Кимберли Брубэйкер Брэдли - Война, которая спасла мне жизнь

Посреди ночи я резко проснулась – так у меня бывало, когда мама приводила домой гостей. Села рывком на кровати, схватилась за одеяла. Дыхание резкое, как бы клоками.

– Всё хорошо, – слышу голос мисс Смит. – С тобой всё нормально, Ада.

Поворачиваю голову. Мисс Смит до сих пор сидит в кресле со стороны Джейми. В окно льётся лунный свет, но лицо мисс Смит в тени.

Сердце у меня колотится. В голове свистопляска.

– Всё в порядке, Ада, – повторяет мисс Смит. – Тебе, наверно, кошмар приснился?

Кошмар? Я сама не знаю. Джейми лежит тут же, под боком – ротик полуоткрыт, дыхание ровное, мягкое.

– Нас бомбили? – спрашиваю.

Мисс Смит головой покачала.

– Да нет вроде бы. Я ничего не слышала, хотя тоже вот проснулась. – И подносит к лучу лунного света запястье. – О, давно за три. Надо же, случайно задремала. Вот уже и ночь почти всю проспала.

И по голосу её слышно, что улыбается.

– Давно не могу нормально уснуть. Со смерти Бекки не сплю как следует.

– А когда Бекки умерла? – спрашиваю.

Мисс Смит прочистила горло:

– Три года назад. Во вторник будет три года.

Она не спала три года?

– Отчасти поэтому я и не хотела вас брать, – говорит. – Конкретно с вами это никак не связано. Просто осенью мне всегда значительно хуже. Ещё дни такие короткие, и потом… да, собственно, зимой мне тоже не очень-то здо́рово. И никогда не было, даже в твоём возрасте. Ненавижу, когда темно и холодно.

Я кивнула. Тоже ненавижу темноту и холод. Зимой вечно ходишь с ознобышами на руках и ногах, они жутко чешутся, свербят.

– Бекки – это ваша дочка была? – спрашиваю.

– Моя дочка? – И как захохочет, отрывисто так. – О нет. Подруга. Лучшая подруга. Мы в университете вместе учились. Это её дом был, она мне его оставила.

– И Коржика тоже, – подсказываю.

– Она подарила мне Коржика задолго до своей смерти. Хотела, чтобы я тоже полюбила лошадей, как она. Не сработало.

– А от чего она умерла?

– От пневмонии. Это такая болезнь лёгких.

Ну, я кивнула. Паника моя, пока мы разговаривали, понемногу улеглась. Я выпустила одеяло из мёртвой хватки, легла головой на подушку.

– Вы можете, наверно, здесь поспать, – говорю мисс Смит. Джейми спит посередине кровати, так что с той стороны – ещё место.

Она покачала головой.

– Да нет, я… А впрочем, ладно. Один разок. – Смотрю, она скользнула в кровать рядом с Джейми, одеяло на себя потянула. Я тоже потянула за свой конец, и меня снова окутала нежданная мягкость и тепло.

Когда я открыла глаза, комнату уже заливал яркий свет, а в открытые окна доносились церковные колокола, и я услышала над собой голос мисс Смит:

– Ну Джейми, ты же в кровать напрудил.

Дома он никогда не писался. Мне сразу вспомнился тот хам в обувном, который жаловался, что приезжие дети в кровать писаются, и я так злостно уставилась на Джейми, что он разрыдался.

– Ладно-ладно, не важно, – протянула мисс Смит, хотя и несколько раздражённо. – Отстирается. В понедельник купим клеёнку, на случай если такое опять случится.

Вечно ей приходилось что-то из-за нас покупать. Чтобы как-то успокоить саму себя, я сказала:

– Вы, надо думать, богатая. – А какая ещё, с таким-то шикарным домом и кучей еды, не говоря уж о банке, где ей просто так деньги дают?

