Михаль Шалев - Тихая ложь

– У вас есть его телефон?

– Нет, но я уверен, что у Лири есть. Я попрошу ее послать его вам.

– Она живет в таком свинарнике…

– Я не уверен, что вам стоит во все это ввязываться. Лири тоже пыталась помочь ей, но Михаль начала требовать, чтобы та купила ей то, починила се, и ее претензиям не было конца. А если Лири отказывалась что-либо сделать, Михаль совсем сходила с ума. Доходило до того, что она кидала мусор ей под дверь и разбивала яйца в почтовый ящик. Пришлось Лири прекратить иметь с ней дело. Будьте осторожны, чтобы она и вас не начала использовать.

– Я умею устанавливать границы, – возразила Сиван, не желая рассказывать Маю о пылесосе. В конце концов, ее всегда учили, что помогать бедным и слабым – обязанность каждого порядочного человека. – Я только хотела узнать, почему она не получает никакой помощи от государства.

– Квартира, в которой она живет, записана на нее и ее брата, так что она не бездомная. А дальше – либо она должна заботиться о себе сама, либо он должен заботиться о ней. Я недостаточно с ней знаком. Она, видимо, меня побаивается, потому что всякий раз как видит меня, сразу поворачивается ко мне спиной и уходит.

Не успела Сиван поставить возле офиса свою машину, как получила СМС: Привет, это Лири, рада познакомиться. Май сказал мне, что вы собираетесь помогать Михаль. Вот телефон ее брата Ноама, который должен за ней присматривать. Михаль человек не плохой, но проблемный. Будьте осторожны, чтобы она не села вам на голову. Удачи!

Сиван не понимала, почему она чувствует себя разочарованной. Разве было бы лучше, если бы бывшая жена Мая оказалась злой и глупой?

Придя в офис, она позвонила по телефону, который ей дала Лири, и объяснила Ноаму ситуацию с пылесосом так, как она прозвучала из уст Михаль.

– Я совершенно не собираюсь совать нос в чужие дела, – извинилась она, – но ее страдание так сильно на меня подействовало…

Сиван думала, что Ноам рассердится и выключит телефон, так как не была уверена, что сама поняла бы того, кто попытался бы вмешаться в непростые отношения между ней и ее сестрой. Однако голос Ноама вполне соответствовал его имени [10] Ноам – доброта, приятность (Ивр.) – он был мягким и убеждающим.

– Да-да, я знаю. Я очень сожалею, что вам пришлось иметь с этим дело. Она действительно просила меня привезти ей пылесос, и я подумал, что пока я куплю новый, она сможет пользоваться моим. Он старый, но прекрасно работает. Я не знаю, что у нее там случилось, скорее всего она просто нажала не на ту кнопку. Скоро я куплю ей новый. Да, и спасибо вам за заботу.

– Скажу вам честно, я была просто в шоке, когда увидела, как она живет. Она выглядит так, словно все о ней забыли.

– Вы правы. С тех пор как умерли наши родители, я загружен выше головы. Мне надо разобраться с финансами и со всеми бумагами, а кроме того, я живу далеко. Может быть, вы знаете кого-то, кто мог бы приходить и убирать у нее? Сама она лентяйка, совсем не любит убирать. Правда с другой стороны она не хочет, чтобы кто-либо заходил к ней в дом. Даже меня она пускает далеко не всегда, и мне все время приходится что-то придумывать, чтобы помочь ей.

Из того, что Сиван уже знала, она сделала вывод, что он говорит правду.

– Я никого не знаю, но могу поспрашивать, – ее собственную квартиру прибирал приехавший из Индии скромный и аккуратный Ритиш, который вместе с женой и двумя детьми находились под ее опекой, но она вовсе не собиралась предлагать его услуги Михаль, которая даже простое спасибо не могла сказать.

– Было бы просто замечательно, если бы вы смогли кого-нибудь найти. Я постараюсь приехать в Тель Авив в течение месяца.

– Где вы живете?

– В Илеле.

Сиван никогда не слышала подобного названия. Она тут же полезла в Гугл и получила следующий ответ: «Поселок в Верхней Галилее, в котором проживает 30 семей – борцов за экологию. Не подключен к электросети. Электроэнергия вырабатывается на месте, и там же производится переработка отходов. Несмотря на то, что поселок существует с 1980 года, он не включен в генеральный план застройки, и почти все здания в нем построены без регламента».

– Сиван? Вы еще там?

– Да.

– Вы должны знать, что я никогда в жизни не сделаю ничего, что могло бы навредить моей сестре.

Летом того года, когда Бамби перешла в одиннадцатый класс, в кибуце проходили съемки израильско-германского фильма о любви немецкого парня и еврейской девушки из кибуца. Несмотря на неизбежную разлуку героев, фильм заканчивался на оптимистической ноте – оказалось, что даже спустя многие годы, когда они уже состарились, и каждый из них нашел свое счастье в жизни, они продолжали переписываться друг с другом и остались близкими друзьями. Но основной целью фильма было показать немецкому зрителю красоты Израиля и особенности жизни в кибуце, поэтому студия пригласила красивых парней и девушек поучаствовать в массовке. Бамби снялась в нескольких сценах, и, на то она и была Бамби, сразу же стала звездой. Режиссер пригласил ее принять участие в премьерных показах в нескольких городах Европы, и Бамби, естественно, не стала никого ни о чем спрашивать, а сразу же принялась упаковывать чемодан.

Вечером накануне отъезда они с Сиван пошли на берег моря.

– Ну вот, я ухожу в армию, – сказала Сиван, – а ты уезжаешь в Голливуд. Видишь, как разошлись наши дороги. И это при том, что я – старшая сестра!

– Твой призыв в ноябре. Как только я устроюсь, я сразу же пришлю тебе билет. Слышишь, сестренка? Я не собираюсь жить там без тебя. Ты – моя единственная опора!

– Нет, Бамбумела, ты у нас звезда. Ты всегда ею была, а я могу только гордиться, что вырастила такую сестру.

– Я просто не знаю, что бы я без тебя делала, Ваня.

– Ладно, ладно, хватит любезностей. Что у нас сегодня вечером?

– Я организовала прощальную вечеринку в клубе. Все мои друзья придут. Будет весело!

– Ты видела Яаля? Он сейчас в увольнении. Такой красавчик!

– Красавчик – не то слово. Я бы его просто взяла и слопала, вот так. Рррр, – и Бамби взмахнула руками и зарычала, как львица, показывая, как она набрасывается на Яаля и начинает его есть.

Обе расхохотались.

– Рррр, – продолжала рычать Бамби.

– Ну хватит, хватит, – застонала Сиван. – У меня уже живот болит от смеха.

– Ялла, сестренка. Пошли одеваться. Впереди еще вся ночь.

Перед глазами Сиван, как отдельные кадры слайд-шоу, проплыли воспоминания.

Она и Бамби сидят за длинным столом в европейском ресторане вместе с другими молодыми людьми: киноактерами, продюсерами, режиссерами, поднимающимися по карьерной лестнице к славе и богатству. На столе почти перед каждым – пепельница полная окурков, пачка сигарет и зажигалка. Бамби сидит прямо перед камерой, а Сиван выглядывает у нее из-за плеча, чтобы вписаться в кадр. На лицах у обеих – широкие улыбки.