Натали Кокс - Не только на Рождество

– Извини. – Когда я рассказываю ей о взрыве газа, она не в силах поверить.

– Боже мой. Я думала, взрывы газа – это миф.

– Хм… определенно – нет. Мои синяки тому доказательство.

– Ты уверена, что это не теракт? В Лондоне вот уже сколько лет держится четвертый уровень террористической опасности. – У Шан слишком богатое воображение, возможно, подогреваемое бесконечной видеоигрой «Король Лев», давно перешедшей в ту стадию, на которой ползание по полу в роли Симбы лично мне кажется невыносимо скучным.

– Это был не теракт. Да и зачем кому-то атаковать Нанхед? Про него никто и слыхом не слыхивал, – возражаю я.

– Справедливое замечание. Полагаю, даже ИГИЛ [14] Международная террористическая организация. не интересуют монахини, – признает она. – И все же жаль. Мы могли бы запустить твою кампанию в социальных сетях на фоне этих событий.

– Но мне не нужна кампания в социальных сетях.

– Она могла бы привлечь к тебе богатого бойфренда. Может, даже модель от Кельвина Кляйна.

– Мне не нужен богатый бойфренд. Как и модель от Кельвина Кляйна.

– Ты с ума сошла? Почему нет? – Шан отказалась от поисков партнера для себя, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Честно говоря, хотя она и жалуется на то, что приходится воспитывать Оуэна в одиночку, я не думаю, что она готова разделить с кем-то его детство. Но она все еще возлагает большие надежды на устройство моей личной жизни. Когда прошлым летом мы обе подсели на «Остров любви» [15] Популярное британское реалити-шоу. , она сразу подала заявку на следующий сезон, отправив мои анкетные данные, но занизив возраст на пять лет. Заявку отклонили со скоростью света. По-видимому, даже гораздо более молодая версия меня недостаточно привлекательна, худа и глупа, чтобы праздно шататься вокруг бассейна в окружении мускулистых парикмахеров из Эссекса.

– Ладно, может, богатый бойфренд меня бы и устроил, – сдаюсь я. – Но только не в том случае, если для этого нужно делиться подробностями своей жизни с сотнями тысяч подписчиков в Instagram.

– Ладно. Ты бы все равно выглядела дерьмово. А накладные ресницы смотрелись бы на тебе, как паучьи лапки, – соглашается она.

– Спасибо. Я запомню.

– И как долго ты собираешься там торчать?

– Надеюсь, всего несколько дней. Пока моя квартира не станет пригодной для жилья. Уверена, квартирная хозяйка как раз ведет тяжбу со страховой компанией, пока мы разговариваем.

– Значит, это растянется… на несколько лет.

– Боже, нет. Надеюсь, что нет.

– А твоя кузина знает, что ты терпеть не можешь собак?

– Хм… я еще не говорила ей об этом.

– Держу пари, собаки уже это знают. Животные обладают особой интуицией.

– Ну, они, кажется, тоже не в восторге от меня.

– Неудивительно. Хотя, может, за это время твое отношение к ним изменится.

Я бросаю взгляд на Пегги, которая зарывается носом в свои самые интимные места с энтузиазмом охотника за трюфелями.

– Вряд ли.

Это правда. Я терпеть не могу собак. Хотя не часто признаюсь в этом на публике. Среди британцев это все равно что сказать, что ты не любишь шоколад. Или солнечный свет. Или мир во всем мире. Так или иначе, я виню в этом свою мать. Когда мне было шесть лет, на какой-то недолгий период вскоре после того, как она бросила моего отца, ее новым мужем стал лысеющий коротышка из Мидлендс [16] Территория Англии, охватывающая ее центральную часть вокруг города Бирмингем. по имени Рассел, которого она подцепила и захомутала так быстро, что за это время не вырастить даже кресс-салат. Гамлет пришел бы в ужас. Я так уж точно была ошарашена, хотя мать делала вид, будто этого не замечает.

Рассел владел компанией по поставке арматуры для ванных комнат, и это означало, что он был знатным сантехником, хотя мама настаивала на том, чтобы на людях называть его предпринимателем. Помимо этого он был хозяином двух сексуально озабоченных мопсов – Пикла и Пеппера, – которые трахали все, что оставалось неподвижным более трех секунд, включая меня.

До этого у меня не было опыта общения с собаками, и в шестилетнем возрасте я относилась к ним совершенно равнодушно. Конечно, я читала о них в книгах, видела их по телевизору, даже владела несколькими приятными на ощупь игрушечными версиями, но мой шестилетний разум воспринимал их скорее как мифических существ вроде драконов или единорогов. Никто из наших соседей, как и из моих школьных друзей или многочисленных родственников собак не держал. Когда на улице нам встречались собачники, выгуливающие своих питомцев, мама не выказывала умиления, а резко притягивала меня к себе, дожидаясь, пока они пройдут мимо. И любое предложение завести какое-нибудь домашнее животное отметалось быстро и безоговорочно.

Поэтому я опешила, когда Рассел и его собачьи подопечные переехали жить к нам. У Рассела тоже за плечами был один брак, но, в отличие от моей матери, он не обзавелся детьми. Зато у него были Пикл и Пеппер. Неудивительно, что ему сбагрили собак при разводе. По-видимому, его бывшая жена получила джакузи, а ему досталась живность. Каждый раз, когда он подъезжал к нашему дому на своем белом мини-вэне, я видела мопсов, разлегшихся на торпеде безразмерными мягкими игрушками с выпученными темными глазами и развевающимися на ветру крошечными розовыми язычками. Коренастые, черного окраса, бочкообразной формы, приобретенной усилиями хозяина, который упорно их перекармливал, мопсы были настолько неуклюжи, что их приходилось буквально на руках затаскивать в машину и выгружать обратно.

Поначалу, на какую-то наносекунду, они показались мне забавными. Я попробовала поиграть с ними, но они не проявили ни интереса, ни способностей к игре с мячиками, веревками и пищалками. Их главными хобби оказались еда, чихание, отрыжка и сон. Рассела они боготворили, и в тех редких случаях, когда он оставлял их дома, на приплюснутых мордочках отражался настоящий ужас. Они беспокойно носились кругами, порой доводя себя до тошноты. Чаще всего ему приходилось уступать и брать их с собой. Подхватывая каждого под мышку, он выходил из дома, похожий на регбиста.

Я терпела этих мопсов в течение первых нескольких недель, пока их почти непрерывное сопение вкупе с раздражающим цоканьем когтей по полу и обтиранием моих голых лодыжек щетинистой шкурой, равно как и противный запах псины не довели меня до ручки. Это необъяснимо, но Рассел их обожал. И на короткое время моя мама тоже стала одержима собаками, хотя я думаю, что на самом деле она влюбилась в аксессуары. Она прошла через фазу приобретения нелепых модных вещиц для собак (вроде клетчатых пальто, инкрустированных ошейников, меховых митенок на лапы), не говоря уже о скупке домашних принадлежностей с изображением мопсов (кружек, подушек, кухонных полотенец). Она настойчиво призывала меня подружиться с моими новыми сводными родственниками, несмотря на то, что они астматики и совершенно бесполезны как партнеры по играм. Она даже пыталась уговорить меня позволить им спать на моей кровати, от чего я наотрез отказалась, сославшись на то, что они храпят.