Бекки Алберталли - Чего ждет Кейт

– Он же не решал, что будет таскать в капюшоне его обед! – Я придвигаю к столу стул. – Прости, но это же издевательство.

– Ну не знаю, – отвечает Рейна. – По-моему, у нас тут два пижона друг друга подначивают.

– Райан не пижон. – Я смахиваю со стола ее руку. Рейна улыбается.

Не сдержавшись, я улыбаюсь в ответ. В нашей банде это уже стало внутренней шуткой. Никто – серьезно, никто – не имеет права называть моего брата пижоном. Плевать, что он выглядит как они и играет с ними в бейсбол. Плевать, даже если он большую красную П на груди вырежет. Неважно.

Если уж честно, меня тревожит, что Райан проводит время с придурками вроде Криса Ригли. Или Эрика Грейвза и Миры Рейнольдс. Особенно с этими двоими. Мне это не нравится. И я не могу его понять. Но они даже не близкие его друзья. Он, скорее, обитает где-то на туманной границе их френдзоны. Вроде как союзник. Но не такой же придурок. Просто парень, который не любит шума.

У Криса тем временем заканчивается картошка, и он закидывает в капюшон Райана скомканную в шарик салфетку – как баскетбольный мячик в корзину. Тот и ухом не ведет. Но движение заметила Вивиан Янг, и спустя секунду она уже вытряхивает картошку и прочий мусор из капюшона моего брата обратно на поднос Криса. Райан смеется и пихает Криса в плечо, но Вивиан отодвигает стул и встает. По невероятному стечению обстоятельств мы встречаемся глазами, и она едва заметно улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Вивиан тоже пижонка, но она не такая уж и плохая. Не уверена даже, что ее можно считать пижонкой. Может, она как Райан – живет на границе.

Забавно, но класса до девятого она была довольно близкой подругой Андерсона. Он никогда не говорит о том, почему эта дружба распалась. Я знаю только, что они вместе пели в церковном хоре и ходили дважды в неделю на занятия по вокалу, а их родители по очереди подвозили обоих на прослушивания и конкурсы. Но потом Вивиан записалась в команду по легкой атлетике и бросила пение. Полагаю, с пением она бросила и Андерсона.

Обернувшись к столу, я кошусь на Андерсона: заметил ли он Вивиан? Но тот смеется над чем-то на экране телефона.

– Что там у тебя?

– Да просто, – он поворачивает экран ко мне, – Линдси мем прислала.

– Линдси Уорд? – Я поднимаю на него глаза. – Я не знала, что вы переписываетесь.

Сам мем старый, я видела его миллион раз – какой-то парень из аниме и бабочка. Только текст непонятный.

Андерсон робко смотрит в ответ.

– Шутка для своих.

– А-а…

– С курса Старшего Т. Но ничего… Ладно. – Он опускает телефон. – Прости, мы вообще не должны об этом говорить.

– Ясно.

Мне сдавливает грудь, хотя я не могу объяснить почему. Рейна и Брэнди уже строят теории по поводу прослушиваний, но мой взгляд прикован к Энди. Кажется, вокруг него какое-то силовое поле.

– Кейт, все не так… Нет. – Он подается вперед. – Мы просто все договорились не рассказывать об этом, понимаешь? Что случается на занятиях Старшего Т, остается на занятиях Старшего Т. Круг доверия, все такое.

– И я не в этом кругу?

Энди молчит.

– Ничего себе.

– Кейти. Все не так.

– А как?

– Ни на что не похоже. И если я буду рассказывать о занятиях, о которых мы специально договорились не рассказывать, это будет отвратительно. Вот и все.

– Ясно, – повторяю я громче, чем собиралась. – Просто ты сказал, что…

– Прости! Я знаю, я обещал тебе все описать в деталях, но мне действительно нельзя. Это не…

– Энди! Хватит, я поняла. Молчи.

Он неуверенно улыбается.

– Ты не злишься?

– Нет, не злюсь. – Я закусываю губу. – Просто странно, понимаешь? Я не привыкла быть не в курсе шуток для своих.

– Знаю…

– И не привыкла, что есть темы, которые мы не можем обсудить.

Андерсон знает, когда у меня месячные. Я знаю, какие стекла у него в очках и какие пять твитов Крисси Тейген он считает лучшими. Он знает, какой у меня тип кудрей. Какой номер. Я-то этого номера не знаю, а он знает. И не хотелось бы нагнетать, но мы обменялись паролями от инстаграма [6] Instagram – организация, деятельность которой признана экстремистской на территории Российской Федерации. на случай, если один из нас умрет. Серьезно. Мы всё друг о друге знаем.

Андерсон протягивает через стол руку и сжимает мою ладонь.

– И я не привык.

Может, это просто рефлекс, но я отвечаю ему таким же пожатием.

У Энди после занятий урок вокала, а братец игнорирует мои сообщения. Значит, пришел день автобуса. Один из минусов отсутствия прав.

Ноутбук лежит в спортивной сумке, с которой я хожу в школу, вместе с прочими учебными принадлежностями. Когда-то этот неонового цвета мешок я брала с собой, оставаясь у папы: в него как раз влезало достаточно вещей на три ночи. Но сейчас мне почти ничего не нужно носить с собой. Обычно у нас с Райаном всего по два: две зарядки для телефона, две зубные щетки, два шкафа с одеждой. А моя гитара практически всегда болтается в багажнике его машины. Поэтому нам довольно комфортно.

Звонок застает меня позади группки пижонов, которые гоняют, как футбольный мяч, чей-то учебник. За автобусом из-за них приходится бежать, я задыхаюсь. И конечно же, поднимаюсь в него последней.

Переднее сидение занимает – кто бы мог подумать! – Ной Каплан. Он устроился спиной к окну. Рука у него сегодня на темно-синей перевязи и крепко прижата к груди. Обычно он за рулем. А до того как получить права, он скорее бы умер, чем сел вперед. Но сломанное запястье, полагаю, изрядно меняет привычный стиль жизни любого пижона. Когда наши взгляды встречаются, он кивает:

– Теперь автобус.

– Теперь автобус, – подтверждаю я, сажусь позади него и достаю наушники. Но стоит мне включить музыку, Ной подсаживается ко мне.

– Значит, Андерсон тебя бросил?

– Что? Нет…

– Ничего себе. Оставил тебя. – Ной качает головой. – Приговорил к автобусному кругу ада.

– Да не бросал он меня! Он…

– …занят чем-то более важным и интересным. Понимаю. Иногда мы перерастаем своих друзей, малышка Гарфилд.

– Боже, ну ты и балбес. – Я пихаю его в плечо. – У Андерсона урок вокала.

Ной улыбается своей обычной улыбкой, от которой у него морщится нос, и придвигается на сантиметр ближе. Я разыгрываю целый спектакль: отворачиваюсь от него и вставляю в уши наушники.

– Но вот в чем дело, – говорит Ной.

Клянусь, этот парень и двух секунд молчать не сможет.

Ной разводит руками:

– Вообще не понимаю, какой смысл в уроках вокала.

– Ну и хорошо. Тебе и не нужно.

– От них вообще есть польза? – спрашивает он. – Вот занятия по игре на инструментах я понимаю. Ты на них отрабатываешь навык…

– А пение, по-твоему, не навык?

– Но ты же либо можешь петь, либо не можешь, верно? Нельзя же благодаря практике просто взять и стать Бейонсе.