Сьюзи Ян - Загадочная жизнь мисс Айви

В этом смысле Кларксвилл идеально подходил под запросы Нань. В первый же день в школе Айви увидела перед собой море темных волос. В отличие от Грува, где она всеми силами пыталась влиться в общий коллектив, здесь было принято передвигаться группками; местные ребята были одержимы оценками, программами углубленного изучения и домашней работой, сулящей дополнительные баллы. В рюкзаках у каждого из них лежала куча учебников и идеально организованный пенал. Айви все это совершенно не интересовало. Ее дважды дружелюбно приглашали пообедать вместе, но она заметила, что у всех ребят одинаковые пластиковые контейнеры – с холодным рисом, мясом, сельдереем (ло-мейн с креветками), обычными вареными яйцами или сладкой рисовой кашей. Ее собственный рацион от этого отличался не сильно. От этого она повесила голову, отчаянно надеясь, что никто не посчитает, что они с одноклассниками действительно похожи. Со временем она замкнулась в себе и лишь беглым взглядом окидывала игроков в лакросс и их девушек, смеющихся в холле за музыкальными аудиториями; было страшно, что они глумятся именно над ней.

Через неделю Айви подружилась с Сарой Уилсон, единственной белой девочкой в классе химии. Ее брат Бретт был запасным в команде по лакроссу.

Ко Дню благодарения, когда они с Бреттом дурачились в одной из музыкальных аудиторий, она вдруг поняла, почему это место считалось лучшим в школе: здесь можно было закрыться изнутри и выключить свет. Никто даже не догадается, что за крохотной стеклянной панелью кто-то прячется. А еще стены не пропускали ни единого писка.

К Рождеству она перестала мечтать о том, чтобы стать девушкой игрока в лакросс. Айви захотелось обзавестись образованным и воспитанным парнем, который владел бы французским, имел опыт жизни в Европе и любил читать поэзию – а еще лучше, любил бы ее писать или, по крайней мере, сочинять песни; он должен был бы уметь видеть красоту даже в самых потаенных местах и показать ей какой-нибудь способ смотреть на мир под другим углом.

Весной Айви увлеклась одним худеньким, ранимым мальчиком из драматического кружка. Он знал наизусть целые монологи из « Гамлета » и мог всего одним пальцем достать до тех уголков ее тела, о существовании которых она даже не подозревала. Вскоре стало ясно, что дурачиться в помещении кружка, откуда она выходила со следами от грубой веревки, оставлявшей на коже яркие красные полосы, было куда приятнее, чем в звуконепроницаемом коконе музыкального класса. С этим мальчиком они любили выходить на улицу через боковые двери и курить одну сигарету на двоих, глядя на ярко-синее небо. В такие моменты он без умолку трепался о своей давней девушке, первокурснице техасского колледжа, а она пальцем гладила его по колену там, где протерлись джинсы.

Тем временем Сара Уилсон попросила учителя найти другую напарницу для лабораторных по химии. Айви мигом поняла, что все это время ее подруга в одиночку писала отчеты, рисовала диаграммы и читала вслух пошаговые инструкции из непонятного учебника. За год по химии Айви получила тройку с плюсом. С алгеброй дела обстояли еще хуже.

Нань была вне себя от гнева. Даже Мэйфэн в этот раз не стала защищать внучку, лицемерно заявив:

– Мама переживает за твое образование.

В доме стояла ругань, во все стороны летели угрозы. Айви постоянно ходила в библиотеку за новыми учебниками и послушно выполняла большую часть приказов: ей самой не приносили особого удовольствия плохие оценки. Она безнадежно пыталась стать умной, как тетя Суньжи, но чувствовала себя на дне, словно Жожо. Нань заставляла дочь работать еще усерднее, но Айви считала, что и так прилагает достаточно усилий, – или, по крайней мере, ей так казалось . Однажды она даже решила высказаться об этом вслух, о чем тотчас пожалела. Ноздри Нань вздулись от негодования:

– Да ты даже не знаешь, что такое настоящий труд! Вы, американцы, такие избалованные! И ленивые! Думаете, что можете прожить здесь целую вечность! – кричала она на весь дом.

– Я ненавижу это место, – вдруг сказал Остин, кусая жареную ветчину. – Оно воняет туалетом.

– Какой же ты глупый! – рявкнула мать. – Ты и дня не проживешь без родителей. У тебя оценки еще хуже, чем у сестры. Если ты не поступишь в колледж, то после нашей с отцом смерти будешь побираться на улицах.

Такова, по мнению Нань и Шэня, была участь детей, если они завалят учебу.

В первый день летних каникул Нань ввалилась в комнату дочери в половину восьмого.

– Фэфэй помогает тете Пин платить по счетам с семи лет. – Она бросила на прикроватную тумбочку толстую пачку бумаг. – Прочти все это. Бабушка была права. Тебе нужно дать больше домашних обязанностей. Теперь ты будешь следить за нашим бюджетом.

Айви уже привыкла к подобного рода пассивно-агрессивным выходкам, но все же разозлилась и специально открывала каждый конверт по несколько минут. Внутри лежали банковские выписки, счета за телефон, газ, электричество и страховку автомобиля: куча цифр и долларовых знаков.

– И не забудь про эти. – Нань ткнула пальцем на разноцветные купоны, лежавшие на самом дне пачки. – Найди фильтр для холодильника. Теперь ты будешь ходить за продуктами вместе со мной. Посмотришь, сколько уходит на еду в этой семье. Вот это, – она вытащила из середины толстый квадратный конверт, – это зарплата твоего отца. Она приходит дважды в месяц. Можешь записывать все сюда.

Нань вручила ей чековую книжку в прозрачной обложке с крошечным пластмассовым калькулятором, прикрепленным к корешку:

– Начинай.

Но Айви даже не притронулась к калькулятору. Уж слишком поганый у него был вид, словно у дешевой игрушки, от которой отказался бы даже Остин. Числа на резиновых кнопках совсем стерлись: шестерка походила на ноль, а четверки и вовсе не было видно.

– Не так просто взять на себя ответственность за что-то, – добавила Нань, чуть успокоившись. – Математика важна во всех сферах жизни, не только в школе.

Она искоса взглянула на Айви, но затем отвела глаза.

Это было худшее лето в жизни. Айви приходилось помогать матери в китайском супермаркете, банке, на автозаправке и почте. Она вела еженедельный отчет о покупках в мясной лавке, обзванивала телефонных операторов, жалуясь на лишний доллар в выставленном счете, просила о возврате средств в отделе по работе с клиентами и переводила негодующие сообщения Нань, придавая им вежливую форму вопросов. Каждый вечер под чутким руководством матери Айви считала вырученные за сутки деньги и записывала их в книгу доходов и расходов. По субботним утрам она оплачивала счета, пришедшие за неделю. Нань трижды проверяла все написанное, тыкая пальцем в каждую цифру и букву, будто они, учуяв свободу, могли запросто слинять в другое место.