Натали Дженнер - Общество Джейн Остен

Да, Мими покорялась, но не ему, а самой себе. Красивые мужчины – фермеры, актеры, университетские профессоры – были ее слабостью, а Джек Леонард был настоящим красавчиком, даже по голливудским меркам. Каждый раз, когда их взгляды встречались, она приходила в трепет. Это было ново для нее, даже здесь, в Голливуде. Он был экстравагантным, да, и все, чего он касался, начинало жить своей жизнью. Она впервые отождествила себя с Мэри Кроуфорд из «Менсфилд-парка» в ее томлениях по столь неподходящему ей Эдмунду Бертраму, «частые мысли о котором не могли принести пользы».

Также Мими понемногу уступала собственному влечению к Джеку – она хотела его, жаждала его поцелуев и желала слышать те слова, что говорят женщинам лишь в постели. Да, он был подвластен ей, но не это придавало ей храбрости. В нем было что-то неуловимо мальчишеское. Тайна, из-за которой одного ее взгляда порой хватало, чтобы уязвить его, тайна, за которой лежал ключ к его сердцу, лежала за дававшей трещины стеной ее хладнокровия. Быть может, таким он был со всеми женщинами, но даже если так – он был лучшим актером из всех, что ей встречались.

– Джек, правда, не стоит пытаться купить меня этим фильмом.

Он лукаво улыбнулся во весь рот.

– О нет, Мими, покупать тебя я не собираюсь. Я хочу, чтобы ты досталась мне бесплатно. Чтобы ты отдалась мне полностью, вся целиком, ведь ты и сама этого хочешь.

Обмакнув палец в виски, он провел его кончиком по ключице Мими, спустился ниже, туда, где кончалась шея, затем еще ниже. Он склонился над ней, его рукав коснулся ее груди (она заметила, что Джек никогда не носил рубашек с коротким рукавом, даже в жару, надевая их исключительно на теннисном корте), и она вся вспыхнула, зардевшись. Он взял ее за подбородок, нашел ее губы – и все, что было меж ними до этого, внезапно обрело смысл. Ее влечение к нему было столь сильным, что помраченный разум только сейчас начинал понимать, что тело его опередило.

Мими больше не могла осуждать Марианну за то, что та предпочла Уиллоуби полковнику Брэндону, который был старше и сдержаннее, и оказалась на пороге смерти; теперь она надеялась лишь на то, что когда всему настанет конец, ей не придется жить затворницей, захлебываясь слезами.

– Отлично выглядишь, Мими. Я налью тебе шампанского.

Дородный Монти Картрайт, которому было далеко за пятьдесят, возглавлял студию, сделавшую Мими звездой, и обладал невероятным даром – с первой пробы мог оценить потенциал любого из начинающих актеров. Он предлагал им долгосрочный контракт, но связывал такими условиями, что следующие десять лет те постоянно проклинали тот день, когда впервые его увидели.

Контракт Мими истекал через три года. Каждый раз после встречи с Монти она мысленно ставила очередной крестик в календаре собственной каторги. Участие в проектах на стороне, таких, как многообещающая адаптация «Разума и чувств», давалось ей с трудом, благодаря помощи брата, юриста в ее родной Филадельфии, помогавшего ей согласовывать условия контракта. В свои тридцать пять Мими отлично понимала, что в студии ее держат, лишь пока она приносит прибыль, и она бралась за все перспективные проекты, пока могла. Некоторые актрисы ее возраста уже растили детей, иные же уходили в «отпуск», из которого уже не возвращались – в индустрии оставались лишь те, кто мог постоянно быть начеку. Мими продолжала строить карьеру – ей нужно было успеть до того, как первые морщинки вокруг глаз станут заметными, до первой седины.

Они сидели в номере Монти, и он развалился на диване напротив, уставясь на ее знаменитую волну иссиня-черных волос, гадая, какой из них поседеет первым. Да, Мими уже была не та, что раньше, – все знаки были налицо, он слишком хорошо знал их, как хищник, выжидающий, когда у раненой жертвы иссякнут все силы.

– Выглядишь усталой, Мими, а впрочем, ты прекрасна, как всегда. Терри совсем тебя загонял на съемках того вестерна? Это все его чертовы рассветы, вставать надо ни свет ни заря, часа за два, чтобы успели загримировать, – так ведь?

Мими поерзала в кресле – она уже потеряла счет его намекам на то, что годы берут свое.

– Ничего, скоро все это закончится. В этом фильме Анжела полностью раскроется.

Он все еще не понял, что за игру она вела, привлекая его внимание к этой молоденькой актрисе второго плана.

– Да, эта девочка – просто находка. Сколько ей, двадцать? Двадцать один, не больше. Не угадаешь – дымит, как паровоз, и матерится, как какой-нибудь шофер. А порой и разговаривает так же – голос хриплый, даже страшно становится.

В некотором роде Мими даже получала удовольствие от этих редких встречи с Монти, так как он был столь поглощен собственными разглагольствованиями, упиваясь чувством собственного превосходства, что она могла спокойно подумать о чем-то отвлеченном. В последнее время, к ее ужасу, этим чем-то был Джек Леонард. Она и впрямь не могла отвлечься от мыслей о нем и, что еще хуже, подозревала, что он об этом знает. Даже если до их поцелуя он пребывал в неведении, то теперь это вряд ли можно было скрыть.

А Монти тем временем вещал о какой-то бедной дурочке-актриске, ее браке по принуждению и проблемах с законами Доминиканской Республики из-за недавнего развода (в законах Монти разбирался, так как регулярно их обходил). Она слушала вполуха, потягивая «Пайпер-Хайдсик» – он уже дважды наполнил ее бокал, как вдруг Монти допил скотч, поднялся, бесцеремонно уселся с ней рядом, похлопав ее по колену, и обеспокоенно спросил:

– Он тебе уже все рассказал?

– Кто и о чем, Монти?

– Терри. Он уже рассказал тебе об Анжеле?

– Что он должен был мне рассказать, Монти?

Монти ухмылялся.

– В эти игры можно хоть целый день играть. На афишах биллинг Анжелы будет рядом с твоим.

У Мими перехватило дыхание.

– Абсурд какой-то. Это ее вторая большая роль.

– Ну да, но ведь вы тягаетесь с Купером, а он в главной роли, и смысл в этом есть, хотя бы визуально – по меньшей мере, таково мнение Терри. Мими, я, конечно, замолвлю за тебя словечко, но мне надо знать, насколько это важно для тебя.

– А ты как думаешь, Монти? Мы оба знаем, что я уже несколько лет как приношу вам кучу денег, и с какой стати новичку получать такой же биллинг? Для меня это вопрос справедливости – уверена, Анжела в свое время всего добьется, она талантлива, но зачем для этого подставлять меня? Это же просто смешно!

Монти вздохнул.

– Знаю, тебе нелегко. Но у меня связаны руки. У Терри в контракте прописаны права на это, он учел свой недавний провал с Кроуфорд, Гейблом и Дэвис.

Он подвинулся ближе.

– Слушай, Мими, мы же знаем, что рано или поздно это случилось бы. Я за тебя вступлюсь, но я же не дурак и хочу что-нибудь взамен.