Джоан Кэтлин Роулинг - Случайная вакансия

Около полудня перед их домом остановился старенький синий «воксхолл», из которого вышла женщина. Кристал засекла ее из комнаты Робби. Посетительница, темноволосая, стриженная под мальчика, приехала в черных брюках, с какой-то бисерной мулечкой, вроде как этнической, на шее и с большой сумкой через плечо, в которой, наверное, лежали конторские папки.

Кристал сбежала вниз.

– Кажись, пришла! – крикнула она Терри, по-прежнему сидевшей на кухне. – Инспекторша.

Женщина постучалась, и Кристал открыла ей дверь.

– Добрый день, меня зовут Кей, я заменяю Мэтти. А ты, видимо, Кристал?

– Ну, – сказала Кристал, не считая нужным отвечать улыбкой на улыбку.

Она провела гостью в комнату и отметила, что от той не укрылся относительный порядок: чистая пепельница, поднятое с полу и запихнутое в раздолбанный стеллаж барахло. Ковер, конечно, загажен, потому как пылесос давно сдох; на полу остались полотенце и цинковая мазь, а на бортике пластмассовой ванночки – игрушечная машинка Робби. Этой машинкой Кристал пыталась отвлекать Робби, пока обрабатывала ему попу.

– Робби в садике, – доложила Кристал. – Я его отвела. Штанишки ему надела. Это она его в подгузнике держит. Сто раз ей говорила, чтоб так не делала. Я ему и попку кремом смазала. Скоро заживет, это у него опрелость, вот и все.

Кей опять улыбнулась. Кристал высунулась в коридор и прокричала:

– Мам!

Из кухни появилась Терри. На ней были джинсы и замызганная старая фуфайка; когда бóльшая часть ее тела была прикрыта, выглядела она чуть получше.

– Добрый день, Терри, – сказала Кей.

– Все путем? – спросила Терри, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Сядь, – потребовала Кристал, и мать подчинилась, устроившись на прежнем месте. – Хотите чаю или еще чего-нибудь? – спросила Кристал у Кей.

– С удовольствием, – сказала Кей, опускаясь в кресло и открывая папку. – Спасибо.

Кристал поспешила выйти. Она чутко прислушивалась, чтобы не упустить ни слова из их разговора.

– Вы, наверное, не ожидали, что я так скоро появлюсь, Терри, – услышала Кристал (чудной говорок: лондонский, что ли, как у той новенькой сучки, на которую все мальчишки запали), – но меня вчера очень обеспокоил Робби. Кристал говорит, сегодня он в детском саду?

– Ага, – подтвердила Терри. – Она его отвела. Токо утром вернулась.

– Вернулась? Где же она была?

– Я… это… у подружки ночевала. – Кристал поспешила обратно в комнату, чтобы говорить за себя.

– Ну да, токо утром вернулась, – повторила Терри.

Кристал ушла на кухню следить за чайником. Перед тем как вскипеть, он так загрохотал, что она перестала разбирать беседу матери с инспекторшей. Плеснув молока поверх чайных пакетиков, Кристал поспешила отнести три горяченные кружки в гостиную и застала обрывок фразы:

– …в детском саду поговорила с миссис Харпер.

– Та еще стерва, – бросила Терри.

– Пейте, – сказала Кристал, ставя кружки на пол и поворачивая одну ручкой к Кей.

– Большое спасибо, – сказала Кей. – Терри, миссис Харпер сообщила, что у Робби за последние три месяца было очень много пропусков. Ни одной полной недели, это так?

– Чего? – переспросила Терри. – Ну да. То ись нет. Он токо вчера пропустил. И еще кода горло болело.

– Когда же это было?

– Да с месяц тому. С полмесяца. Типа того.

Кристал присела на подлокотник маминого кресла. Сложив руки на груди, точь-в-точь как мать, она недобро взирала со своего насеста на Кей и энергично жевала резинку. Кей раскрыла у себя на коленях толстую папку. Кристал ненавидела папки. Понапишут всякой фигни, подошьют в папку, а ты потом отвечай.

– Я сама вожу Робби в садик, – сказала она. – Перед школой.

– По данным миссис Харпер, посещаемость Робби резко упала, – сказала Кей, сверяясь со сведениями, полученными от директора детского сада. – Все дело в том, Терри, что год назад, когда вам вернули сына, вы обязались водить его в детское учреждение.

– Какое, нафиг… – заговорила Терри.

– Нет, молчи, поняла? – осадила ее Кристал. А потом обратилась к Кей: – Он у нас приболел, точно говорю, миндалины распухли, я у доктора антибиотики для него получала.

– И когда же это было?

– Да уж три недели как… Короче, это…

– Вчера во время нашей встречи, Терри, – сказала Кей, снова обращаясь к матери Робби (Кристал яростно жевала, отгородившись барьером сложенных рук), – у меня создалось впечатление, что вы с огромным трудом откликаетесь на нужды Робби.

Кристал бросила быстрый взгляд сверху вниз. Ее бедро, расплющенное подлокотником, было вдвое толще материнского.

– Да я… Чтоб я… – Тут Терри передумала. – Он у меня присмотрен.

У Кристал в мозгу хищно кружило дурное предчувствие.

– Терри, вы ведь вчера, перед моим приходом, кололись, верно?

– Ни фига! Ты мне тут… Ах ты, зараза… Нет, не кололась я, понятно?

Кристал задыхалась, у нее звенело в ушах. Значит, Оббо дал матери не одну дозу, а целый вес. И та вмазалась до прихода инспекторши. Теперь у нее в «Беллчепеле» будут положительные пробы, и ее опять турнут…

(А если ее снимут с метадона, опять начнется все тот же кошмар: Терри будет брать в свой беззубый рот у первого встречного, чтобы только ширнуться. Робби опять у них заберут, и в этот раз, возможно, навсегда. В кармане у Кристал лежал брелок в виде красного сердечка, а в нем – фотография Робби в годовалом возрасте. Сердце у нее заколотилось, как в те минуты, когда она гребла в полную силу, налегала, налегала на весла и не щадила ни одной мышцы, видя отставание соперниц…)

– Вот гадина, – вырвалось у нее, но этого никто не услышал, так как Терри во всю глотку орала на Кей, которая с невозмутимым видом держала в руках кружку.

– Ни фига я не ширялась, не докажешь…

– Мозгов совсем нету, – повысила голос Кристал.

– Ни фига не ширялась, брешешь ты все! – вопила Терри, дергаясь, как угодившая в сеть зверушка, и запутываясь все сильнее. – На кой мне это надо, да я ни в жисть…

– Тебя опять турнут, нафиг, из клиники, коза драная!

– Ишь на маму пасть разевает!

– Ладно.

Кей попыталась перекрыть эти вопли, опустила кружку на пол и поднялась с места в испуге от спровоцированной ею сцены. Но тут ее охватила настоящая паника, и она вскричала: «Терри!» – потому что мать приподнялась на локте у себя в кресле и поравнялась лицом с дочерью; почти столкнувшись носом к носу, они, как ведьмы, сыпали проклятиями.

– Кристал! – завопила Кей, увидев ее вскинутый кулак.

Кристал в бешенстве сорвалась с места и отскочила подальше от матери. К своему удивлению, она почувствовала, что по щекам у нее течет что-то теплое, и не могла взять в толк, откуда кровь, но это были слезы, всего лишь прозрачные слезы, которые блеснули у нее на пальцах, когда она провела рукой по лицу.