Элен Славина - Вокзал Техас – Луизиана

Ни одна девушка ему не нравилась, думал и грезил он только о Лилии, а та начала его избегать всё больше и больше. Однажды Уилл осмелился и решил поцеловать её. Девушка вместо ответного поцелуя влепила ему горячую пощёчину. Такого парень не ожидал, ведь в глубине души надеялся и верил мальчишеским сердцем, что у них это взаимно. Но потом пришло окончательное разочарование: когда Уилл увидел Лилию с Патриком. Этот хмырь обнимал её у дерева за домом, его губы настойчиво целовали её, а руки были под платьем, требуя продолжения.

– Шлюха, ненавижу, какая же шлюха! – Уилл сжал кулаки и направился в сторону влюблённой парочки. Все чувства, которые разрывали его сердце все это время: любовь, негодование, безрассудство – смешались и превратились в симбиоз зла и ярости. Он накинулся на молодого человека и начал бить его кулаками и ногами, пока рядом стоящая Лилия звала на помощь. Уилл ничего не видел, не слышал её крики, разум его померк, уступив место гневу и безумию. Если бы его не оттащили от окровавленного Патрика, он бы убил его тут же, превратив в кусок мяса.

Затем был домашний арест на шесть месяцев, суд, а потом исправительные работы в другом штате. В городе, где жила его тётя. Если бы Уилл убил Патрика, чего ему тогда безумно хотелось, его, восемнадцатилетнего мальчишку, посадили бы в тюрьму очень надолго. Но тогда парню было всё равно: жизнь потеряла всякий смысл без Лилии, его Лилии.

Спустя шесть месяцев Уилл вернулся в родной город – к родителям, к боксу и к Лилии. Он был до сих пор зол на неё, но – боже! – как же он хотел её видеть, как хотел прижать хрупкое тельце к себе и никогда не отпускать! Хотела ли видеть его кузина, он не знал, но надеялся и верил, что она забыла того мерзкого Патрика. И тогда у него был бы шанс, один маленький шанс, что его девочка захочет быть с ним.

Главным условием возвращения к нормальной жизни было одно требование суда: он должен извиниться перед Патриком, перед человеком, который лапал грязными руками его девочку и засовывал свой язык ей в рот. Ох, как он его ненавидел и презирал, но понимал, что без выполнения этого условия с него просто так не слезут. Нужно забыть о своей гордости и убрать неприязнь подальше, в глубины сознания, и извиниться перед этим Патриком. Главное – не распускать руки, когда они встретятся, а то он может себя не сдержать и снова накостылять этому говнюку. Но тогда его точно уже посадят в тюрьму, и домашний арест покажется цветочками.

Уилл шёл по родной улице, которую знал с самого детства. Ещё несколько кварталов – и будет его дом, а через два квартала – дом Лилии. Именно здесь, на этой улице, он провёл детство и юношество, здесь они бегали с Лилией от её дома к его и обратно. Здесь он первый раз попытался её поцеловать, но ничего не вышло. «Всему свое время», – так говорила его покойная мать. Уилл был достаточно терпелив и готов был подождать, когда его девочка сама позволит поцеловать себя.

Стояла весна, и улица утопала в цветущих деревьях. В воздухе стоял такой густой аромат, что, если остановиться хоть на минуту, можно было захмелеть. Браун никогда не был сентиментальным – все чувства и положительные эмоции он вытаскивал из себя щипцами, когда это было нужно. Но чаще всего они сидели очень глубоко и не мешали ему жить. Но было одно чувство, которое находилось на поверхности, оно словно окружало его сердце невидимой оболочкой, это – безответная любовь к Лилии.

Наслаждаясь ароматами и приятными воспоминаниями, он зашёл во двор своего дома и увидел отца, сидевшего за утренней газетой и чашкой кофе. Запах крепкого напитка заставил желудок Уилла содрогнуться от удовольствия и громко заурчать. Как, оказывается, давно он не пил кофе, сваренного отцом, ммм… Лучший кофе во всём районе!

– Здорово, отец, – подходя, сказал Уилл.

– О, Уилл, сынок, ты вернулся! А как вырос-то, выше меня стал, настоящий великан! Дай я тебя обниму, – мужчина встал и прижал сына к груди. Тот смутился и немного покраснел. Он вовсе не хотел обниматься, но когда почувствовал сильную хватку родителя и тепло его мускулистого тела, сам прижался к нему. Уилл понял, как ему не хватало отца, не хватало кого-то родного, кто мог бы вот так обнять и прижать к себе. У тётки, у которой он прожил шесть месяцев, будучи под домашним арестом, никакого намека на нормальные семейные отношения не было и в помине.

– Ты знаешь, отец, твоя сестра оказалась противной тёткой. Вот уже двадцать лет она живёт одна, потому что все мужья сбежали от неё из-за поганого характера. И жить у неё, как оказалось, было совсем не сладко. Да ещё и на работы, назначенные судом, приходилось ходить. Местной больнице не хватало медбратьев, поэтому меня направили туда. В этот филиал смерти. У меня постоянно складывалось ощущение, что людей там не лечили – про них просто забывали. А вспоминали, когда они начинали издавать неприятный запашок. Вот тогда звали меня.

Отец посмеивался над историей, которую рассказывал Уилл, и просил продолжения.

– Местные врачи прозвали меня Уилл-труповозка, юмористы херовы. Да-да-да! Я отвозил этих вонючих засранцев в морг. Забирал из палат, но чаще всего из коридора, где они лежали. За эти шесть месяцев я увидел столько смертей – не счесть, и представь себе, абсолютно разных. Оказывается, смерть может быть на любой вкус, только чаще всего как умереть, выбирает не клиент, а заказчик. Так вот, смерть бывает насильственной, геройской, скоропостижной, мученической, голодной, ну… и так далее.

– Так, ну и…

– И знаешь, что я понял? Из любой работы или дела можно вынести какую-то пользу для себя. Единственный вывод, который сделал я, когда закончилась моя каторга, это то, что со смертью лучше не играть. Она в любом случае тебя обыграет на несколько очков. У неё свои правила, которые она никому не рассказывает. А уж если ты смельчак и вздумал сыграть с ней на равных, то знай, что поражение будет обидным и горьким. Ведь ещё ни разу никто и никогда не побеждал её. Можно, конечно, попытаться с ней договориться, и если у неё будет хорошее настроение, то, возможно, она и отсрочит твой конец на пару годиков. Но потом эта костлявая старуха всё равно возьмет своё, потому что она не любит оставаться в дураках, точнее, в дурах.

– Всё верно, сынок, со смертью лучше не шутить. А то, что ты прошёл такое испытание, это даже хорошо. Ты стал сильнее и мудрее после этого. А лучше расскажи, как сам-то?

– Всё нормально, отец, я скучал по тебе, и по дому, и по Ли…

– Да знаю я, знаю. Всё нормально. Но Лилия уехала почти сразу же, после того, как ты… ну ты понимаешь.

– Как уехала, куда уехала? – всполошился Уилл.

– Спокойно, спокойно! Она уехала учиться. Вот скоро летние каникулы – должна вернуться. Тогда и увидитесь. Иди отдыхай, а завтра утром пойдём к Патрику Джонсу. Ты должен извиниться перед ним.