Сьюзи Ян - Загадочная жизнь мисс Айви

По телу Айви горячими волнами прокатилась боль.

– Знаешь, сколько денег на эту поездку потратили твои родители? Мама копила много лет и сама собиралась к тете, но решила, что тебе эта поездка будет куда полезней. Она тебя очень любит и готова сделать все ради твоего благополучия. Даже если это поначалу принесет боль и наполнит твою душу ненавистью. – Проследив за угрюмым взглядом внучки, устремленным на комод, где раньше лежала пачка дисков, Мэйфэн добавила: – Не стоило приносить сюда весь этот мусор.

– Это не мусор.

– Эти вещи попали к тебе нечестным путем.

– Это ты во всем виновата.

– Я старая глупая китаянка, которая вот-вот помрет. Чего мне терять? А вот ты – гражданка США.

Горячий пар от полотенца окутал ее рот, нос и веки. Айви вспомнила класс рисования, откуда открывался роскошный вид на осенний двор, украшенный тополями пшеничного цвета. В тишине можно было услышать едва уловимый всплеск от четвертака, падающего на дно фонтана у статуи святого Марка, которая тянулась к холодному синему небу.

Мэйфэн вздохнула; от этого под ней заскрипела кровать. Затем принялась говорить. Айви подумала, что это очередная ностальгическая тирада о Китае, поножовщинах в тени мокрых аллей, голоде, аппетитной яичнице на Новый год и нищете, – и отчасти она не ошиблась. Однако эту историю бабушка еще никогда никому не рассказывала. Это была тайна, которую она хранила вот уже тридцать лет.

Сорок четыре года назад Нань Мяо родилась в деревне Синь Чан, расположенной в горной котловине провинции Сычуань, через которую протекало три реки, пересекающихся друг с другом у устья Янцзы. Это была цветущая и плодородная долина с долгим жарким летом и влажной, умеренной зимой. Дожди начинали лить в июне и заканчивались лишь весной следующего года – а затем всю местность окутывала живописная дымка, идеально подходящая для акварельных пейзажей, которые на своих полотнах пытались воссоздать многие художники. Из-за держащейся весь год высокой влажности и рациона из горных овощей, сваренных в чанах с кипящим маслом чили, кожа местных жителей приобретала глянцево-жемчужный оттенок, – ни сухости, ни малейшего прыщика. Молва о сычуанских девушках мгновенно разлетелась по всему Китаю, и люди окрестили их «ла мей нюй» , что в переводе с китайского значит «жаркие красотки».

Сильнее всего среди всех деревенских красавиц выделялась Нань. Она родилась в самый разгар июльских дождей, став второй из четырех дочерей в семье. Однако когда акушерка впервые взяла ее в руки, Мэйфэн сморщилась от разочарования: младенец перед ней был костлявым и желтокожим. Хуже того, это была девочка. Мэйфэн с Инь решили назвать ее Нань, то есть «мужчина», чтобы в будущем она смогла обеспечить их так, как это сделал бы сын.

Инь разводил свиней и кур на крохотном участке земли, Мэйфэн работала продавщицей за жалкие гроши. Они владели небольшим ларьком на колесах (обычная стеклянная будка), в котором торговали сигаретами, газетами, жвачкой и прочей мелочовкой. Спустя неделю после рождения дочери Мэйфэн положила Нань в соломенную корзину, которую привязала к спине, и вернулась на работу. Никто даже подумать не мог, что внутри лежал ребенок.

В течение нескольких лет у Мэйфэн родилось еще двое детей, обе – девочки, и они с Инем перестали надеяться на появление сына; и четырех детей прокормить было сложно. Семья жила за счет собственных посевов, на выручку от продажи овощей и небольшую зарплату Мэйфэн; они покупали только то, что не могли вырастить. Но не хватало и этого. Дети постоянно болели. Лекарства и посещения врача опустошали семейный бюджет, скромно ютившийся под прогнувшимися кроватными ламелями. Нань бросила школу ради работы на ферме вместе с отцом, а ее старшая сестра устроилась на кроличью бойню. Две младшие девочки были еще слишком малы. Деньги и еда, еда и деньги – таков был жизненный догмат семейства Мяо.

Впервые Шэнь Линь увидел Нань, когда она продавала овощи, держа корзину на сгибе локтя. Две густые черные косы свисали до самого пояса. Ему было тринадцать, а ей пятнадцать, но, по его словам, он уже тогда понял, что она станет его женой.

Разумеется, Нань даже не обратила внимание на низкорослого тощего поклонника со смуглой кожей. Он, скорее, смахивал на ребенка. Как и все деревенские девушки, она была без ума от Аньмина Ву.

Его родители работали учителями, но известность их семье принес дедушка, преуспевающий портной, к которому девушки со всего Сычуаня сбегались ради ципао и прочих праздничных нарядов. В отличие от остальных мальчишек в тусклых серах костюмах Аньмин всегда одевался по последнему слову моды, согласно шанхайским трендам. Помимо этого, он отличался в учебе и спорте: произносил речь на выпускном, являлся президентом класса и даже поставил рекорд в беге на четыреста метров.

В выпускном классе Аньмин прошел пробы в школьный спектакль и получил главную роль: он должен был сыграть скромного фермера, влюбившегося в лунную богиню в исполнении Нань. Аньмин, разумеется, уже слышал о ее красоте, но когда он как следует ее рассмотрел – густые ресницы, белая как лепестки цветов кожа и легкий румянец, – то понял, что должен быть с ней. За время репетиций они влюбились друг в друга так же чисто и светло, как и их персонажи. Хотя романы между учениками строго порицались, Аньмин все равно ухаживал за Нань, и все считали их отличной парой.

Все, кроме Мэйфэн.

Начался 1967 год; к власти вернулся Мао Цзэдун. Cемейство Ву, благодаря нескольким поколениям талантливых дельцов располагавшее значительными накоплениями, явно относилось к буржуазии. Мэйфэн прекрасно понимала, что рано или поздно хунвейбины придут за Аньмином, его братьями, сестрами и остальными родственниками и вышвырнут их из дома, заставив трудиться до самой смерти. О деньгах, собственности и титулах можно было позабыть. Ни красота, ни таланты не спасли бы Аньмина от того, что он носил фамилию Ву. Мэйфэн ни за что не позволила бы дочери связать судьбу с таким человеком.

Она запретила Нань ходить на репетиции (ничем не примечательная дублерша с родинкой в виде звездочки на подбородке вскоре станет знаменитой на всю страну актрисой) и видеться с Аньмином. Чтобы план сработал, она даже решила отправить дочь к тете в соседнюю деревню Нэйцзян. Мэйфэн выбросила все вещи, найденные под кроватью Нань: любовные письма, шпильки и красный матерчатый мешочек с кусочками гибискуса. Она нанесла визит семье Аньмина, где устроила настоящий скандал и приказала матери юноши держать своего сына-бездельника подальше от ее дочери. На крик сбежалась вся деревня. Матери Аньмина ничего не оставалось: она была слишком благопристойна.