Джоан Кэтлин Роулинг - Случайная вакансия

– Я была у Кабби…

– Кристал!

– Я сказала вашему козлу-муженьку…

– Кристал, последний раз предупреждаю: не ругайся при мне!

– Я ему говорила, что не смеялась, говорила! А он, йопта, все равно меня после уроков оставил.

В жирно подведенных глазах девочки блеснули злые слезы. Лицо вспыхнуло пионово-розовым румянцем; Кристал уничтожила Тессу взглядом, готовая бежать, материться, оскорблять. Свитая за неполных два года упорного труда тончайшая нить доверительных отношений растянулась почти на разрыв.

– Я верю тебе, Кристал. Я верю, что ты не смеялась, но, пожалуйста, не ругайся при мне.

Вдруг короткие девчоночьи пальцы начали тереть истекающие тушью глаза. Тесса вытащила из ящика стола пачку бумажных носовых платков и передала их Кристал, которая, даже не поблагодарив, вытерла сначала один глаз, потом другой и высморкалась. Если во внешности Кристал и было что-то трогательное, так это ее пальцы с широкими, кое-как накрашенными ногтями, шевелившиеся по-детски наивно и непосредственно.

Тесса подождала, пока Кристал перестанет хлюпать, а потом сказала:

– Я вижу, как ты переживаешь смерть мистера Фейрбразера.

– Хоть бы и так, – сказала Кристал с подчеркнутой агрессией, – дальше что?

Перед Тессой почему-то возник мысленный образ Барри, слушающего их беседу. Она увидела перед собой его грустную улыбку и услышала – довольно четко, – как он говорит: «Храни ее Господь!» У Тессы защипало глаза, и она смежила веки; сил продолжать эту беседу не осталось. Слыша, как ерзает Кристал, она медленно досчитала до десяти, перед тем как открыть глаза. Кристал пристально смотрела на нее: руки по-прежнему сложены на груди, лицо красное, вид вызывающий.

– Мне тоже очень жаль мистера Фейрбразера, – сказала Тесса. – На самом деле он был нашим старинным другом. Именно поэтому мистер Уолл немного…

– Я же говорила ему, что не…

– Кристал, позволь мне закончить. Мистер Уолл сегодня очень расстроен, и, возможно, именно поэтому… именно поэтому он неправильно истолковал твою реакцию. Я поговорю с ним.

– Этот урод все равно не послушает…

– Кристал!

– Все равно не послушает!

Кристал отбивала дробь ногой по ножке стола Тессы. Тесса сняла со стола локти, чтобы не чувствовать вибрации, и повторила:

– Я поговорю с мистером Уоллом.

Она изобразила нейтральное, как ей казалось, выражение лица и стала терпеливо ожидать, когда Кристал сама раскроется. Кристал хранила вызывающее молчание, то и дело сглатывая слюну.

– А че у него было, у мистера Фейрбразера? – наконец спросила она.

– Врачи считают, у него в голове лопнула артерия, – сказала Тесса.

– Почему она лопнула?

– Это у него с рождения было уязвимое место, но он и не догадывался, – объяснила Тесса.

Тесса знала, что Кристал ближе, чем она сама, знакома с внезапной смертью. Люди в кругу матери Кристал преждевременно умирали один за другим, как будто гибли на тайной войне, скрытой от остального человечества. Кристал рассказывала Тессе, как в возрасте шести лет нашла у матери в ванной труп неизвестного. Это повлекло за собой один из многих ее переездов к бабуле Кэт. Во многих рассказах Кристал из времен ее детства бабуля вырастала в исполинскую фигуру, олицетворяя собой и спасение, и кару.

– И команде нашей теперь пипец, – сказала Кристал.

– Нет, ничего с ней не случится, – ответила Тесса. – И пожалуйста, Кристал, не ругайся.

– Еще как случится, – сказала Кристал.

Тесса хотела поспорить, но ее придавила усталость. «Кристал все равно права», – твердила обособленная часть ее разума. Академической восьмерке пришел конец. Никто, кроме Барри, не смог бы привлечь Кристал в какую бы то ни было секцию, а удержать – тем более. Она уйдет из команды; Тесса это знала, и сама Кристал, вероятно, тоже. Некоторое время они сидели молча: Тесса слишком обессилела, чтобы подбирать слова, способные переломить этот безнадежный настрой. Дрожа от озноба, она чувствовала себя беззащитной и обнаженной до костей. Тесса не спала уже больше суток.

(Саманта Моллисон позвонила ей из больницы в десять вечера, когда Тесса, как следует отмокнув в ванне, собиралась посмотреть новости по Би-би-си. Она принялась суетливо натягивать уличную одежду, а Колин мычал что-то нечленораздельное и натыкался на мебель. Они поднялись наверх, чтобы сказать сыну, куда поехали, а затем побежали к машине. Колин неистово давил на газ, как будто надеялся, что Барри можно вернуть, если только поставить рекорд скорости на этой дистанции: обогнав реальность, обманом заставить ее перегруппироваться.)

– Или дальше грузите, или я сваливаю, – сказала Кристал.

– Не груби мне, пожалуйста, Кристал, – сказала Тесса. – Я сегодня совершенно без сил. Ночью мы с мистером Уоллом были в больнице вместе с женой мистера Фейрбразера. Они наши добрые друзья.

(При виде Тессы Мэри совсем расклеилась, упала с чудовищным скорбным воем к ней в объятия и уткнулась ей в шею. Когда собственные слезы Тессы закапали на узкую спину Мэри, ей вдруг пришло в голову, что этот вой называется стенанием. Тело, которому Тесса так часто завидовала, стройное и миниатюрное, дрожало в кольце ее рук, не в состоянии удержать всю скорбь, что ему пришлось принять на себя.

Как ушли Майлз и Саманта, Тесса не помнила. Она их почти не знала. Ей показалось, они не чаяли, как унести ноги.)

– Видала я его жену, – сказала Кристал, – беленькая такая, на соревнования к нам приезжала.

– Да, – ответила Тесса.

Кристал покусывала кончики пальцев.

– Он хотел меня в газету пристроить, – внезапно сказала она.

– Ты о чем? – не поняла Тесса.

– Мистер Фейрбразер хотел… чтоб они интервью взяли… у меня одной.

Однажды в местной газете появилась заметка о том, как уинтердаунская гребная восьмерка заняла первое место в региональном финале. Кристал, чьи навыки чтения были очень слабы, купила газету, чтобы показать ее Тессе, и Тесса прочитала заметку вслух, вставляя восхищенные, радостные возгласы. Эта был самый счастливый воспитательский час в ее жизни.

– По поводу спортивных успехов? – спросила Тесса. – По поводу вашей команды?

– Не, – ответила Кристал, – по другим делам. – И, помолчав, спросила: – А похороны когда?

– Еще не объявили, – ответила Тесса.

Кристал грызла ногти, а Тесса не могла набраться храбрости, чтобы разбить тишину, окаменевшую вокруг них.

Объявление о кончине Барри на сайте местного совета утонуло, как крошечный камешек в безбрежном океане, оставив на поверхности разве что легкую рябь. Тем не менее в понедельник телефонные линии Пэгфорда были загружены больше обычного, а потрясенные пешеходы снова и снова кучками собирались на узких тротуарах, чтобы уточнить имевшиеся у них сведения.