Томми Ориндж - Там мы стали другими

– Свиномозглых?

– Людей с мозгами свиньи.

– О. В каком смысле?

– Колумб назвал вас индейцами, а мы обязаны своим именем ошибке Тедди Рузвельта [32] История мишки Тедди связана с именем 26-го президента США Теодора (Тедди) Рузвельта. Со временем плюшевый мишка Тедди помог Рузвельту взойти на президентский пост во второй раз, став его талисманом во время предвыборной кампании. .

– Как это?

– Однажды он охотился на медведя, но встретил тощего старого голодного мишку и отказался стрелять в него. Потом в газетах появилась карикатура на эту охотничью историю, в которой мистер Рузвельт представал милосердным, настоящим ценителем природы, что-то в этом роде. А еще позже умельцы сделали плюшевого медвежонка и назвали его мишкой Тедди, который стал детской игрушкой. Только вот никто не удосужился сказать, что на самом деле именитый охотник перерезал горло тому старому медведю. О таком милосердии предпочитают умалчивать.

– И откуда ты все это знаешь?

– Каждый должен знать историю своего народа. Почему и как вы оказались здесь, что сделали люди, чтобы доставить вас сюда. Мы, медведи, и вы, индейцы, прошли долгий путь и многое пережили. Они пытались убить нас. Но, если их послушать, история выглядит как большое героическое приключение в пустом лесу. А там повсюду были медведи и индейцы. Сестра, они перерезали горло всем нам.

– Почему у меня такое чувство, будто мама уже все это рассказывала нам? – удивилась я.

– Тедди Рузвельт как-то сказал: «Я не зайду так далеко, чтобы говорить, что хороший индеец – мертвый индеец, но думаю, что в девяти случаях из десяти так оно и есть, а в подробностях десятого мне не очень хочется разбираться».

– Черт, ДБ. У меня в голове все перепуталось. Я слышала только о «большой дубинке».

– Эта «большая дубинка» – ложь о милосердии. «Говори мягко, но держи в руках большую дубинку», – вот что он говорил о внешней политике. Вот что они использовали против нас, медведей и индейцев. Чужаков на нашей собственной земле. И своими большими дубинками они загнали нас так далеко на запад, что мы практически исчезли.

Два Башмака затих. Так всегда с ним бывало. Если ему было что сказать, он говорил, а в остальных случаях помалкивал. По блеску в его черных глазах я догадалась, в каком он настроении. Я спрятала мишку за камнями и поспешила к сестре.

Ребята собрались на маленьком песчаном пляже, усеянном валунами, которые едва торчали из воды на глубине. Чем ближе я подходила, тем больше странностей замечала в поведении Джеки – непривычно шумной, с кривой ухмылкой. Она встретила меня приветливо. Слишком приветливо. Подозвала меня, обняла излишне крепко, а потом чересчур громким голосом представила компании как свою младшую сестренку. Я солгала, сказав, что мне двенадцать, но меня даже и не слышали. Я увидела, что они передают по кругу бутылку. И как раз подошла очередь Джеки. Она сделала долгий и жадный глоток.

– Это Харви, – сказала мне Джеки, ткнув бутылкой ему в плечо. Харви взял бутылку и будто пропустил слова Джеки мимо ушей. Я отошла от них и увидела паренька, стоявшего в стороне от остальных. Мне показалось, он ближе всех мне по возрасту. Мальчишка бросал камни в воду. Я спросила его, что он делает.

– А на что это похоже? – ответил он вопросом на вопрос.

– Ты как будто пытаешься по камешку избавиться от острова, – сказала я.

– Жаль, что я не могу выбросить этот дурацкий остров в океан.

– Он уже в океане.

– Я имел в виду, на самое дно.

– Это еще почему? – удивилась я.

– Потому что мой отец заставляет нас с братом торчать здесь, – сказал он. – Вытащил нас из школы. Ни телевизора, ни хорошей еды, все бегают вокруг, пьют, рассуждают о том, что все будет по-другому. Да, здесь все по-другому. И дома нам было гораздо лучше.

