Лайза Дженова - Все еще Элис

– Еще я не смогла сориентироваться на Гарвард-сквер. Минуты две не могла понять, где нахожусь, а потом все вспомнила.

Доктор Мойер перестала записывать симптомы и подняла глаза на Элис. Эта информация произвела на нее впечатление.

– Тебе было трудно дышать?

– Нет.

– Ты чувствовала оцепенение или покалывание?

– Нет.

– Болела голова или было головокружение?

– Нет.

– Ты не почувствовала сильного сердцебиения?

– Сердце еще как колотилось, но, когда ты сбита с толку, это больше похоже на выброс адреналина от страха. За секунду до того, как это случилось, я чувствовала себя просто великолепно.

– А в тот день с тобой случилось что-нибудь необычное?

– Нет, я только что вернулась из Лос-Анджелеса.

– Тебя бросало в жар?

– Нет. Я почувствовала что-то вроде этого, когда перестала ориентироваться, но, повторяю, я думаю, что это от испуга.

– Ладно. Как ты спишь?

– Прекрасно.

– Сколько часов в день?

– Пять или шесть.

– Бывает трудно заснуть?

– Нет.

– Сколько раз за ночь ты обычно просыпаешься?

– По-моему, ни разу.

– Ложишься спать каждый день в одно и то же время?

– Обычно да. Если только не переезжаю с места на место, в последнее время я много ездила.

– И где ты была?

– В последние несколько месяцев – в Калифорнии, Италии, Нью-Орлеане, Флориде, Нью-Джерси.

– Ты не болела после какой-нибудь поездки? Может быть, у тебя был жар или лихорадка?

– Нет.

– Ты принимаешь какие-нибудь медикаменты, что-нибудь, что может вызвать аллергическую реакцию, препараты, которые ты не считаешь медикаментозными?

– Только мультивитамины.

– Изжога?

– Нет.

– Изменение веса?

– Нет.

– Не замечала кровь в моче, стул нормальный?

– Все в порядке.

Как только доктор Мойер получала ответ на свой вопрос, она тут же задавала следующий, а темы менялись с такой скоростью, что Элис не успевала понять их логику. Это было похоже на катание на «американских горках» с закрытыми глазами, она не могла предсказать, когда будет следующий поворот.

– Ты сейчас более встревожена или подавлена, чем обычно?

– Только из-за этих заминок с памятью. В остальном нет.

– А как у тебя с мужем?

– Прекрасно.

– Ты считаешь, что твое душевное состояние в норме?

– Да.

– Не думаешь, что это депрессия?

– Нет.

Элис знала, что такое депрессия. После смерти мамы и сестры, когда ей было восемнадцать, она потеряла аппетит, не могла заснуть больше чем на два часа, хотя постоянно чувствовала усталость, и ее ничто не интересовало и не радовало. Это длилось чуть больше года, и с тех пор она ничего подобного не испытывала. Сейчас с ней происходило нечто другое. Прозак [5] Антидепрессант. в этом деле не помощник.

– Ты выпиваешь?

– Только в компании.

– Сколько?

– Один-два бокала за вечер, может, немного больше по особому случаю.

– Наркотики?

– Нет.

Доктор Мойер задумчиво посмотрела на Элис, а потом, постукивая ручкой по своим записям, заново их перечитала. Элис подозревала, что ответа на ее вопросы в них нет. Она вцепилась обеими руками в дерматиновый стул.

– Так у меня начинается менопауза?

– Да. Можно назначить курс FSH [6] Фолликулостимулирующий гормон. , но все, что ты мне рассказала, соответствует этому диагнозу. Средний возраст начала менопаузы – сорок восемь – пятьдесят два. Ты как раз в этой вилке. В течение года у тебя еще пару раз будут менструации. Это абсолютно нормально.

– Заместительная терапия может помочь решить проблемы с памятью?

– Мы больше не назначаем женщинам этот курс, если только у них нет серьезных проблем со сном и действительно мучительных приливов или остеопороза. Не думаю, что твои проблемы с памятью как-то связаны с менопаузой.

Кровь отлила от лица Элис. Это были именно те слова, которые она боялась услышать, и о чем только недавно отважилась подумать. Высказанное вслух мнение профессионала разнесло ее доводы в пух и прах. С ней что-то происходит, и она не готова услышать, что именно. Элис поборола нарастающее желание сдаться или немедленно убежать из кабинета куда глаза глядят.

– Почему?

– Нарушения памяти и дезориентация в списках симптомов менопаузы следуют за нарушением гигиены сна. Такие женщины с трудом воспринимают реальность, потому что не спят как положено. Есть вероятность, что ты спишь не так уж хорошо, как тебе кажется. Возможно, твой график и перелеты оказывают негативное влияние на сон или ты беспокоишься о чем-то во сне.

Элис подумала о том времени, когда у нее часто путались мысли из-за недостатка сна. Естественно, ее интеллектуальные возможности были не на высоте в последние недели каждой беременности, после родов или когда она в авральном режиме работала над завершением проекта по гранту. Вот только когда она потерялась на Гарвард-сквер, в ее жизни не происходило ничего подобного.

– Возможно. А не может быть так, что теперь мне, в силу возраста или из-за менопаузы, требуется более продолжительный сон?

– Нет. Такого в своей практике я не наблюдала.

– Если это не следствие недосыпания, то что это, по-твоему? – спросила Элис.

К этому моменту ее голос окончательно утратил уверенность и четкость звучания.

– Вообще-то, меня больше беспокоит дезориентация. Не думаю, что это связано с сосудами. Я считаю, надо пройти кое-какие тесты. Ты сдашь кровь на анализ, сделаешь маммограмму, комплексную томографию костей, потому что уже пора, и магнитно-резонансную томографию мозга.

Опухоль мозга. Она об этом даже не думала. Смутный силуэт нового хищника возник в ее воображении, и паника снова начала вгрызаться в нее изнутри.

– Если ты не думаешь, что это связано с сосудами, чего ты ждешь от томографии мозга?

– Всегда полезно все разложить по полочкам. Сделаешь томографию, а потом сразу ко мне, и мы подумаем, как быть дальше.

Доктор Мойер избежала прямого ответа, а Элис не стала ее принуждать. Она не думала, что у нее опухоль.

Уильям-Джеймс-Холл – факультеты психологии, социологии и социальной антропологии – находится как раз за воротами Гарвард-Ярда, которые выходят на Крикленд-стрит. Этот район студенты называют Сибирью. Однако географическое положение далеко не главный признак, который отдаляет его от основного кампуса. Уильям-Джеймс-Холл никто и никогда не спутает со старинными университетскими строениями в стиле классицизма, которые служат украшением Ярда и где располагаются общежития для первокурсников и классы математики, истории и английского. А вот с паркингом его можно спутать. У этого здания нет ни дорических, ни коринфских колонн, ни кладки красного кирпича, ни витражей, ни шпилей, ни атриумов, ни одной детали, которая бы хоть как-то роднила его с университетом. На создание этого лишенного каких-либо отличительных черт блока бежевого цвета двести десять футов высотой, вполне возможно, архитектора вдохновил ящик Скиннера [7] Тесная клетка, где крысы могут совершать только такие действия, которые экспериментатор может контролировать и наблюдать. . Неудивительно, что это здание не включают в маршруты пеших экскурсий и не помещают его фотографию в гарвардском календаре как символ весны, лета, зимы или осени.