Карин Дель’Антониа - Кулинарная битва

– По-моему, у всех так. Моя сестра тоже терпеть не может, когда люди такое про нее замечают. Она думает, что, если разгром, значит, речь должна идти про меня.

До чего же хорошо поделиться с человеком, когда у вас одинаковые проблемы!

– Она не только как чистоту наводить, знает, она всегда, как тебе жить, расскажет, – сказала Аманда. – В детстве я против этого не возражала. А теперь мы почти не разговариваем, а когда разговариваем, то мне кажется – она до сих пор не догадывается, что я уже выросла.

В детстве Мэй была для Аманды всем. Аманда, кажется, только лет в восемь или в девять поняла, что в нормальных семьях бутерброды с собой в школу делает мама, чистую одежду на следующий день из шкафа вытаскивает мама, что домашнее задание проверяет мама. А у них в доме Барбару подобная чепуха не интересовала – у них всем этим занималась Мэй. Да так хорошо занималась, что Аманде и в голову не приходило, что ее чем-нибудь обделили. Беда только в одном: с тех пор Мэй так и не перестала ее опекать.

Сабрина смотрела ей прямо в глаза и ободряюще улыбалась.

– Наверняка она и про твою работу высказывается, так ведь? Моя сестрица на эту тему тоже вечно ко мне пристает: я-де должна больше стараться и карьеру делать. И вечно недовольна, какую бы я работу ни получила.

Интересно, если сестре Сабрины «Кулинарные войны» не нравятся, сама-то она кем работает? Что лучше-то может быть? А в остальном в самую точку. Ровнехонько как у них с Мэй.

– Вот именно! – согласно закивала Аманда. – а сама тоже не ангел. У нас это все знают. Она раньше даже курила. Училась хорошо, но учителей всегда раздражала. Всегда показывала, что лучше всех все знает. А потом в университет в Даллас уехала, а потом в Нью-Йорк и там вообще вразнос пошла.

– Мы как раз в Далласе и познакомились. На первом курсе, на танцах.

Аманда удивленно подняла брови. Не может быть! Так вот, оказывается, какая работа Сабрининой сестре не нравилась. Теперь, по крайней мере, все ясно.

– Правда? Вы вместе с ней в этом… – о боже, как бы помягче выразиться? – в том заведении в Далласе танцевали… в клубе для джентльменов?

– Где?

Наверное, надо было какое-то другое слово найти, поделикатней. Особенно если они обе там работали.

– Ну, в клубе экзотических танцев?.. «Желтая роза», кажется, назывался.

Сабрина на секунду уставилась на Аманду, а потом покатилась со смеху.

– Что ты говоришь? Серьезно? Мэй была стриптизершей? Вот это да! – Она прямо-таки упала на стол и чуть ли не каталась от смеха. Аманде сразу стало понятно, когда она вежливо смеется для камеры, а когда хохочет на самом деле. Вытирая текущие из глаз слезы, Сабрина повернулась к Гордо:

– Представляешь, мы познакомились на MTV, мы там обе в каком-то видео снимались, а потом обе пришли на прослушивание, когда они виджеев искали. Улет! – Она снова залилась смехом. – «Желтая роза Техаса» – круто! Во дает! Ушам своим не верю! Гордо! Ты слышал? Умереть со смеху – скажи?!

Гордо сделал шаг вперед и потянулся, а Аманда неожиданно поняла, что он уже давно стоит с камерой, а не пристраивает свои провода и штативы.

– Сейчас помру, – криво усмехнулся Гордо.

– Да ну тебя! Ты же ее не знаешь. – Сабрина опять вытерла глаза. – Но, может, еще узнаешь. Если она приедет. Вот тогда-то ты сразу все поймешь. Теперь, если она не появится, я просто умру. Офигенно! Мэй Мор – стриптизерша! Ну, Аманда, ты «Кулинарным войнам» первоклассный фактик подкинула. То ли еще будет! «Семейная идиллия «Фрэнни» против… против чего… против жарких страстей «Мими».

Ничего смешного Аманда в этом не находила.

– Подождите! Ведь вы ничего этого не записывали?

Они бы ее предупредили, если б начали снимать? Они бы задавали вопросы про цыплят и «Фрэнни»?

– Вы не можете это использовать. Это ни к чему, ни к каким цыплятам никакого отношения не имеет. Я думала, мы просто болтаем.

Лицо Сабрины все еще подрагивало от смеха. Она улыбнулась:

– Твое первое интервью перед камерой, – сказала она. – Я знала, ты будешь нервничать, вот и постаралась тебя немножко расслабить.

Не может быть! Она наболтала такого, чего – знай она, что они снимают, – ни за что бы не сказала. Скорее всего, не сказала бы. Ни про Мэй, ни про то, что устает от цыплят и от «Фрэнни», ни… Что она там наговорила?.. Черт!

– Я ничего такого не имела в виду. То есть про Мэй, особенно про Мэй! Надо же было ей как-то за университет платить – у нас ведь денег вообще не было. И никак нельзя, чтоб Нэнси услышала, что цыплята мне надоели. Или что я от них устала – это неправда, я вовсе ни от чего не устала.

Она готова была разрыдаться. Это было ужасно. Теперь все услышат, что она про «Франни» наговорила, теперь и победить будет невозможно, и люди к ним не пойдут. А Мэй – все про ее «Желтую розу» знали, – но она все равно разозлится. Для нее, Аманды, это совершенно лишнее. Если Мэй вообще приедет.

Гордо, который все еще возился с камерой, вдруг подал голос:

– Со стриптизершей перебор будет, по крайней мере поначалу.

Сабрина вздохнула:

– Да знаю я, – и посмотрела на Аманду:

– Что ты, милая, не беспокойся. Он прав. Просто мне смешно, потому что я ее знаю. А ты больше ничего криминального не сказала. А когда ты про раздрай у нее внутри говорила, вообще очень тонко подметила. Если она приедет и вы между собой соревноваться начнете, этот кусок вставить будет очень кстати. А все остальное – материал про запас, и только.

«Если она приедет и вы между собой соревноваться начнете…» Пока она мейлы писала и эсэмэсками с Сабриной обменивалась, ей почему-то в голову не приходило, что им с Мэй соревноваться придется. Она с Мэй соревноваться не может; никто не может, а она и подавно. Пока они с Сабриной болтали, ей удалось кое-как успокоить свои нервы, но теперь они разгулялись вовсю.

Сабрина, казалось, видит ее насквозь и понимает без слов:

– Не паникуй, все будет окей. У тебя отлично получится, и мы восхитительные «Кулинарные войны» сделаем. Это совсем не то, к чему Мэй привыкла. Она будет собой, ты тоже будешь собой. Уверяю тебя, ты замечательный персонаж – зрители в тебе себя узнают, души в тебе чаять не будут. Покажем тебя такую, какая ты есть, – в этом и есть смысл нашей программы. А соперничество – так, пустячок, чтоб публику развлекать.

Аманде очень хотелось ей верить. И если Гордо сказал, что они разговор про «Желтую розу» выкинут, значит, так и будет, она в этом не сомневается. Но все равно напрасно она так проговорилась. Ни возражать, ни объяснять Сабрине она больше ничего не стала, и та улыбнулась ей, похлопала ее по коленке и уверила:

– Поверь мне. Все в лучшем виде получится. А я теперь поговорю с твоей свекровью, и после мы сразу съемки начнем – сначала здесь, у вас. Потом я съезжу в «Мими» и сама посмотрю, права ты насчет них или нет.