Тара Конклин - Последний романтик

– Вы же живете в том сером доме, да? – как-то спросил меня Эйс.

Мы весь день провели на пруду, и моя кожа уже чесалась от плавания, солнца и снова плавания. Мне было немного скучно, очень хотелось есть, и я думала, что же Рене приготовит на ужин, и успеет ли книга, которую я случайно уронила в воду, высохнуть до вечера, чтобы я смогла ее дочитать. Мне было шесть лет, я была пухлой, розовощекой и вечно с книжкой в руках. Недавно я начала составлять списки слов в черно-белой тетрадке для сочинений, которую Рене брала в школу. Это были не стихи, а просто перечень моих чувств и открытий, вещей, которые я видела, событий, в которых участвовала.

Зеленое, золотое, рыба, вода, солнце, трава, сестры, брат, плавать, свободно, тепло, мягко.

Эйс смотрел на меня с возрастающим интересом.

– В сером доме? – уточнил он.

Я подняла взгляд от своей тетрадки и кивнула.

– И у тебя был ручной кролик?

Я опустила карандаш и закрыла тетрадь.

– Она убежала, – объяснила я, – к своим братьям и сестрам.

Эйс громко заржал. Для пущего эффекта он повалился на спину и схватился руками за живот.

– Убежала, – повторил он. – Да никуда она не убегала. Это я ее забрал.

– Но зачем? – спросила я. Я еще не сердилась, а просто недоумевала.

– Это был такой клевый кролик. Такой. Клевый. – И Эйс облизнул губы с чмокающим звуком.

– Эйс, прекрати! – крикнул Натан. Он плавал неподалеку, прислушиваясь. – Не дразни Фиону.

– Я не дразню! Я говорю, как было! «Эйс, не дразни девочек. Не ври. Будь хорошим мальчиком, как я». – Последнюю фразу он выкрикнул издевательским, тонким голосом.

Натан не ответил. Он просто нырнул в воду.

– Нет же, – сказала я Эйсу. – Ты этого не делал.

– Ну, есть я ее не ел. Это я пошутил. Но я взял ее и отнес туда, где рельсы, на другую сторону холма, и там поиграл с ней. А потом оставил ее там. Ну, на рельсах.

У Эйса на щеках была россыпь коричневых веснушек. Когда он говорил, они, казалось, стали темнее.

– Я попытался привязать ее к рельсу, веревкой за ногу, – говорил он. – Ну, чтобы я мог вернуться за ней и отнести обратно к вашему дому, но, думаю, она куда-то удрала. Когда я вернулся за ней, там был только небольшой клочок меха. Ма-а-аленький кусочек.

Мое лицо загорелось, и к глазам подступили слезы. Я была уверена, что Эйс врет, что он просто хочет, чтобы я расплакалась, и мне не хотелось доставлять ему удовольствия. Но я не могла сдержаться. Я вспомнила Селесту, ее чистую шерстку, ее подергивающийся треугольный носик…

Мягкий, милый, новый, один.

Джо увидел, что я заплакала.

– Что ты ей сделал? – крикнул он Эйсу через лужайку. Голос Джо был резким. Он играл в солитер, перед ним были разложены карты, и полколоды он еще держал в руках.

Я хотела сказать: «Джо, все нормально» , но слова не шли. Влажный воздух с трудом входил в мои легкие. И тут Эйс ответил вместо меня. Он повторил все, что рассказал мне про Селесту и рельсы. Пока он говорил, лицо Джо застыло. Я вспомнила, что Джо тоже любил нашего кролика.

– Ты врешь, – сказал он Эйсу.

– Нет, – ответил тот.

Теперь уже все слушали. Рене в тот день осталась дома, чтобы испечь пирог с малиной, которая росла в аллее у нас за домом, но все остальные были здесь – я, Кэролайн, Натан и двое Козлов. На пруду, оставленные без родительского присмотра, мы были в чем-то дикими, но в чем-то, наоборот, более сдержанными. Мы никогда не бранились и не дрались друг с другом. Мы избегали ссор и конфликтов. Только Эйс, казалось, нарочно пытался нарываться. Так он потом и делал всю жизнь.

Эйс был ниже Джо, но толще и тяжелее. Он не занимался спортом и питался, казалось, только банками колы и пончиками из целлофановых упаковок, которые пожирал в три укуса, пачкая губы сахарной пудрой.

– Ну и что ты мне сделаешь? – крикнул Эйс. – Эй, Джо? Большой сильный Джо?

Мы смотрели на Джо: он был очень загорелым, отчего его глаза казались еще голубее, а волосы скорее золотыми, чем русыми. Плавание и лазанье по холму сделало его фигуру еще более мужественной. В этом Джо уже просматривались мускулистые плечи, атлетическая грудь и плоский живот, который он, спустя годы и работая спасателем в бассейне Бексли, будет натирать маслом от загара. Там его вечно окружала толпа старшеклассниц, которые выглядели как взрослые женщины.

Но пока он все еще был мальчишкой. Над его бровью дернулся мускул.

Джо сделал то же, что, как я вспомнила, делала Нони еще до Паузы, до папиной смерти, когда она еще была нашей мамой и выполняла свою задачу, заботясь о нас.

– Если ты не возьмешь эти слова обратно через пять секунд, – сказал он, – ты об этом пожалеешь. – Джо сглотнул, отбросил с глаз челку и начал считать: – Пять. Четыре. Три. Два.

Прежде, чем Джо закончил, Эйс повернулся и побежал. Ноги несли его прочь по берегу, на скользкую поверхность запруды, туда, где вода переливалась через бетонный край, покрытый зелеными водорослями. Он запрыгал на краю.

– Иди, Джо, достань меня!

Джо не пошел на плотину. И никто из нас не пошел. Рене говорила нам, что это слишком опасно, можно упасть, и мы ей верили. Мы все наблюдали, как Эйс скачет то на одной ноге, то на другой, дразня Джо. Ноги Эйса, по которым лилась вода, казались обернутыми серебром.

– Ну давай, Джо! – кричал он. – Эх ты, трусишка!

И тут Эйс поскользнулся. Одна его нога исчезла с другой стороны плотины. Он тяжело упал на колено, которое треснуло с ужасным звуком, перед тем как он соскользнул вниз. На секунду Эйс руками пытался ухватиться за край, но вода лилась ему прямо в лицо с такой силой, что он тут же исчез.

Все это случилось так быстро, что мы едва сумели зафиксировать его исчезновение. Только что Эйс был на плотине, и вот его нет. Горячий воздух был все так же тих и спокоен, все так же слышались звук льющейся воды и жужжание сапфирово-синих стрекоз, порхающих над водой. Казалось, Эйс сейчас вернется, вынырнет обратно, прошедшие секунды повернут вспять и возвратят нас туда, где все началось. Но, конечно, так не могло произойти.

Эйс упал, и никто не произнес ни слова, и тут Джо помчался по тропе в лес, окружающий пруд, и вниз по холму на другую сторону. Я только слышала хруст кустарника у него под ногами. Высота плотины с другой стороны была примерно равна трехэтажному дому. Яма, в которую стекала вода, была темной, каменистой по краям, и никто не знал, какой она глубины. Она плавно переходила в тонкий стремительный поток, мчащийся между густых кустов и высоких ветвистых деревьев. Для нас пруд был концом нашего мира. Позади него, за плотиной, простиралась дикая неизвестность.

Джо кричал, зовя Эйса, и его голос затихал по мере того, как он удалялся в лес. Натан последовал за Джо, и я встала, чтобы присоединиться к ним, но Натан строго велел мне сидеть.