Альберто Васкес-Фигероа - Слезы Африки

Где-то вдалеке послышался рычание леопарда.

А может быть, это и не был леопард, а всего лишь старый самец павиан, которого изгнали из какой-нибудь семьи, что во множестве спускались в долины в сезон дождей в горах, но несчастным женщинам и трясущимся от страха детям это показалось таким ужасным рычанием, которого они никогда не слышали в своей жизни, а Ахим Биклия, кто на тот момент держал в руках старое ружье, готов уже был нажать на курок.

А потом все стихло, погрузилось в тишину, потому что даже малыши старались плакать молча.

К середине следующего утра течение в реке начало ускоряться, а берега сближаться.

Вместо гигантского вереска и можжевельника по обоим берегам поднялись темные скалы угрожающего вида, а когда одна такая скала возникла посередине реки, а вокруг нее закрутились опасные водовороты, сеньорита Маргарет поняла, что нужно быть предельно осторожным, поскольку некоторые из малышей не умели хорошо плавать.

– Отец рассказывал мне, что ниже по течению есть большой водопад, – заметил Ахим Биклия. – Возможно мы уже близко.

– А что там дальше?

– Не знаю. Про это никогда не рассказывал.

Час спустя течение реки настолько возросло, что стало практически невозможно управлять лодками, и когда, наконец, перед ними возникла линия горизонта, за которой река исчезала, как по волшебству, до них долетел приглушенный шум воды, падающей с большой высоты.

Направили лодки к ближайшему берегу, Менелик Калеб и Бруно Грисси пошли на разведку, а все остальные ожидали их.

Добраться до водопада было делом несложным, но вот стоя на самом краю вертикального обрыва, они с удивлением увидели как огромные массы воды беспрепятственно низвергались вниз на глубину почти в сто метров, чтобы затем продолжить свой путь по равнине, покрытой кустарником, и что простиралась насколько глаз хватало.

И то, на самом деле, была лишь одна из многих ступеней, которыми величественное эфиопское нагорье спускалось к западу, но по сравнению со скалистыми уступами высокогорных регионов, впечатляющих своей природной мощью, со склонами, словно обрезанными ножом и что остались у них за спиной, могло лишь замедлить их продвижение вперед, и очевидно было, что в том отдаленном и негостеприимном уголке, вдалеке от любых мест, заселенных человеком, никто не побеспокоился проложить тропинку в обход пропасти.

– И что же будем делать теперь? – поинтересовался Менелик Калеб.

– Вернемся, – последовал сухой и безнадежный ответ от его друга.

– Вернемся куда? – чуть не взвизгнул Менелик. – Я даже не представляю, чтобы грести вверх по реке, а потом сидеть и ждать пока мне горло перережут. – Он решительно закачал головой и, показывая вниз, закончил. – Я лучше полезу в пропасть, вон туда.

– Но тут же нет дороги, – обратил его внимание веснушчатый. – Может, видишь что-то, что нам не видно?

– Дорог не бывает, пока их не откроют, – последовал уверенный ответ. – Пошли, поищем.

И они искали в течение двух часов, а когда, наконец, вернулись, упали на землю без сил и разочарованные.

– Существует только отдаленная возможность спуститься туда – это по веревкам, – сказал Менелик. – Весьма опасное занятие, конечно, но другого способа нет, – и он внимательно посмотрел на сеньориту Маргарет, уверенный в том, что только она может и должна принять решение, и добавил самым пессимистичным тоном:

– Либо так, либо возвращаться.

– Как бы это не было опасно, но придется попробовать, – последовал ответ. – А что там, дальше?

– Опять река, – добавил от себя Бруно Грисси. – Но также ясно, что мы не сможем спустить пироги.

– Построим плоты.

– Из чего? Внизу не видно ничего, кроме травы и кустов.

Сеньорита Маргарет какое-то время размышляла, а все собравшиеся наблюдали за ней молча, и наконец, показав на три длинные, крепко сделанные и тяжелые лодки, сказала:

– Используем дерево этих пирог. Отпустим их, чтобы они упали, а то, что от них останется, используем для изготовления плота.

– Если мы их скинем, то когда доберемся до низу, течение уже унесет их, – логично предположил Менелик Калеб.

– Я могу остаться, – предложил Ахим Биклия. – Подожду, пока вы спуститесь, и отпущу пироги, чтобы вы смогли забрать, что останется от них, до того, как течение унесет, а потом и сам спущусь.

Сеньорита Маргарет, чей авторитет оставался неоспоримым, подняла руку, чтобы привлечь внимание, и устало встала на ноги.

– Вначале посмотрим где можно спуститься, – сказала она. – А потом уже решим.

Учителя, дети и козы прошли до водопада, свесились над пропастью, и у толстушки Зеуди закружилась голова, и она чуть было не сорвалась вниз.

– Даже если я спячу, то спускаться туда не буду! – воскликнула она, отшатнувшись назад. – Я не птица.

– А другого выхода нет, – заметил Бруно Грисси.

– Но где? – захныкала несчастная девочка. – Не видно ни намека на тропу.

Да, тропы не было в самом деле, и в соответствии с тем рискованным планом, предложенным Бруно и Менеликом, нужно было вначале спуститься на выступ, а уже оттуда спускаться на веревках, преодолев метров семьдесят пустого пространства.

– Но у нас нет веревок! – обратила его внимание растерянная учительница.

– Для этого используем «водные лианы», – сказал Бруно. – Хорошенько переплетем их, чтобы они достали до самого дна.

– Никогда еще не сплетали «водные лианы» такой длины, – уверенно заявил Ахим Биклия. – Сомневаюсь, что выдержат.

– Должны выдержать… – резюмировал Менелик Калеб. – Будем плести столько времени, сколько нужно, но мы это сделаем.

«Водные лианы», которые по счастью росли в изобилии в близлежащих лесах на склонах гор, отличались от остальных из своего семейства тем, что когда на них делали два надреза: один повыше, другой пониже, то из нижнего разреза струей выливалась накопившаяся в растении вода, чистя, свежая и с пузырьками воздуха, словно газированная, а потому дети имели обыкновение разыскивать их в лесной чаще.

Когда же вся вода вытекала из лианы, она превращалась в нечто, похожее на шланг, гибкий и влажный, толщиной с палец или чуть больше, и из них, из этих шлангов, уже можно было сплести веревки, но имелось одно весьма заметное неудобство: когда кора начинала высыхать, то очень легко трескалась и, в конце концов, рассыпалась и превращалась в пыль.

Как благоразумный Ахим и указал, никто еще не пытался сплести канат из «водных лиан» достаточно толстый и такой длины, но точно также, а это ответил ему Бруно Грисси, и тоже небезосновательно, возможно никто этого и не делал по одной простой причине – не было необходимости тратить столько сил на то, что потом просуществует лишь короткое время.

– Нужно будет нарезать лиан, вылить из них воду, сплести и спуститься по ним один за другим за двадцать четыре часа и не дольше, – указал веснушчатый. – Это будет непросто сделать, но если работать упорно, мы это сделаем.