Жан-Мишель Генассия - Земли обетованные

Мэтр Жильбер читал мне и Вернеру Сашину исповедь довольно взволнованным тоном, когда в комнату бесшумно вошел мэтр Руссо, наградив нас понимающей улыбкой.

– Ну что ж, господа, имея такой документ, можно считать, что Игорь Маркиш спасен. Придется увеличить сумму гонорара на десять тысяч франков: этот новый документ требует от нас сумасшедших усилий, но вы можете выплачивать их в два приема. Как только я получу первый транш, я немедленно и лично вручу это неоспоримое доказательство судье Фонтену, с которым меня связывают дружеские отношения, и воспользуюсь этим, чтобы испросить освобождение подсудимого.

Мы вышли из кабинета, успокоенные, а Вернер, по-прежнему твердо намеренный снять со своего счета все до последнего франка, заявил, что деньги для того и существуют, чтобы оплачивать адвокатов.

– Игорь сидит в тюрьме почти год, но теперь его освобождение – вопрос нескольких недель. А может, и дней…

Увы, то ли мэтр Руссо был слишком большим оптимистом, то ли судья Фонтен был ему не таким уж близким другом, но он потребовал проведения графологической экспертизы письма Саши. Проблема заключалась в том, что для сравнения требовался образец его почерка, а мы это узнали не сразу и в результате потеряли несколько месяцев, не зная, кто из двоих – следователь или эксперт-графолог – не озаботился информировать об этом другого. В качестве образца почерка Саши мы располагали только его тетрадями, исписанными кириллицей. Эксперту же требовался текст с латинскими буквами. Единственными такими образцами были стихи, написанные Сашиной рукой, но я давно уже подарил их Камилле, выдав за свои. На всякий случай мы пошли на улицу Монж, где жил Саша. Консьерж объявил нам, что его комнатка под крышей давно уже сдана какому-то студенту, который сменил дверной замок и раздал книги и одежду Саши, поскольку они не имели никакой ценности. Увидев наши убитые лица, консьерж поинтересовался причиной, и мы поделились с ним нашей проблемой.

– Возможно, я вам помогу, – сказал он и пригласил нас пройти в его каморку.

Выяснилось, что у него были дружеские отношения с Сашей – как жилец тот не доставлял ему никаких неприятностей, разве что иногда запаздывал с квартплатой, но зато был вежлив, а это большая редкость в наши дни.

Он трижды чинил дверь в его комнатке под крышей, которую взламывали какие-то таинственные грабители. Они часто обсуждали с Сашей обстановку в мире. Саша интересовался событиями, время от времени заходил к старику выпить рюмочку портвейна, и таким образом они обнаружили, что у них есть одна общая страсть. С тех пор как Родье, работавший агентом-газовщиком, вышел на пенсию, он стал посвящать большую часть времени тьерсé [83] По правилам «тьерсе» (ставок тотализатора на скачках), необходимо угадать номера трех лошадей, которые займут в данном заезде соответственно первое, второе и третье места. на скачках. Притом совершенно впустую, если судить по результатам, но ведь интерес не только в деньгах! А Саша разработал собственную оригинальную теорию, призванную улучшить статистику выигрышей консьержа. Они долго трудились вдвоем над этой системой и наконец создали сложную таблицу из десятка убористых колонок, каждая из которых оценивала шансы на выигрыш от 1 до 10. Родье вынул из ящика желтую папку, открыл ее и извлек с десяток листов, заполненных Сашиной рукой; одни из них были исписаны какими-то невнятными расчетами и формулами, другие – яростными комментариями. Саша был убежден, что результаты скачек зависят от объективных критериев, которые никогда не принимаются во внимание любителями прогнозов, да это и неудивительно, – он писал, что организаторы скачек ничуть не заинтересованы в том, чтобы участники пари выигрывали слишком часто.

Он убедил себя, что должен составить список так называемых внешних факторов воздействия на результаты скачек, классифицировав их в порядке убывающих значений, таких, например, как температура воздуха и метеосводка последних бегов, гидрометрия, плювиометрия (то есть количество осадков), количество лошадей-участниц, время восстановления сил жокея между двумя забегами, возраст и пол лошадей и еще с полдюжины других показателей, которыми пренебрегала специальная пресса. Этот научный анализ in vitro [84] Здесь : в зародыше (лат.) . должен был позволить свести на нет все привходящие обстоятельства, однако после многочисленных испытаний данного метода на практике его теория показала себя совершенно неэффективной и дорогостоящей, а Саша даже не смог уверенно определить, в чем загвоздка – то ли в неточности математических расчетов, что маловероятно, то ли в том, что лошади – существа загадочные и не поддаются сухой статистике. Саша намеревался усовершенствовать свою методику, что позволило бы разбогатеть им обоим; по его мнению, здесь давала сбой система оценки некоторых критериев; к несчастью, смерть положила конец его прекрасному замыслу. Родье, который еще с начальной школы был слаб в расчетах, отказался продолжать этот опыт и согласился передать нам пять страниц, исписанных по-французски рукой Саши. Мы поспешили отнести их мэтру Жильберу, и тот с первого же взгляда подтвердил, что это самое убедительное доказательство в досье Игоря – теперь его клиент спасен. Он погрузился в чтение документа, но на третьей странице вдруг нахмурил брови и воскликнул: «Черт подери, оказывается, Королева Лугов не имеет никаких шансов! Кто бы мог подумать!»

Сидя на скамье у водоема, в тени платанов парка Рене-Мэтр – одного из редких уголков, где еще оставался хоть какой-то намек на прохладу, – Франк читал толстую книгу; он не заметил подошедшего Мимуна, который стоял, обмахиваясь газетой.

– Это интересно? – спросил Мимун, рассматривая обложку с названием «Братья Карамазовы».

– Да, вот перечитываю «Братьев Карамазовых». Но конец с его отсутствием морали слегка разочаровывает. Непонятно, что думает Достоевский, – он как будто сваливает всех героев в одну кучу, а сам прячется за ними.

– Так ты знаешь русский?

– По-русски это звучит гораздо лучше, чем по-французски, – живее, энергичнее; а переводы часто посредственны, противоречивы. Я люблю изучать иностранные языки, уже бегло говорю по-английски и по-испански.

Мимун удивленно покачал головой:

– Ну, значит, ты и арабский легко освоишь.

– Надеюсь, да; мне повезло: у меня хорошая память.

– Слушай: завтра в девять утра французы откроют границу, чтобы пропустить торговцев и приграничных жителей, которые скопились на эспланаде, – их там уже больше тысячи. Никакого контроля не будет. Для тебя это единственный шанс – либо завтра, либо никогда.