Стейси Холлс - Миссис Ингланд

Малая гостиная находилась в передней части дома. Пользовались комнатой редко, летом там стояла духота – окна не открывали, чтобы с улицы не налетела сажа. Из-за палящего солнца тяжелые портьеры были всегда задернуты, и ни один порыв ветра не шевелил легкие кружевные занавески. Дом Рэдлеттов отличался изысканностью убранства, повсюду стояли антикварные вещицы; у хозяйки даже имелась собственная библиотека. Рэдлетты были интеллектуальной и обходительной парой. Они знали толк в интересном времяпрепровождении, и в доме часто появлялись гости, которые наполняли комнаты сигарным дымом, оставляли липкие пятна от шерри на сервантах, а вешалка для шляп, словно дерево с экзотическими птицами, расцветала лентами и перьями.

Под крышей дома неизменно царил покой. Иногда миссис Рэдлетт просила меня отвести Джорджину вниз, чтобы поцеловать дочку на сон грядущий и показать друзьям. Миссис Рэдлетт всегда считалась с моим мнением и вежливо спрашивала, что ела и как провела день ее дочь. Впрочем, не возникало ни малейших сомнений, кто именно здесь хозяйка.

– Пожалуйста, присядьте, – начала миссис Рэдлетт.

Я уселась в пухлое кресло возле кашпо с папоротником.

– У меня потрясающие новости! – Она положила руку на округлившийся живот, который в последнее время стал настолько заметен, что Эллен пришлось увеличивать хозяйские юбки в поясе. – Я хотела признаться несколько недель назад, но мистер Рэдлетт запретил мне говорить с вами до тех пор, пока все не будет согласовано и улажено. Вчера вечером вопрос решился, и я наконец могу с вами поделиться.

С чувством легкого волнения я поправила фартук.

– Как вам известно, у мистера Рэдлетта очень хорошо идут дела. Настолько хорошо… – тут она для пущего эффекта сделала паузу, – что компания посылает его работать в Чикаго в качестве главного архитектора! Няня Мэй, ему предстоит проектировать университет! Не правда ли, чудесно?

Миссис Рэдлетт захлопала в ладоши, не в силах сдержать радость.

– Конечно, мы приглашаем вас с собой как няню Джорджины. Надеюсь, вы ни на миг не подумали, что мы могли бы поехать без вас! Пожалуйста, скажите, что поедете! Мистер Рэдлетт сейчас ищет нам дом. Вы не представляете, как можно устроиться в Америке: настоящие особняки буквально за несколько пенсов! А еще там замечательные парки и магазины, и все время строят новые здания. Боже, наш второй ребенок родится американцем, представляете? Я раньше об этом не задумывалась. Так необычно! – На лице миссис Рэдлетт отразилось искреннее изумление.

– Чикаго, – только и промолвила я.

Даже из моих уст это слово прозвучало по-иностранному и роскошно. Мне, уроженке пропитанной копотью окраины Бирмингема, Лондон казался самым восхитительным местом на земле, а Чикаго – далеким, словно Марс. Прикинув, сколько будут идти отправленные мне письма и как долго придется ждать ответа из дома, я вдруг почувствовала тяжесть на душе, будто грудь придавило камнем.

– Да, – продолжала миссис Рэдлетт, – нужно упаковать и отправить вещи. Понадобится время. Но через месяц или два мы рассчитываем сесть на пароход. Деннису не терпится приступить к новой работе. Прибудем в Нью-Йорк, а оттуда поедем поездом. Полагаю, сначала немного поживем в Нью-Йорке. Разве не чудесно? Я всегда мечтала там побывать! Няня Мэй, вы в порядке? У вас нездоровый вид.

– Да, мэм.

– О, пожалуйста, скажите, что поедете с нами! Ведь вы поедете? Да?

– Боюсь, я не смогу.

Повисла тишина. Тикали дорожные часы. С каминной полки молча взирали фарфоровые спаниели. Миссис Рэдлетт не ожидала такого ответа и старалась прийти в себя, неосознанно поглаживая живот.

– Почему же? Естественно, мы дадим вам несколько выходных дней перед отъездом, чтобы попрощаться с родными.

Не в силах поднять глаза, я рассматривала ковер.

– Няня Мэй? Я думала, вы будете рады.

– О, мэм, я очень рада. Очень рада за вас и мистера Рэдлетта.

– Но не за себя. Вам не нравится у нас?

– Что вы, мне здесь очень нравится.

– Тогда почему, ради всего святого, вы отказываетесь ехать? Я просто не представляю, как отправлюсь без вас, няня Мэй! Я об этом даже не думала. И не желаю думать! Вы для нас как член семьи, и Джорджина от вас в восторге! И я в восторге от вас, и Деннис тоже! – Голос миссис Рэдлетт дрогнул и стал тоньше; я с ужасом поняла, что моя хозяйка вот-вот расплачется.

В горле возник комок, в носу защипало от подступивших слез.

– Спасибо, мэм! Вы очень добры ко мне. Вы и мистер Рэдлетт. И я очень люблю мисс Джорджину.

– Так почему бы вам не поехать? Дело в жалованье? Я поговорю с Деннисом о повышении.

– Дело не в этом. – Я отрицательно помотала головой.

– Может, вы больны? Или… обручены? – Она облегченно выдохнула. – Вы обручены и собираетесь выйти замуж?

– Вовсе нет.

– Господи, да что ж тогда?

– Дело в моих братьях, – ответила я. – Я не могу их оставить.

Миссис Рэдлетт встрепенулась и с нескрываемым любопытством спросила:

– Простите за бестактность, но мне казалось, ваши родители живы.

– Да, они живы, мэм.

– Кто-то из них болен? Остался без работы?

– Нет.

– Тогда почему вы не можете их оставить?

– Я бесконечно сожалею, миссис Рэдлетт, – сдавленно проговорила я.

Она изумленно молчала. На площадь въехал дилижанс, оттуда высадились пассажиры, и дилижанс загрохотал по мостовой дальше; цокот лошадиных подков достиг крещендо за окнами дома и постепенно стих вдали. Я думала о спящей наверху Джорджине, о горшочках из-под джема, расставленных на подоконнике, о маргаритках в моем кармане, которые теперь наверняка завяли. О том, что в чайнике, принесенном наверх Эллен, стынет чай, а в кресле ждет прочтенный до середины Woman’s Signal [8] Woman’s Signal – еженедельный феминистический журнал, издававшийся в Англии с 1894 по 1899 г. , который я оставила на потом. О том, что в дождливый вечер детская, освещенная шипящими, мигающими газовыми рожками, – самое уютное место на свете. Скоро проснется Джорджина и станет звать меня, в полной уверенности, что я приду, выну ее из кроватки, угощу мандарином или сладким печеньем.

Я не смела взглянуть на миссис Рэдлетт: глаза мне застилали слезы. В комнате стало так тихо, что я слышала, как рвется от горя мое сердце – будто маргаритка, у которой сломали стебелек.

– Няня Мэй, – послышался спокойный голос директора.

С тех пор как я последний раз видела Сим, прошло девять месяцев. Она приехала на Перивейл-гарденс для проверки моей работы: Эллен подала в гостиную кофе и бисквитные печенья, а директор, беседуя с миссис Рэдлетт, делала пометки. Теперь, стоило мне вновь увидеть Сим, прошлое обратилось в прах. Я опять нервничала до испарины, как новичок, и едва сдерживалась, чтобы не вытереть лоб. Я шагнула внутрь и закрыла за собой тяжелую черную дверь.