София Лундберг - Вопрос – половинка сердца

Сердце Элин горестно сжимается. Она принимается бежать, то и дело поскальзываясь на высоких каблуках. Вот и дверь подъезда, лифт. Шоколад выплескивается через отверстие в крышке и забрызгивает шелковую ткань платья. Оказавшись в квартире, она хватает с дивана плед и выскакивает вместе с ним на террасу. Завернувшись в теплую ткань, опускается в шезлонг и смотрит на небо: те немногие звезды, чей свет достаточно ярок, здесь еще можно разглядеть. Она выискивает знакомые созвездия, бормочет себе под нос их названия, прихлебывая сладкий горячий шоколад, который кажется ей чересчур жирным. Когда стаканчик пустеет, Элин опускает подголовник и вытягивается на шезлонге в полный рост, не отрывая взгляда от ночного неба.

Утром ее будит не будильник в телефоне, а первые солнечные лучи. Они щекочут ресницы и залезают под веки. Щурясь, Элин открывает глаза. Кажется, вставать еще рано, и она снова смеживает веки. Поблизости нет моря, чтобы убаюкать ее, – только шум машин с улицы. Она слушает звуки просыпающегося города, пока солнце согревает ее замерзшее тело, и пытается вновь забыться сном, который только что покинула. Но ничего не выходит. В конце концов Элин встает и прошмыгивает в квартиру. Пиджак Сэма брошен на диван, на журнальном столике стоит наполовину пустой бокал вина и валяются крошки от бутерброда. Она на цыпочках прокрадывается к спальне и, остановившись в дверях, смотрит на мужа. Сэм лежит поперек кровати, широко раскинув ноги-руки в стороны, голый до трусов. Элин улыбается. Во сне его лицо выглядит таким спокойным, таким умиротворенным. Она подавляет в себе искушение поцеловать его и вместо этого отправляется в душ, где быстро смывает с себя вчерашний макияж и накладывает новый.

В восемь часов она, уже полностью одетая и причесанная, сидит в машине и едет в студию. Но не успевает доехать, как раздается звонок. Сэм.

– Где ты?

Он буквально кричит, и она слегка отстраняет трубку от уха.

– Еду на работу. А ты чего такой сердитый?

– Ты не ночевала дома. Где ты была?

– Ничего подобного, – протестует Элин. – Я была дома. Просто я уснула на террасе.

– За дурачка меня держишь, да? Отвечай, где ты была на самом деле?

Элин опускает трубку, слушая, как он продолжает кричать, повторяя по нескольку раз свой вопрос. Дождавшись, когда он замолчит, она вновь подносит телефон к уху:

– Успокойся! Загляни в ванную, увидишь, там лежит мое платье. Я была дома, я вернулась раньше тебя. Просто я спала на террасе.

Она слышит шаги. Сердитые такие шаги. Сэм ходит по квартире. Он молчит, но еще явно не успокоился. Она не отключается и терпеливо ждет.

– Нашел платье?

Сэм бормочет в ответ что-то неразборчивое. Слышно, как он выходит на террасу: шум с улицы становится громче. Элин знает, что плед остался лежать в шезлонге.

– Почему ты спала здесь, а не в спальне? – спрашивает он, однако теперь его голос звучит уже куда спокойнее.

– Мне хотелось немного отдохнуть, посмотреть на луну и звезды. И я даже не заметила, как уснула.

Сердце Элин по-прежнему быстро стучит в груди.

– Ты смотрела на звезды? Одна?

– Да, одна. Послушай, Сэм, я больше не могу с тобой говорить. У меня сейчас запланирована фотосессия. Увидимся вечером, тогда все и обсудим.

– Обсудим? Но ты же снова вернешься поздно.

– Я не знаю.

– Значит, ты не знаешь…

– Нет. – Она внезапно переходит на шепот.

– Кстати, все мои проблемы разрешились. Если тебя это, конечно, волнует, – громко говорит Сэм в трубку.

Элин слышит в его голосе нотки раздражения.

– Какие проблемы?

– На работе. Ты, наверное, не заметила, но у меня вчера возникла чрезвычайно критическая ситуация.

– Прости, конечно, заметила. Что случилось?

– Я был на грани разорения.

– Вот как… Слушай, давай погорим об этом позже, обещаю выслушать тебя, как только у меня появится хоть минута свободного времени. Прости.

– Ну, разумеется, так будет лучше всего.

И Сэм отключается, напоследок тяжело вздохнув.

Эрик с Эдвином сидели на диванчике в кухне и с азартом колотили ложками по столу.

– Есть давай! Есть давай! – скандировали они хором, пофыркивая и повизгивая от смеха.

Элин раскладывала по глубоким тарелкам только что сваренную кашу, вязкую, как клейстер. Серые комки ни в какую не желали отлепляться от ложки, она постучала ею о край кастрюли и водрузила полные тарелки на стол. Из шкафчика достала расписанную вручную фарфоровую сахарницу, которую Марианна получила в подарок от Айны, когда Элин исполнился год. Взяла ложку и только собралась немного посыпать кашу сахаром, как на кухню вошла проснувшаяся Марианна. Элин стремительно отвернулась, прижав к себе сахарницу, но было поздно – Марианна засекла ее и грубо вырвала сахарницу из рук.

– Ничего, поешьте яблок, это куда полезнее. Забыли? Мы должны экономить сахар по будням.

– Прости, мама, но с сахаром каша куда вкуснее, – пробормотала Элин и с грохотом распахнула дверь кладовки.

Яблоки, только что собранные, лежали на полу, в деревянных ящиках с крышками. Она сама собирала их с братьями с растущего перед домом дерева. Мелкие, с румяными бочками. Элин взяла две штуки и, порезав их на мелкие кусочки, поровну распределила между тремя тарелками.

– Я не знала, когда ты встанешь, поэтому приготовила завтрак на троих, – пояснила она.

– Пустяки, ты же знаешь, я не люблю кашу. С меня хва тит и кофе.

Марианна налила в перколятор [4] Кофейный перколятор – вид кофеварки, в которой горячая вода многократно, по замкнутому циклу, проходит через отделение с молотым кофе. От англ. percolation – «просачивание». воду и, насыпав туда молотый кофе, подключила шнур к розетке. Кухню наполнил булькающе-пищащий звук. Халат на груди слегка распахнулся, обнажив грудь, бледную и опухшую, с затвердевшими от царящего на кухне холода сосками. Перехватив взгляд дочери, Марианна тут же запахнулась и туго завязала пояс на талии.

– Сегодня вам придется отправиться в школу пешком.

Элин понимающе кивнула:

– Что, бензин кончился?

– Нет, но ты же понимаешь… Нам следует экономить, чтобы в выходные иметь возможность съездить в Висбю за покупками. Если захотите, я могу взять вас с Фредриком. В награду за то, что ты будешь до конца недели отводить мальчишек в школу. – Марианна наклонилась, обеспокоенно глядя на сгущающиеся темные тучи за окном.

Элин просияла:

– Тогда, может, купим спортивную обувь для уроков физкультуры? Хотя бы для Эрика с Эвином, а? Я-то и босая могу побегать, раз у нас нет денег. Мне не привыкать. Но они так много гоняют в футбол. Им больно босиком-то.

Марианна сделала вид, что не слышит, и принялась убирать со стола посуду. Об ее ноги, высоко задрав хвост и повизгивая, терлась Бланка.