– Ты разве не думаешь, как это хорошо, что мы выступаем за свои права? Пытаемся исправить то, что они сделали с нами за эти сотни лет, с тех пор как пришли на нашу землю?

– Да-да, мой отец только об этом и говорит. О том, что они с нами сделали. Правительство США. Я ничего об этом не знаю, просто хочу домой.

– А у нас, кажется, и дома больше нет.

– Что хорошего в том, чтобы захватить какое-то дурацкое место, где никто не хочет жить? Место, откуда люди пытаются сбежать, лишь только поселившись?

– Не знаю. Может, что-то и получится. Никогда не знаешь наверняка.

– Ага, – сказал он и запустил довольно большим камнем в ту сторону, где сидели старшие дети. Их обрызгало водой, а на нас пролился поток таких ругательств, каких я в жизни своей не слышала.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Рокки.

– Стало быть, Рокки – метатель камней? [33] Rock – камень, скала; Rocky – каменистый, скалистый ( англ .). – усмехнулась я.

– Заткнись. А тебя как зовут?

Я пожалела о том, что прицепилась к именам, и попыталась сообразить, что бы еще такое спросить или сказать, но на ум ничего не пришло.

– Опал Виола Виктория Медвежий Щит, – чуть ли не скороговоркой выпалила я.

Рокки в ответ лишь бросил еще один камень. Я не знала, то ли он не слушал меня, то ли не находил мое имя смешным, как и большинство детей. Впрочем, мне не удалось выяснить, потому что как раз в этот момент к берегу с ревом подошла лодка, вынырнув из ниоткуда. Кто-то из старших ребят угнал ее откуда-то с острова. Все потянулись к воде, когда лодка приблизилась. Мы с Рокки последовали за остальными.

– Ты с ними? – спросила я Рокки.

– Да, пожалуй, – ответил он.

Я подошла к Джеки узнать, поедет ли она.

– Чееерт, да! – воскликнула сестра, пьяная в дым, и тогда я поняла, что мне тоже нужно ехать с ними.

Вода сразу же стала неспокойной. Рокки спросил у меня разрешения держать мою руку. От этого вопроса мое сердце забилось еще сильнее, чем оно билось с той самой минуты, как я села в эту лодку и теперь бешено неслась в открытое море в компании подростков, едва ли умевших управлять моторкой. Я схватила Рокки за руку, когда мы поднялись высоко над гребнем волны. Мы так и держались за руки, пока не увидели, что к нам приближается еще одна лодка, и тогда сразу же оторвались друг от друга, как будто лодка появилась именно из-за наших сцепленных рук. Поначалу я решила, что это полиция, но вскоре поняла, что это просто пара пожилых мужчин, которые курсировали между островом и материком, пополняя запасы провизии. Они что-то кричали нам, заставляя причалить к передней части острова.

И только у самого берега я смогла расслышать крики. Кричали на нас. Все старшие дети были сильно пьяны. Джеки и Харви бросились бежать, что вдохновило всех других последовать их примеру. Мы с Рокки остались в лодке, наблюдая, как ребята карабкаются наверх, спотыкаются, падают и заливаются глупым, пьяным, беспричинным смехом. Когда взрослые поняли, что им не удастся никого поймать и вообще никто их не слушает, они отчалили – либо сдались, либо отправились за помощью. Солнце садилось, и налетел холодный ветер. Рокки выпрыгнул из лодки и привязал ее к берегу. Мне стало интересно, где он научился этому. Я тоже сошла на берег и почувствовала, как закачалась лодка. Медленно, почти ползком, подкрадывался низкий туман. Я долго смотрела, как он обволакивает мои ноги выше колен, а потом подошла к Рокки сзади и схватила его за руку. Он стоял спиной ко мне, но не пытался освободиться от моей хватки.