Нина Георге - Книга снов

«Вернись!» – шепчет мягкий ветерок, который вдруг становится ощутимым. Он дует откуда-то с моря, не имеющего берегов, с моря, под серой стекловидной поверхностью которого вертикально парят фигуры с открытыми глазами, и кажется, будто они спят и им снятся сны и они не замечают, где находятся.

Вернуться? Куда вернуться?

Я стою. Прислушиваюсь.

Сэм. Его большой пальчик зажат в кулачке, когда он спит.

Порыв ветра приоткрывает дверь чуть шире, совсем чуть-чуть. Не огонь ли в камине там мелькает? Не дедушка ли Мало там читает вполголоса бретонскую сказку, marvailhoù, старую оккультную историю о пространстве между мирами?

Возможно, сейчас он как раз читает мою историю, возможно, все мы лишь истории, которые сейчас кто-то читает и, возможно, тем самым не дает нам окончательно угаснуть.

Тут у меня мелькает воспоминание о некоем монахе, который постоянно читал где-то в горах между Австрией и Италией, он читал каждый день с утра до вечера, желая поддержать жизнь в людях из его историй.

Отец с тревогой смотрит на меня.

– Генри, пожалуйста. Нехорошо так долго медлить. Дверь не будет открыта вечно.

Что же теперь, что меня так держит?

– Генри, прошу тебя. Так не пойдет. Ты не должен застрять между.

Между? Что это значит? Где это, между?

Отец смотрит на меня, как прежде, будто хочет сказать: «Ты разве все пропустил? Разве не слушал Мало, когда он рассказывал тебе о сущности моря?

Владычице моря известны все берега, и она охраняет умерших, которые садятся в лодки и отправляются в плавание с острова Сен и плывут, пока не найдут те острова, которые не отмечены ни на одной карте мира. Владычица моря – возлюбленная времени. Они произвели на свет смерть, грезы и людей – все это их создания».

– При переходах можно запросто потеряться. Давай, Генри! Прошу тебя. Не дай мне тебя снова потерять.

Ему потерять меня ? Как так? Это я потерял его.

Неожиданно дверь с силой захлопывается, вновь медленно приотворяется и со стуком закрывается опять, открывается и закрывается, снова и снова. Удары ужасно громкие. Они грозят, они убеждают: «Лучше поторопись!»

Когда дверь открывается, это как просьба. Соблазн. Сладкое притяжение, приглашение забиться в самый отрадный, согретый солнцем уголок Тай Керка, в тихую гавань безопасности и уверенности, сдобренную отцовским бормотанием, тихим смехом Мало над своей книгой, сопением во сне собаки, мурлыканьем кошки, треском огня в камине. Все будет хорошо. Навсегда.

И все же я не двигаюсь с места. Не знаю, откуда у меня берутся силы противостоять этому искушению.

Отец смотрит на меня, говорит с любовью: «Эх, Генри, ведь все закончилось. Посмотри!»

Он делает какой-то жест рукой в моем направлении. И в один миг меня накрывает волна переживаний, таких интенсивных, что они проникают в каждую клеточку моего тела. Волна такая всеобъемлющая и большая, что она захлестывает меня, я наполняюсь картинами, чувствами и знаниями.

И тут я прозреваю. Теперь я все вижу.

Я вижу, о чем больше всего сожалеешь, когда умираешь и истекают твои последние секунды, когда уже ничего, абсолютно ничего нельзя наверстать.

Я вижу это, и все так логично.

Как глупо человечество, что оно об этом забывает, снова и снова, от одной смерти к другой и от одной жизни к другой! Я тоже все забыл. Более того: всегда, когда мне выпадал шанс пробиться к центру своей жизни, я отступал.

– Твое время истекло, Генри. Отпусти себя!

Конечно. Именно этого и заслужило мое существование – отпустить и забыть, ведь это была не жизнь.

Что бы я отдал за то, чтобы не медлить, когда нужно было прыгнуть, не убегать, когда нужно было остаться, и не молчать, когда нужно было сказать!

Нечто во мне самом поразило меня.

Медленно, шаг за шагом, я отступаю к маленькой синей лодочке.

Отец стоит неподвижно на берегу, руки бессильно опущены, в его значительном, спокойном морском лице – безграничная печаль.

– Генри! Нельзя просто так вернуться. Ты потеряешься между. Между всем, понимаешь?

Не знаю, что он имеет в виду, говоря «между всем». Я не чувствую под ногами песок, я вообще ничего больше не чувствую. Даже когда толкаю лодку в море, кажется, будто я делаю это не усилием мышц, а лодка движется просто по моему желанию.

Отец опускается на песок. Его взгляд неотрывно устремлен на меня. Он заламывает руки в отчаянии.

Я нерешительно сажусь в лодку и беру весла.

Море хочет выбить их из рук, я хватаюсь за них крепче.

– Будь осторожен! Не выходи из лодки и избегай бурь! – кричит отец мне вслед. – А если угодишь в воду ночью, то…

Слов теперь не разобрать, ведь море умирающих уже подхватило меня и плавно понесло прочь.

Я делаю несколько гребков веслами, они дрожат, сопротивляются, но, когда, несмотря на рокочущие пенящиеся волны, я начинаю работать ими все энергичнее, весла начинают слушаться.

Не знаю, кому молиться, чтобы мне позволили вернуться. Пусть даже на секунду, только чтобы открыть глаза и увидеть Эдди. Хочу, чтобы лицо Эдди стало последним, что я увижу в своей жизни, прежде чем закрою глаза навсегда. И Сэма, хочу ему сказать, что я бы пришел. Я бы обязательно пришел.

Остров с открытой дверью – он уже исчезает в мерцающей синеве за горизонтом.

Я оборачиваюсь и вижу рифы, их гранитные глыбы, как черные кулаки, возвышаются над волнами. На одном из отдаленных валунов, похожем на кита, видна ссутулившаяся фигурка. Кажется, это девочка с длинными светлыми волосами, она просто сидит и смотрит на море.

– Привет! – кричу я.

Девочка даже не глядит в мою сторону.

Я не вижу берега. Нигде.

В направлении, откуда я плыву, одно лишь небо, голубое и ласковое, но за спиной у меня сгущается тьма, образуя мрачные нагромождения облаков. Гремит гром, и чем дольше я всматриваюсь, тем с большей уверенностью могу сказать: там волны обо что-то разбиваются.

Там! Я приставляю руку ко лбу, затеняя глаза. Точно, вон там!

Невидимые скалы, на них волны вздымаются в молочно-белой пене, отступают на дно и скалы, и исчезают, и снова бросаются на незримую преграду.

Море бушует.

Все скалистое побережье, стеклянный вал. А там…

Туман?

Я берусь за весла.

Нужно забрать девочку, подумалось мне, но когда я смотрю на утес-кит, там уже никого нет.

Под носом синей лодки чувствуется усиливающееся движение воды. Течение меняет направление. Отлив.

Рокот воды нарастает, как будто море превращается в один гигантский водопад и обрушивается с высоты тысячи метров в грохочущую черную бездну.

Я разворачиваю синюю лодку.

Волны, вздымающиеся, словно горы, будто многоэтажные дома, на границе они изнуряются, ломаются и спадают. Теперь я вижу нечто вроде норы или трубы, о которую разбиваются волны, она не из стекла, но наполнена туманом и тьмой.