Энджи Томас - Я взлечу

– Я бросаю монетку, – продолжает Хайп. – Бри, орел или решка?

– Решка, – бормочу я.

Хайп подбрасывает монетку, ловит и кладет на тыльную сторону ладони.

– Решка. Кто первый?

Я киваю Майл-Зи. Даже ответить нормально не могу, куда там первой выступать.

– Окей. Готовы к батлу?

Толпа, понятно, давно готова. А я – ни хрена. Но выбора нет.

Включается бит – Niggas in Paris Джей-Зи и Канье. Мое сердце бьется громче басов. Майл-Зи становится ко мне вплотную, конкретно нарушая личное пространство. Зато я могу хорошенько его рассмотреть. Базарит он, конечно, бойко, но в глазах-то страх.

Он начинает читать:

Ладно, надо отдать ему должное, звучит получше, чем его трек, но, блин, серьезно? Какой из него бандит, гангстер и что он там еще говорил? Он не имеет права так себя называть. Он даже в гетто не живет. Все знают, что Суприм переехал в хороший район. И его сын будет трепаться об уличной жизни?

Хрена с два.

Я выведу его на чистую воду. Как-то так, например:

А круто вышло.

Он читает что-то про то, какой он офигенный гангстер. Я, ухмыляясь, жду своей очереди. И вдруг слышу:

Какого хера?

Я напираю на Майл-Зи:

– Это что, нахер, сейчас было?

Хайп выключает музыку.

– Эй, эй, остынь! – кричит кто-то.

Несколько мужчин выбегают на Ринг.

Меня оттаскивает тетя Пуф.

– Говнюк мелкий! – ору я. – А ну-ка повтори.

Тетушка отводит меня в уголок.

– Чего ты разошлась?

– Ты слышала, что он сказал?

– Да, так отвечай панчами, а не кулаками! Хочешь вылететь, не сказав ни слова?

Я пытаюсь выровнять дыхание.

– Но отца трогать…

– Он хотел тебя задеть, и он тебя задел.

Черт. Она права. Так и есть.

Толпа негодующе ревет. Да, про моего папу здесь лучше не шутить.

– Тихо! – кричит Хайп. – Правила есть правила. Запретных тем нет. На Ринге можно шутить даже про Ло.

Толпа ревет громче.

– Тихо, тихо! – Хайп пытается всех угомонить. – Майл-Зи, братан, это было ниже пояса. Не надо так.

– Сорян, – говорит Майл-Зи в микрофон и ухмыляется.

Меня трясет, и нестерпимо хочется ему вмазать. Еще и горло перехватило, и я зла на себя едва не сильнее, чем на Майл-Зи.

– Бри, готова? – спрашивает Хайп.

Тетя Пуф выталкивает меня на середину Ринга.

– Ага, – выплевываю я.

– Тогда за дело!

Снова включается бит, но из головы вдруг выдувает все панчи.

– Я…

До сих пор иногда слышу эхо выстрелов, которые его убили.

– Он…

До сих пор в ушах стоят рыдания Джей.

– Я…

До сих пор вижу, как он лежит в гробу, мертвый и холодный.

– Осечка! – кричит кто-то.

Блин.

Крик подхватывают, и вот уже много голосов скандируют: «Осечка! Осечка!» Майл-Зи лыбится во весь рот. Его отец фыркает.

Хайп останавливает бит.

– Увы. В первом раунде автоматом побеждает Майл-Зи.

Я забиваюсь в уголок сцены.

Я слила раунд. Слила вчистую!

Ко мне поднимается тетя Пуф.

– Да что с тобой? Ты что, из-за той строчки?..

– Тетушка…

– Ты вообще представляешь, сколько сейчас на кону? Это твой шанс. Шанс выстрелить. А ты просто так отдашь ему победу?

– Нет, но…

Тетушка выталкивает меня из угла:

– Забудь, что он сморозил!

Майл-Зи тем временем дают пять, его хлопают по плечу. Суприм гордо улыбается.

Я немного даже завидую. Не то чтобы я хочу, чтобы мой отец был таким мудаком, но у него хотя бы есть отец. Да что там, мне бы хоть одно радостное воспоминание о папе! Я помню только, как его убили.

Его застрелили прямо перед домом, где мы тогда жили. Они с Джей собирались на свидание. Тетя Пуф тогда жила с нами и должна была присмотреть за нами с Треем в их отсутствие. Папа расцеловал нас на прощание – мы как раз запустили Mario Kart, – и они с Джей вышли на улицу. Там с визгом припарковалась машина. И, пока Принцесса Пич в моем исполнении разделывала Боузера Трея и Тоада тети Пуф, прогремело пять выстрелов. Мне было всего четыре года, но грохот до сих пор стоит в ушах. И рыдания Джей – настоящий вой, какого не мог издавать человек.

Говорили, стрелял кто-то из Венценосных. Это была самая крупная банда Королей в восточной части города. Их столько, что они могли бы быть самостоятельной группировкой. Отец не состоял ни в какой банде, но дружил с целой кучей Послушников Сада, ну и попал под горячую руку. Венценосные его убрали.

Если про него рассказывают правду, его-то ничто на свете не заставило бы промолчать целый раунд. И меня больше не заставит.

– Второй раунд! – объявляет Хайп. – Майл-Зи, ты, как победитель, можешь выбрать, кто первый.

– Я готов, – ухмыляется Майл-Зи.

– Тогда немножко старой школы, – объявляет Хайп, вращает пластинку и пускает новый бит, Deep Cover Снупа и Дре. Вот уж точно старая школа. Самая первая песня Снупа!

Старожилы Ринга неистовствуют. Кое-кто из молодежи явно не узнает бита. Майл-Зи читает, даже не глядя на меня, как будто я уже не соперник:

Знаете первое правило батлов? Бить по болевым точкам соперника. В этом раунде он вообще ни слова мне не сказал. Это само по себе ничего не значит, но у меня зарождаются подозрения. Я слила раунд. Настоящий батл-рэпер воспользовался бы этим и просто меня размазал. Да я сама бы этим воспользовалась. Майл-Зи даже не намекает на мое поражение. Значит, с вероятностью процентов девяносто восемь текст полностью писался заранее.

Для Ринга это зашквар. Хуже зашквар, только когда текст пишет кто-то другой.

Я не знаю, кто на самом деле сочинял ему панчи, может, и он сам, но уж убедить народ, что это был не он, я смогу. Грязный прием? Грязнее некуда.

Но он сам начал про отца, значит, и я не буду играть честно.

Второе правило батлов – оборачивать любые обстоятельства себе на пользу. Суприм по виду не сомневается в победе сынка. А стоило бы. Я размажу их обоих.