Эмилия Ахмадова - Разорванные цепи

Садагет подошла еще ближе, стараясь рассмотреть живот дочери:

– И как давно ты уже беременна?

Эсмира мечтала стать невидимой; вместо этого, она беспомощно стояла перед своей матерью:

– Думаю, шесть месяцев. Но я не уверена.

Садагет села на стул и принялась громко тарабанить пальцами по столу.

– Как ты могла так со мной поступить? Разве я не повторяла тебе много раз, что никто не должен даже прикасаться к тебе до замужества? Ты и правда не смогла дождаться, пока он женится! Ты действительно шлюха!

Услышав эти слова, Эсмира посмотрела на мать сердито. Слабость, которую она чувствовала недавно, куда-то испарилась. Грудь сдавило тисками.

– Мама, прекратите орать, соседи услышат вас! Вы меня обзывали шлюхой безо всяких причин, начиная с подросткового возраста. Да, я совершила ошибку, но я не шлюха! Он напоил меня, и после этого мы переспали. Я не отдавала себе отчет в том, что делала! – она подошла ближе к матери и, ткнув ее пальцем, продолжала, – Не называйте меня шлюхой. Мне это неприятно!

Девушке было больно стоять, потому она села на стул, громко дыша.

– Я тебя предупреждала, что он будет плохо влиять на тебя, но ты не слушала, – сказала Садагет, немного спокойнее. – И почему дети никогда не слушают своих родителей? Если б ты прислушивалась к моим мудрым советам, ничего бы такого не произошло.

Садагет налила еще одну чашку чая.

– Ты знаешь, что люди будут пальцем на тебя показывать? А этот негодяй хоть знает о твоей беременности?

– Да, я сообщила ему, – ответила Эсмира, чувствуя движение в животе.

– И что он об этом думает?

– Не хочет думать ни о ребенке, ни о женитьбе, – голос Эсмиры дрожал.

– Если этот ублюдок думает, что он может тебя обрюхатить и испариться, то он сильно ошибается, – Садагет сказала это, стукнув чашкой о стол с такой силой, что некоторое количество чая выплеснулось наружу.

– Я этому подонку позвоню и, будь уверена, он женится на тебе! – Садагет вопила, потрясая кулаком в воздухе.

– А если он откажется? – взмолилась Эсмира.

Садагет поднялась со стула.

– У него не будет выбора, как только жениться на тебе. Иначе он будет судим за изнасилование! Иди к себе и не ходи завтра на работу.

Эсмира встала, чувствуя, что камень свалился с ее плеч. Она задышала легко и на мгновенье закрыла глаза. «Хорошо, что я больше не должна сидеть перед ней с голым животом».

Мать прервала ее размышления:

– И все-таки это не только его вина. Это ты позволила такому случиться. Никто тебе алкоголь в глотку не лил. Почему ты позволила ему напоить себя?

У Эсмиры не было ответа. Она продолжала стоять, как вкопанная, молча слушая прожигающие слова своей матери.

– В любом случае, дай мне его номер, – требовала мать.

Эсмира прошла в свою комнату, записала телефонный номер Самеда и отдала его матери. Садагет зашла в свою спальню, но задумалась, стоит ли звонить ему сейчас, в такую рань, и решила позвонить чуть позже. Она устроилась на постели, стараясь уснуть.

«Я делала все, чтобы защитить ее от хищных самцов, заботилась о том, чтобы она не стала матерью-одиночкой, как я, страдающей от общественного осуждения. После всего этого какой мусульманин захочет жениться на блуднице, получив еще и ее незаконнорожденного ребенка в нагрузку?»

Садагет была разочарована Эсмирой. Она намеренно не выходила замуж после развода, чтобы защитить свою дочь, и все равно Эсмира сделала именно то, чего так боялась Садагет. «Молодому поколению нужно слушать старших, которые уже прожили достаточно долго, чтобы набраться мудрости, здравого смысла и знаний, которых нет у молодежи», – думала Садагет, продолжая держать глаза открытыми.

Беспокойная Эсмира тоже не могла уснуть, размышляя, что Самед будет делать после разговора с Садагет. «Согласится ли он жениться на мне или постарается сбежать? Я надеюсь, мать не зайдет слишком далеко. Но она может наделать шуму». Девушка смотрела на белые часы, висящие на стене. «Ох, как же быстро летит время. Мне нужно поспать». Поглощенная переживаниями, она все же как-то умудрилась уснуть. И проспала около четырех часов.

В 7:30 Садагет позвонила Самеду. Он как раз одевался, когда раздался телефонный звонок. Самед удивился, кто может ему звонить в столь ранний час. Вначале он игнорировал звонок, но телефон продолжал звонить. Несколько раздраженно Самед ответил:

– Да?

Голос ответил ему:

– Доброе утро. Я могу поговорить с Самедом?

– Да, это я.

– Я мать Эсмиры, и мне хотелось бы поговорить с тобой лицом к лицу, – Садагет старалась сохранять спокойствие. – Можешь ли ты прийти к нам?

Чувство опасности вызвало у Самеда мгновенную головную боль.

– Садагет-ханим, я очень занят эти дни и не смогу прийти.

– Послушай меня, ублюдок! А ты не занят был, когда обрюхатил мою дочку? Тебе лучше все-таки найти время прежде, чем я сообщу в милицию об изнасиловании! – кричала Садагет в трубку.

– Я ее не насиловал. Она добровольно со мной спала! – выпалил Самед.

Садагет крепко сжала трубку телефона, чувствуя, как ярость поднимается из груди и заливает щеки.

– Ты намеренно напоил ее и использовал ее состояние в своих целях. Нет, тебе лучше прийти, или я сама пойду в милицию! – предупредила разъяренная Садагет.

Услышав угрозы, Самел забеспокоился. Он достал из кармана носовой платок и вытер вспотевшее лицо.

– Садагет-ханим, успокойтесь, пожалуйста. Не нужно ходить в милицию. Мы можем сами цивилизованно решить эту проблему. Когда вы хотите, чтобы я пришел? – спросил Самед охрипшим голосом. Пот струйками катился по лицу.

– Приходи в три и не опаздывай, – закричала она, с силой бросив трубку.

Разговор с Самедом привел Садагет в бешенство. «Я поставлю его на место!»

После звонка Садагет Самед чувствовал растерянность и головную боль. Он присел на диван, размышляя, что он должен сказать или сделать, когда встретится с ней. Он решил прогуляться по Бульвар-Парку с другом, а оттуда отправиться к Садагет. Погода в этот день была неспокойная. Ветер бушевал, качая ветки деревьев из стороны в сторону и поднимая морские волны.

Придя в парк, Самед обнаружил, что там не так многолюдно, как бывает обычно. Мужчина огляделся и пошел прямиком в кафе «Зейнаб». Там он встретил своего давнего друга Имрана. Это был пухлый, невысокий человек с черными глазами и короткими черными волосами. Он очень любил поесть и имел большой круглый живот, который казался еще больше, когда он сидел. Самед пришел в тот момент, когда он пил чай и завтракал. Он удивился, увидев его пузико.

– Доброе утро, Имран.

Имран приподнялся и медленно потянулся к другу.

– Здорово, дружище! Давно не виделись! – сказал он, обняв Самеда.

– Я был занят учебой.