– Отнюдь нет, – ответила она. – Я живу на то, что выручила от продажи Беккиных гунтеров. – Она потянулась и встала. – Да сколько можно трезвонить! Что, уже так поздно? Наверно, надо было вас в церковь отвести, как нормальному опекуну полагается. – Она пожала плечами. – А теперь всё, поздно.

Мы спустились, и она пошла ставить чай, а Джейми сказала включить радиоприёмник. Из радио донёсся низкий глубокий голос, такой серьёзный, размеренный. Мы с Джейми почему-то сразу сели и стали слушать. Мисс Смит тоже подошла из кухни и устроилась на подлокотнике кресла.

Голос сказал:

– Сегодня премьер-министр официально объявил, что Великобритания вступает в войну с Германией.

Церковный звон прекратился.

Джейми спросил:

– Теперь нас будут бомбить?

А мисс Смит кивнула и сказала:

– Теперь да.

Вплоть до того момента я успела напрочь забыть о бомбёжках. Бомбить вообще-то должны были Лондон, а не этот захолустный городок, где жила мисс Смит, но всё равно я просто забыла. Хотя про такие вещи, как бомбёжки, обычно не очень-то забудешь.

Внутри опять скрутило, как вчера после ужина.

– А что значит «вступила в войну»? А до этого что, войны не было? Мы же почему-то здесь.

– Правительство заранее организовало эвакуацию, – объяснила мисс Смит. – Там понимали, что война будет, просто не знали когда.

– Если они видели, что наступает война, почему не остановили? – спросила я.

– Потому что Гитлера мирным путём не остановить, – покачала головой мисс Смит. – Но ты не волнуйся, Ада. Вам ничто не угрожает, и маме вашей тоже, и скоро вы преспокойно поедете домой.

По тому, как она это сказала, по её фальшивой улыбке я поняла, что она врёт. Только зачем ей врать, я не поняла.

– Надеюсь, нет, – ляпнула я, не подумав. Хотелось ещё добавить: «Лучше уж здесь остаться», но я вовремя прикусила язык.

Мисс Смит удивлённо на меня посмотрела и хотела что-то сказать, как вдруг Джейми зарыдал ни с того ни с сего.

– Хочу домой! – затянул он. – Не хочу войну. Не хочу бомбёжки. Я боюсь. Я хочу домой.

От одной мысли о том, чтобы отправиться обратно домой, у меня перехватило дыхание. Там было страшнее, чем под бомбами. И о чём Джейми только думает?

Мисс Смит вздохнула. Вынула платок, вытерла ему слёзки и сопли, высморкала нос.

– Чего мы хотим, нас никто не спрашивает, – заметила она. – Ладно. Пойдёмте-ка лучше завтракать.

После завтрака мисс Смит села возле радио и сидела грустная, отстранённая.

– Мисс? – обратилась я к ней. – А бомбёжки уже начались?

Она покачала головой.

– Нет ещё. В Лондоне дали гудок сигнальной сирены, но пока только учебный.

Я забралась на подлокотник её кресла. Радио продолжало бубнить.

– Мисс? – снова обратилась я. – А что такое «гунтеры»?

Она подняла на меня лицо, точно очнувшись ото сна:

– Что?

Я повторила вопрос.

– Вы сказали, что живёте на деньги, вырученные с продажи гунтеров Бекки, – напомнила я. Про продажу я знала. У нас на улице был ломбард, и, когда на доках дела катились под гору, соседки сносили туда барахло.

– Гунтеры – это охотничьи лошади. Порода такая, дорогая, – ответила мисс Смит. – У Бекки их было двое.

– Мы можем меньше есть, – сказала я. – Мы с Джейми. Нам не привыкать.

Мисс Смит взглянула на меня повнимательней.

– Ещё чего, – сказала она. В её голосе мелькнула такая резкая нотка, от которой у меня моментально вспотели ладони. – Это не твоя забота. Я со всем управлюсь, ну или леди Тортон поможет. Во всяком случае, вас никто не бросит.