспокойство омрачило его взгляд. – Вы уже потеряли Лиама. Не теряйте друг друга.

Бостон сумела не вздрогнуть, услышав имя своего сына.

– Меня он не потеряет, – сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно, иначе Уэйд догадается о правде. – Я буду любить Зика до самой смерти. А он рассказал тебе, что именно он мне сказал?

Уэйд посмотрел на нее.

– Он прав, Бостон. Если у вас будет другой ребенок…

Она вскочила на ноги и покачала головой.

– Прекрати! Ты не имеешь права так говорить. У тебя есть дочь – красивая и здоровая. Ты не можешь указывать мне, когда я должна быть готова.

Она сделала шаг назад, потом еще один.

Уэйд поднял обе руки.

– Прости. Ты права. Я не должен был так говорить, упоминать это. – Бостон сделала глубокий вдох. Уэйд подошел и обнял ее. Она устроилась поудобнее, молчаливо принимая его извинения. Шурин поцеловал ее в макушку. – Не злись на него. Он тебя любит. Я тоже тебя люблю. Просто немного иначе.

Это была старая семейная шутка. Милая и приятная. Она закрыла глаза и кивнула.

– Я тоже люблю тебя, только иначе. Отправь его домой. Все в порядке.

– Ты уверена?

– Если он будет здесь, я смогу более тщательно мучить его.

– Вот это моя девочка. – Он отпустил ее. – Я беру на себя работу у Гордон.

– В доме по соседству? Не Зик?

– Мы с ним решили, что я больше подхожу для этого проекта.

Она посмотрела на Уэйда и подняла брови.

– Конечно, подходишь. Уверена, это был долгий и вдумчивый разговор, и ни слова о том, что Энди Гордон – симпатичная, одинокая и у нее отличная задница.

– Моя работа – это сплошная боль. Я делаю все, что в моих силах.

– Ты законченный и неисправимый кобель.

– Не совсем, но я действительно хочу заценить новую соседку. – Он подмигнул. – У меня с утра назначена встреча. Пожелай мне удачи.

– Даже не подумаю. И отправь моего мужа домой.

Уэйд махнул рукой в знак согласия и направился к своему грузовику.

Бостон вернулась к своим посадкам.

Зик вернется, они поговорят, и жизнь снова пойдет своим чередом. В какой-то момент ему придется признать, что она не готова к следующему шагу. Ее сердце разорвано на столько частей, что, возможно, никогда уже не станет целым. Люди исцеляются по-разному и в разные сроки. Ее вполне устраивало, что он готов двигаться дальше. Ей почти хотелось походить на него. Почти. Потому что правда заключалась в том, что не отпускать прошлое значило как бы оставаться рядом со своим умершим ребенком. В ее боли Лиам всегда был с ней – именно там, где ему и место.