BONILLA XISCO - Самос

– Ну вдруг он решил сменить ориентацию? –Наксос блудливо облизал свои губы и расплылся в улыбке. – Может, ему уже не нравятся девочки, и он хочет попробовать другие пути.

– Не придуривайся. Такое мне даже в голову не пришло, – Самос говорил серьезно. – Подумай о том, насколько опасная у нас работа.

– Не говори глупостей, Самос. Что опасного в том, чтобы записывать на папирусе, что мы принимаем и отгружаем?

– Все! Абсолютно все! Как ты думаешь, что с тобой сделают, если ты насчитаешь сто талантов серебром, а на самом деле их девяносто девять? Или в твоих записях будет записано, что отгружено пятьдесят амфор вина, а на самом деле отгрузили больше? Ты не думай, не все так просто в нашей работе, Наксос. Да, это не физический труд, но ответственность на наших плечах лежит огромная. И допусти я ошибку, не думаю, что Айлос или Абта не упустит возможности скормить нас свиньям. Именно поэтому мы и едим, и спим в лучших условиях, чем остальные.

– Может ты и прав, брат. Но я уверен, тебе нечего бояться. Не думаю, что Абта и Айлос сомневаются в твоей честности. Он тебя вызвал по какой-то другой причине. Может, он решил освободить тебя.

– Абта кому-то решил дать свободу? Глупости, я не знаю другого человека, сравнимого с ним по жадности.

После того, как груз был подготовлен к отгрузке со склада, настал черед Наксоса собрать свои принадлежности и отправиться на причал, чтобы удостовериться, что при погрузке на корабль ничто не пропало. Ребята обнялись, и Наксос отправился вслед за телегами, гружеными амфорами с зерном и обработанными мехами, на пирс.

Самос еще раз проверил товар, полученный с корабля, кроме серебра, которое забрал Абта. Удостоверившись в том, что все в порядке, он стал ждать Айлоса, чтобы он отвел его домой.

– Ты все проверил? – раздался за спиной голос управляющего.

– Да, Айлос, я готов. Я только серебро не смог пересчитать, остальное мы проверили с кладовщиком. Все в порядке.

– Все в порядке, серебро пересчитал Наксос. Теперь надо попасть домой до того, как стемнеет.

Они попрощались с кладовщиком и пошли через городские ворота к дому Абты.

– У меня есть вопрос, – взволнованно сказал Самос.

– Спрашивай, но у меня нет ответа.

– Откуда ты знаешь, что я хочу у тебя спросить?

– Я не знаю, что от тебя хочет хозяин Абта. Но не думаю, что у тебя есть повод волноваться. Если бы господин был чем-то недоволен, я бы это уже ощутил на собственной шкуре, – управляющий ударил в воздухе воображаемым кнутом. Как всегда, он улыбался, а Самос вспомнил, как их впервые отхлестали в доме рабов Абты в день покупки. Со временем Айлос показал себя как верный служака хозяина и последовательный охранник порядка среди рабов. Он был одним из трех управляющих рабами. Айлос отвечал за рабов, работающих по сделкам хозяина в порту. Другой управляющий контролировал рабов, работающих в доме, а третий – рабов, обрабатывающих земли хозяина за пределами Тира. И Абта, и его сын Абтен, в основном, общались только с управляющими. Отец больше интересовался делами в порту и дома, а вопросы, связанные с земледелием, делегировал своему сыну.

Самос и Айлос прошли по городским улицам, пересекли площадь, полную пестрой публики, и зашли в переулок, который заканчивался во дворе дома. Там они прошли в дверь, в которую Самос вошел впервые два года назад, вошли во внутренний дворик, и картинки из прошлого всплыли в памяти Самоса. Он вспомнил день, когда хозяин дал ему новое имя, с грустью вспомнил клятву, которую он и его сестры дали друг другу несколько часами ранее.

– Ожидай здесь, в саду. Хозяин скоро придет. И помни: не суй нигде нос. У хозяина глаза повсюду, – Айлос попрощался с ним и исчез за одной из дверей.

Самос стал разглядывать красивые апельсиновые деревья, растущие в саду. Весна пришла и в этот маленький уголок земли. Дворик Абты наполнился ароматом цветущих деревьев и напоминал филиал Олимпа. И, несмотря на то что Самос лишь однажды побывал в этом саду, шквал воспоминаний накрыл его. Альмицес вспомнил все, что забылось в повседневной рутине. Перед глазами встали сестры, играющие в пещере у пляжа, они смеялись, очищая ракушки от песка. Вот его отец отправляется с ним на рыбалку. Замар приглашает их на борт. Гибель Тельмы. Печаль и боль тех дней снова наполнили сердце Самоса. Слезы потекли по его щекам. Голос за спиной вывел его из оцепенения:

– Смотрю, ты быстро управился с отгрузкой, – Абта шел к нему с угла двора. Его размеренный уверенный тон соответствовал богатым одеяниям хозяина. Казалось, что с ним разговаривает настоящий принц.

– Да, мой господин, – Самос занервничал, он боялся, что хозяин угадал его мысли.

– Ты, наверняка, задавался вопросом, для чего я тебя вызвал? – Абта явно наслаждался выражением беспокойства на лице паренька.

– Любое Ваше решение – правильное, мой господин, – ответил Самос, помня уроки Айлоса.

– Ты знаешь, что большинство моих рабов в порту говорит на греческом, – Самос кивнул. – Мне нужен человек, которому я могу доверять, чтобы вести все мои сделки. До сих пор мой верный Полийирос, тоже грек, был моим личным рабом. Он сопровождал меня во всех моих делах в Тире и в некоторых поездках. – Самос смутился. Он знал старика Полийироса, сухопарого невысокого очень сдержанного мужчину, который часто сопровождал Абту во время его визитов в порт. Они даже изредка перебрасывались парой слов о делах. – Так вот, Полийрос сегодня помер, даже не предупредив меня, – казалось, Абта был обижен.

– Сожалею, мой господин. – Самос вспомнил, что уже несколько дней Абта приходил в порт один.

– А уж как я сожалею, теперь некому вести мои дела. Хотя, я решил, что ты его заменишь, – Самос удивленно смотрел на хозяина. Правильно ли он его понял? – Ты отлично говоришь и пишешь на греческом, за время с твоего приобретения ты выучил финикийский, и даже пытаешься на нем писать. – Паренек покраснел, понимая, что Абта был в курсе его маленького секрета. – Удивлен? – Самос не сразу ответил, вспомнив слова Айлоса о том, что у хозяина уши были везде.

– Да, мой господин, – подтвердил Самос, не поднимая глаз. – Я немного умею писать по-финикийски.

– Отлично, с сегодняшнего вечера ты перебираешься в покои для управляющих рабами. Несколько месяцев ты будешь учиться писать по-финикийски, а также должен научиться говорить и писать на латинском и египетском. Это жизненно необходимые языки для моих дел. С сегодняшнего дня я наделяю тебя полномочиями управляющего рабами. Если кто-то из рабов посмеет ослушаться тебя, ты должен немедленно наказать его. И если рабы, которые находятся под твоим руководством, не будут выполнять свои обязанности, ты будешь первым, кто будет наказан.