Мег Вулицер - Женские убеждения

Теперь Кори придется выбирать между Йелем и Принстоном. Бульдог или тигр: непростое решение. Если Йель, то они с Грир будут вместе. Так что тут и решать нечего. Она будет учиться в Йеле. Грир с Кори сидели за кухонным столом и ели куски разных тортов – на вкус они были одинаковые. Такие торты вообще едят не ради вкуса, а ради случая.

– Грир тоже поступила в Йель, – сообщил Кори родным, и они вежливо поахали по этому поводу.

– С полной оплатой обучения? – уточнил Альби.

– Я пока не смотрела. Очень обрадовалась. – Грир встала из-за стола. – Пойду домой, посмотрю.

– Я с тобой, – сказал Кори.

В доме Кадецки они обнаружили родителей Грир за компьютером.

– Блин, – произнес отец, когда они подошли. – Ничего там не вышло.

– Ты про что? – спросила Грир.

– Про финансовую помощь. – Он тяжело вздохнул и качнул головой.

Тут Кори внезапно все понял: правда, во всей свой мерзости, всплыла перед глазами.

– В смысле? – спросила Грир, все еще не врубившись.

– Не потянуть нам, – сказал Роб. – Очень уж жестко с нами обошлись, Грир.

– Да как такое может быть? – спросила она.

Они с Кори прочитали в ее деле пункт про «объем финансовой поддержки». В нем говорилось примерно следующее: «Поскольку вами не были предоставлены необходимая информация и документация» – а потом, в извиняющемся тоне, что Йель может предложить вот столько, не больше. Сумма называлась чисто символическая. Судя по всему, Роб, который вызвался заполнить все анкеты на финансовую помощь, ничего не заполнил. Упустил то, что ему показалось слишком сложным или слишком личным. Он обо всем этом и поведал, спокойно, но с запинками.

– Прости меня, Грир, – закончил он. – Я не думал, что это так важно.

– Ты не думал?

– Думал, они сами напишут – эти, из финансовой помощи – скажут, что им нужны еще документы. Что мог, я заполнил, а потом стало слишком сложно, а еще меня достало, сколько они от меня всего требуют, – похоже, я свалял дурака. – Он умолк, покачал головой. – Со мной всегда так, – добавил он. – Не могу не свалять дурака.

Лорел взяла письмо, лежавшее не столе.

– Есть еще одна штука. Еще одно место. Я как раз почту из ящика достала. Райланд, – сказала она.

– Чего?

– Ты туда прошла! И условия предлагают обалденные. Общежитие, питание, даже карманные деньги. Я так и думала, что ты расстроишься из-за Йеля, поэтому и вскрыла конверт. Проблема решена.

– Ага, Райланд, – ядовито произнесла Грир. – На самый паршивый случай. Мне школьный методист велел туда подать документы. Колледж для дураков.

– Ничего подобного. Ты не хочешь прочитать письмо? Ты получила такую штуку, называется «Стипендия за выдающиеся успехи в учебе». Тут не в деньгах дело, это за заслуги.

– Плевать я хотела.

– Я понимаю, что ты расстроилась, – сказала Лорел. – Папа все просрал, – добавила она, метнув на Роба уничтожающий взгляд. После этого лицо ее сморщилось, и она заплакала.

– Лорел, я думал, мне потом перезвонят и попросят дозаполнить, – повторил Роб. Он подошел, встал перед женой и тоже заплакал. Родители Грир, эти бессчастные, нелепые люди плакали, обнявшись, а Грир сидела рядом с Кори у стола, сжав кулаки. Кори думал о том, что вот родители привели тебя в мир, твоя обязанность – сохранять с ними близость или, как минимум, оставаться рядом – до того момента, когда жизнь унесет тебя в сторону. Для Грир этот момент настал. Он наблюдал процесс в реальном времени. Он подошел, взял ее ладони в свои, разжал. Она поддалась, позволила его пальцам сплестись с ее. Собственные его родители заполнили все документы безупречно – очень стеснялись, когда Кори давал им советы. А он ими командовал, диктуя, что вписывать в каждую строчку. Его родители – люди незамысловатые, но они все сделали как надо, а родители Грир – нет, и она могла бы об этом догадаться заранее.

– Ну ладно, – продолжала Лорел, – что есть, то есть. А стипендия выглядит просто замечательно. Все у тебя будет хорошо. И у тебя, и у Кори. Вы оба такие умные. Знаете, что я про вас думаю? Как себе представляю? Вы – два космических корабля.

Грир даже не ответила. Посмотрела на Кори и сказала:

– Может, попробовать позвонить в Йель?

Они вместе пошли к ней в комнату, позвонили. Грир поставили в очередь, потом ответила какая-то запыхавшаяся тетя. Грир принялась торопливо объяснять, что с ней случилось, – Кори сидел рядом на кровати. Грир всегда говорила тихо и неразборчиво, даже в такой вот отчаянной ситуации. Он никогда не мог этого понять. У него тоже, конечно, есть недостатки – он самолюбив, порой даже заносчив – но, по крайней мере, способен выражаться внятно, причем не прилагая усилий.

– Я… На самом деле, документы не… и папа сказал…– доносилось до него. Хотелось крикнуть: давай к сути! Говори как есть!

– Мне очень жаль, – прервала ее в конце концов тетя. – Все решения по финансовой поддержке уже приняты.

– Да, я понимаю, – быстро проговорила Грир и тут же повесила трубку. – Может, родители позвонят? – обратилась она к Кори.

– Иди попроси их, – предложил он. – Скажи, как для тебя это важно. Серьезным голосом, без дураков.

Они спустились вниз, она подошла к родителям и сказала:

– Может кто-то из вас позвонить в администрацию Йеля?

Мама только бросила на нее тревожный взгляд.

– Этим папа занимался, – сказала она. – Я вообще не понимаю, что им говорить.

– А ты разве только что не звонила? Что они сказали? – спросил Роб.

– Что решение уже принято. Но ведь все равно можно попробовать, – сказала Грир. – Ты отец. Может, с тобой они будут говорить иначе.

– Не могу, – сказал он. – Вся эта бюрократия – я в ней не разбираюсь. – Он беспомощно посмотрел на дочку. – Мне это будет очень трудно, – сообщил он и добавил с нажимом: – Не могу.

Они даже и не пытаются ей помочь, с изумлением отметил Кори. Перед глазами развертывалась картина всего детства Грир, внутри закипал гнев, а с ним – желание оберегать Грир и любить ее еще сильнее.

Грир приняла предложение Райланда, а Кори выбрал Принстон: если он поступит в Йель, это станет для Грир постоянным мучительным напоминанием. Пути их расходились по разные стороны пропасти – жизнь уносила ее не только от родителей, но и от него: придется приложить усилия, чтобы не утратить свою близость.

В последнюю ночь вместе, в конце лета, у нее в комнате – сильный дождь стучал в окно – Грир лежала в объятиях Кори и плакала. До того она ни разу не плакала из-за колледжа, потому что родители в тот день заплакали на кухне, а она не хотела реагировать так же, как и они; кроме того, она стремилась быть лучше их, сильнее. Но в постели с Кори она расплакалась.

– Я не хочу быть таким вот неполноценным существом, – сказала Грир глухим голосом, полностью от него отвернувшись.