Кайла Анкрум - Плетеный Король. Легенда о Золотом Вороне

Они пошли к Рине. Подарили ей кое-какие мелочи для украшения квартиры, прихваченные в кабинетах фабрики игрушек, и в благодарность она приготовила карри. Они ели, по-турецки скрестив ноги на старой облезлой циновке.

Не прошло и полчаса, как Рина встала, подхватив с пола свою тарелку.

– Ребят, простите, что выгоняю так быстро, но мне пора собираться на работу.

– Да без проблем, – сказал Джек и тоже поднялся. – Мы помоем посуду и сразу свалим.

– Мыть посуду необязательно, – нахмурилась Рина.

– Да ладно, чего там. – Джек забрал тарелку из-под носа у Августа и пошел на кухню.

Рина бросила вопросительный взгляд на Августа.

– Джек любит приносить пользу, – пожал плечами тот.

Рина понимающе кивнула и скрылась в спальне.

– Только ничего не расколотите, – крикнула она из комнаты и закрыла дверь.

[7] Мадам д’Онуа, Мари-Катрин д’Онуа ( фр. Marie-Catherine, Madame d’Aulnoy, урожденная Мари-Катрин Ле Жюмель де Барневиль, 1651–1705) – французская писательница, одна из авторов классической французской сказки. Имела репутацию авантюристки и «роковой женщины».

От Рины они направились прямиком в лес. Это уже почти вошло у них в привычку.

– Она тебе нравится? – поинтересовался Джек.

Стояла осень, но тепло еще не ушло и лес купался в золоте.

Август на ходу пинал листья.

– Ага. Она клевая.

– Я на это надеялся. Она на самом деле потрясающая. И обожает Шекспира, прямо как ты. – Джек нервно провел ладонью по обритой голове.

Август остановился.

– Погоди-ка. Зачем ты пытаешься нас свести?

– Ну… она красивая и умная, любит ту же хрень, что и ты. У вас типа много общего. Она… – Джек вдруг посмотрел на дерево.

– Что? Что там?

– Ничего. – Джек поспешно отвернулся.

– НЕТ, говори. Что. Ты. Видишь?

Джек покраснел.

– Птицу. Серебристую птицу, – тихо произнес он.

Август пригляделся: на дереве никого не было.

Это повторялось раз за разом. Джек останавливал взгляд на чем-то, чего в реальности не было. Август неизменно хотел знать, что видит Джек, и в конце концов добивался ответа.

Джек пытался скрывать такие моменты, старался побыстрее отвернуться, как будто вообще мог хоть что-то утаить от Августа, который изучил его лицо не хуже собственного, знал все выражения этого лица и их значения. Его злило, что Джеку неловко и страшно, что он не желает ему открыться, хоть и понятно почему. Он наверняка даже родителям ничего не сказал.

От отчаяния Августу хотелось припереть Джека к дереву и наорать на него. Спалить целый мир. Кричать, пока Джек не съежится, не покраснеет как рак и, блядь, наконец не послушается Августа! Пока просто не позволит, нахрен, ему помочь .

Джек тревожно смотрел на Августа с противоположного конца столовой, пока окружавшие его друзья беспечно смеялись. Кэрри-Энн висела на нем, болтая с подружками, и его лица не видела. Джек все сильнее хмурил брови.

– Все хорошо, – одними губами произнес Август и ободряюще улыбнулся. Плечи Джека немного расслабились – немного, но не совсем. Ладно, сейчас и этого достаточно.

Если Джек выдаст себя прилюдно, это будет кошмар. Август понятия не имел, какой реакции ожидать от огромной компании спортсменов, но в том, что они вряд ли обрадуются, он не сомневался. Нужно только продержаться до конца уроков, и все.

Август внимательно следил за Джеком. В конце концов тот поспокойнел и присоединился к разговору с приятелями. Уф-ф-ф. Август развернулся обратно к столу, чтобы доесть свой ланч, и наткнулся на прожигающий взгляд Питера.

– Ты собираешься что-нибудь делать с Джеком?

– Питер, отстань от меня, – отрезал Август и захлопнул дверцу шкафчика.

– Я не Питер, я Роджер. Хотя это он попросил меня поговорить с тобой. Он чуточку грубоват, уж извини. Я все время твержу ему об этом, но вряд ли в обозримом будущем что-то изменится.

– Чего вы оба ко мне привязались? – раздраженно воскликнул Август.

Роджер поморщился.

– Ой-ой, как жестко. Я думал, мы друзья.

Август состроил недовольную гримасу.

– Угу. Точно. В смысле, да, мы друзья, но обычно вы так много не болтаете. Прошу прощения, если резкая перемена меня слегка насторожила.

Роджер кивнул, как будто понял.

– Поверишь, если я скажу, что мы просто беспокоимся? С нашей тетей случилась беда. Глядя на Джека, Питер вспоминает тот случай, и его это пугает до чертиков. А когда Питеру плохо, мне тоже плохо, вот я и стою тут перед тобой, чешу языком… – Роджер взмахнул рукой и умолк, выразительно подняв глаза к потолку.

Август фыркнул. Теперь он разобрался, который из близнецов прикольнее, и явно предпочитал Роджера.

– Ладно, можем поговорить. Но все должно остаться между нами.

– Честное скаутское! – отсалютовал Роджер. – Только имей в виду, такие вещи долго в секрете не сохранишь…

– Опиши, как это.

Джек зажал папиросу губами и затянулся, стараясь не обслюнявить косяк прежде, чем передать другу. Выдохнув дым, он снова откинул голову на спинку дивана в комнате Августа.

– Все выглядит очень четко и ясно. Просто этого быть не должно. Всех этих вещей, что я вижу. Сами по себе они не страшны, видения никогда не вызывают у меня страха. Страшно другое: то, что это вообще со мной происходит. Прикинь, я сижу на уроке, гляжу в окно, и тут по небу мимо меня проплывает медуза. Такая же реальная, как мы с тобой. При этом я понимаю, что ее нет, но… черт, даже не знаю.

Август выпустил колечки дыма, потом потыкал в них пальцами. Пощелкал зажигалкой.

– А может, эти штуки есть на самом деле, и тебе повезло, потому что только ты один способен их видеть и взаимодействовать с ними.

– Заткнись нахрен, Август. Все совсем не так, – обиделся Джек.

Август перекатился на бок и принялся сверлить Джека взглядом, пока их глаза – его усталые карие и серые Джека – не встретились.

– Мне становится хуже, – признался Джек. – Сперва это случалось редко, а теперь постоянно.

– Ты и сейчас что-то видишь?

– Да.

– Что?

– Тебя.

Август закрыл глаза.

Питер и Роджер встретили Августа на крыльце их шикарного дома. Уиттакеры были самой богатой семьей в округе. Строго говоря, они вполне могли жить где угодно, а не в захолустье среди «простого люда», но отец близнецов из сентиментальности решил остаться в родном городке и выстроил на холме громадный особняк. И он, и его жена по понедельникам улетали на работу, а перед выходными возвращались обратно. Об этом «роскошестве» знал весь город, потому что Уиттакеры пользовались собственным вертолетом, для которого была оборудована частная посадочная площадка.