Лайза Дженова - С любовью, Энтони

К четырем годам Энтони перестали приглашать на дни рождения к другим детям, а когда ему исполнилось пять, они с Дэвидом сдались и стали праздновать в узком семейном кругу. Так было проще. Все равно Энтони не принимал участия в общих играх и не обращал внимания на клоуна, приглашенного развлекать детей. Думать об этом ей до сих пор больно.

И в то время как темы праздников отражали изменение интересов ровесников Энтони по мере того, как они становились старше еще на год, – от Элмо к Бобу-строителю, Человеку-пауку и «Звездным Войнам», – Энтони вполне устраивала повторяющаяся из года в год вечеринка с Барни. Нет, она, разумеется, могла выбрать любого другого персонажа, но что толку было притворяться, что ему нравятся супергерои, роботы или ниндзя? Он любил Барни, и на его днях рождения не было других мальчишек, которые могли бы задразнить его за любовь к фиолетовому динозавру.

Так что каждый год Оливия с Дэвидом зажигали свечи на торте в виде Барни и пели «С днем рожденья тебя!». Потом она говорила: «Ну, давай, Энтони! Загадай желание и задуй свечки!» Он, разумеется, этого не делал, и она задувала их вместо него. И загадывала желание – каждый год одно и то же.

«Пожалуйста, не расти. Ты должен научиться говорить до того, как вырастешь. Ты должен сказать „мама“, и „папа“, и „мне шесть лет“, и „я хочу на детскую площадку“, и „мамочка, я люблю тебя“, прежде чем мы водрузим на кухонный стол очередной чертов торт в виде Барни. Пожалуйста, не расти. У нас почти не осталось времени».

Она никогда не переставала желать этого.

Они проделывали все это каждый год, но и ей, и Дэвиду эти дни рождения давались нелегко. Вместо того чтобы праздновать и радоваться, как все те родители, которых она рисовала в своем воображении, отчаянно завидуя, а иногда и ненавидя, вместо того чтобы поражаться тому, как сильно их ребенок вырос и изменился за прошедший год, они с Дэвидом в день рождения Энтони испытывали один лишь безмолвный ужас и отчаяние. Семнадцатое марта было единственным днем в году, когда они вынуждены были взглянуть в лицо степени тяжести аутизма их сына и признаться самим себе в том, что прогресса в его развитии практически нет. Отправляясь в магазин за подарком, она задумывалась, не посмотреть ли ей игрушки на возраст от пяти лет и старше, и неизменно вынуждена была признать, что эти игрушки будут ему совершенно неинтересны и он вряд ли станет с ними играть. Это было большими буквами написано на красочных коробках фирмы «Фишер прайс» – Энтони безнадежно отставал в развитии от своих ровесников.

Так что она покупала ему очередную развивающую игрушку, рекомендованную Карлин, психологом, которая занималась с ним терапией на основе прикладного анализа поведения [2] Прикладной анализ поведения , также ПАП-терапия или АВА-терапия – один из методов коррекционной работы с детьми с расстройствами аутистического спектра. , или новое видео с Барни, а однажды завернула в подарочную бумагу тубу «Принглз» с солью и уксусом. «Принглз» были гарантированным способом его порадовать. Но самую большую радость у него год из года вызывала открытка.

Когда ему исполнилось четыре, она купила ему первую из бесчисленной череды музыкальных поздравительных открыток. Та, самая первая, была с Хупсом и Йойо. Сначала Оливия показала ее ему. Он наблюдал, делая вид, что не смотрит. Она раскрыла открытку. Заиграла музыка, и розовый кот с зеленым кроликом начали петь. Она захлопнула открытку. Музыка и пение прекратились.

Оливия по сей день помнит его лицо, полное изумления и восторга, вызванного неожиданным открытием этого нового чуда, – как в тот раз, когда он обнаружил, как включается свет. Он распахнул открытку. Музыка заиграла. Он захлопнул ее. Музыка прекратилась. Распахнул. Музыка заиграла. Захлопнул. Музыка прекратилась. Эти открытки были для Энтони раем. Каждый раз, когда открытка распахивалась, играла одна и та же музыка и звучала одна и та же песенка; все было предсказуемо и полностью ему подконтрольно.

Остаток дня он провел с блаженной улыбкой на лице – снова и снова открывал и закрывал глянцевые картонные створки, открывал и закрывал, каждый раз восторженно взвизгивая и взмахивая руками, точно крылышками. И это было все, чего он хотел каждый год. Чтобы никто не мешал ему без конца открывать и закрывать свою открытку. И они с Дэвидом обеспечивали ему такую возможность.

Интересно, как-то сейчас Дэвид? Проснулся ли уже? Помнит ли, какой сегодня день, думает ли об Энтони? Оливия очень надеется, что ему удастся сегодня обрести душевный покой. При мысли об этом у нее начинает щемить сердце. Хотелось бы ей, чтобы он нашел этот покой в ней. Но это невозможно. Она сама бесконечно далека от душевного покоя, а ни один человек не может дать другому то, чего нет у него самого. И у Дэвида его тоже нет. Они оба это знают.

Оливия сидит на пляже, ожидая, когда рассветет, и слушая крики чаек, похожие на смех. Отлив уже закончился, вода начинает прибывать, и с каждой набегающей волной от надписи «С днем рождения, Энтони» остается все меньше и меньше, пока вода не слизывает ее совсем. Начисто, как будто никогда и не было. Если бы Оливия все еще верила в Бога, она попросила бы его доставить ее поздравление на песке ее сыну на небесах. Но она не просит об этом. Это всего лишь слова, начерченные на влажном песке ее пальцем и смытые в океан.

Она пишет у своих ног: «Я люблю тебя» – и ждет. Вода наступает, равнодушная и неумолимая, заливая букву за буквой и сглаживая контуры. Слова исчезают, так ни до кого и не дойдя.

Туман уже начал рассеиваться. Потихоньку светает. У ее ног тяжко волнуется свинцово-серый океан. Слева проступает из белесой дымки маяк. Следующая волна набегает на берег и, прошуршав по песку зыбким кружевом пены, оставляет у ее ног один-единственный круглый белый камешек. Оливия опускается на корточки, поднимает прекрасный гладкий голыш и стискивает его в ладони.

Энтони.

«Я скучаю по тебе, мой маленький».

Солнце выкатывается из-за горизонта, окрашивая край неба над океаном в розовый – цвет петуний, прекрасный и сулящий погожий день.

Бет и Петра сидят в гостиной Джилл и ждут Кортни и Джорджию. Сегодня у них собрание книжного клуба, но вечером по четвергам Кортни преподает йогу, и занятия заканчиваются только в шесть тридцать, так что они знают, что она немного опоздает. А Джорджия вообще всегда опаздывает. Джилл это знает, но все равно злится. Она держит их в столовой, пока все не соберутся, потому что хочет, чтобы столовую увидели сразу все. Она уже нарисовала в своем воображении пышный выход.

Бет тоже начинает нервничать. Петра собирается сегодня выложить им ее новости, но с каждым вздохом Джилл Бет все меньше и меньше уверена в том, что стоит это делать. Дело не в том, что она не хочет, чтобы ее подруги узнали, что Джимми завел роман на стороне и ушел от нее. Она не хочет, чтобы об этом узнали все на острове. А они узнают – Лен, директор школы, где учатся ее девочки; Патти, кассирша из супермаркета; Лайза, парикмахерша, которая стрижет Бет; тренер Джессики по баскетболу.