Рэйнор Винн - Соленая тропа

– Что сегодня на ужин?

– Рис и банка консервированной скумбрии.

– Как думаешь, они заметят, если мы просто подойдем и съедим по бургеру?

Мы шли всё дальше и дальше через заросли папоротника, пока не устали искать подходящую полянку и не остановились на ночлег прямо в поле, где еще недавно пасся скот. От мыса Крок нам было видно, как последние лучи заходящего солнца гладят мыс Дьюти, окрашивая скалы в розовый и голубой. Мы доели рис со скумбрией, слушая, как под нами волны бьются о скалы.

– Хлебушка бы еще к этому. Тсс, что это, ты слышишь?

– Проклятье, наверняка фермер идет вышвырнуть нас со своей земли.

Шорох слышался всё ближе, и мы уже готовились складывать палатку и двигаться дальше. Папоротник расступился, и через него протиснулись два подростка, в волосах листья и ветки.

– Э-э-э, мы тут… Мы просто ходили на пляж, но мы уже возвращаемся в лагерь!

– Вот и хорошо, идите быстрее, пока там не съели все бургеры.

Отправляясь в поход по береговой тропе, мы были готовы к самой разной плохой погоде, но типично английской: ветру, дождю, туману, даже граду. Мы не были готовы к жаре, обжигающей и душной. К обеду мы выползли из тенистого леса у залива Вуди и окунулись прямиком в обжигающий полдень. Мы разделили пополам батончик мюсли и банан и съели их, глядя на запад, на одни из самых высоких скал в Англии. Они уходили почти отвесно вверх, достигая двухсот сорока метров и увенчиваясь самой высокой точкой всей юго-западной береговой тропы: скалой Грейт-Хэнгмен, триста восемнадцать метров над уровнем моря. Впрочем, нас отделяло от скалы Хэнгмен еще немало свирепых подъемов и спусков, которые признавал «крутыми» даже Пэдди. Спуститься с вершины скалы почти до уровня моря, подняться с уровня моря до вершины скалы, и так много раз. Вот почему я хотела начать путь в Пуле. Между тем, становилось все жарче.

– А мы взяли крем от солнца? – Мой нос буквально пульсировал на жаре.

– Неа.

– Может, нам подождать, пока станет попрохладней?

– Тогда мы застрянем на скалах до темноты. Думаю, будет большим везением найти тут плоское место для палатки.

– Ох господи. В тридцать лет мы были бы в восторге от этого приключения.

– Возраст не помеха?

– Ладно.

У нас отваливались ноги, плечи и болели суставы, но мы пересекли долину, поднялись на вершину скалы на противоположной стороне и свернули к прибрежным утесам. Каменная тропа волнами отражала тепло прямо в горящие лица. Поднялся легкий ветерок, я расправила руки, как крылья, и мне показалось, что я вот-вот полечу; от высоты захватило дух. Глаза у меня слезились, кожу жгло, а берег Уэльса вдалеке казался недосягаемым. Каждый поворот наполнял меня смесью головокружения и эйфории. Мот шел, наклонившись подальше от моря, поближе к скале, но у меня по венам текли соленый воздух и вереск, и я летела вперед вместе с чайками.

На гладком каменном выступе, перед очередным головокружительным спуском, мы встретили первых на своем пути туристов с палатками. В своих одинаковых синих шортах, с аккуратными новенькими рюкзачками, они казались очень молодыми, свежими и целеустремленными. Но они тоже путешествовали «дикарями»: я тут же почувствовала с ними родство и должна была обо всем их расспросить.

– Где вы ночуете? На организованных кемпингах или где придется?

– Где придется, но это безумие. Около шести вечера мы уже ни о чем не можем думать, кроме ровной полянки. Вчера мы так и не нашли подходящего места для стоянки и поставили палатку на клочке травы перед пабом в Линмуте.

– А куда идете?

– В Комб-Мартин, так что сегодня наш последний день. У нас были только выходные, к тому же я раньше никогда не ночевала в палатке, и мне очень хочется в душ. – У девушки были темные вьющиеся волосы, и на мой взгляд она выглядела идеально свежей и чистой. Внезапно я застеснялась и передвинулась так, чтобы стоять с подветренной стороны. – А вы куда идете?

Я взглянула на Мота – куда мы идем? После вчерашнего я уже ни в чем не была уверена, но он ответил как всегда:

– К Лендс-Энду. Кто знает, может, и дальше пойдем, зависит от погоды.

– Это потрясающе, как же вам повезло, что у вас есть на это время.

Мы смотрели, как они бодро удаляются вдоль скал, и помахали им, когда они дошли до мыса. «Повезло, что у вас есть на это время». Я положила ладонь на локоть Мота, упершего руки в боки. Его кожа была розовой и горячей наощупь, точно такой же, как и всегда, но над локтем были морщинки, которых я раньше не замечала. А есть ли у нас время?

У Мота была шляпа: зеленая, парусиновая, она выглядела как форма для выпечки, но защищала голову от солнца. Как же я ухитрилась не взять с собой шляпу? Я чувствовала, что кожа на голове у меня зудит, а скосив глаза, видела, как покраснел мой нос. Мы думали, что к вечеру доберемся до скалы Грейт-Хэнгмен, но она по-прежнему была в отдалении. Береговая линия часто выглядит обманчиво. Глядя на утес впереди, думаешь, что до него рукой подать, но по пути неминуемо придется обходить ущелья, заливы и целые поля вересковых пустошей.

– У меня голова уже вскипела. У тебя нет банданы или чего-то вроде?

Мы шли к вершине Холдстоун-Даун; время близилось к вечеру, но солнце по-прежнему припекало.

– Что же ты раньше не сказала – у тебя столько волос, я и не подумал, что тебе нужна шляпа. У меня есть еще одна старая в рюкзаке.

Я натянула побитую жизнью шляпу с узенькими полями, купленную сто лет назад на Ибице, на рынке всякой хипповской ерунды. Теперь шляпа удерживала тепло моей раскаленной головы, и вскоре мне стало еще в десять раз жарче.

Сидя на гнутой ветке боярышника, я смотрела, как солнце садится за скалу Хэнгмен. Палатка уже стояла среди кустов дрока и вереска, и Мот сидел в ней с ручкой и блокнотом. Мы поужинали рисом и банкой горошка, но голод толком не утолили. Я перекинула ноги через ветку, опустив их на сухую голую землю, и тут меня осенило. Работая осколком камня, я выкопала в земле ямку. Прекрасно.

– Мот, Мот, смотри, что я сделала!

Он перекатился на колени, затем медленно встал.

– Что? Я ничего не вижу.

– Дурак, это же туалет с сиденьем!

– Вот это да, и впрямь, ха-ха, тогда я первый.

Я разогрела последний пакет оранжевых фрикаделек. Завтра у нас снова появятся деньги, и мы сможем пополнить запасы продовольствия в Комб-Мартине.

– Второй ужин! Мы так в хоббитов превратимся.

Уже почти стемнело, когда мы услышали приближающиеся с востока шаги. Мимо нас стремительно пронеслись четыре молодых парня, на вид двадцати с небольшим лет, с гигантскими набитыми рюкзаками.

– Значит, мы тут не одни такие. Видел их снаряжение? Наверняка они идут до самого конца.