Хабиб Ахмад-заде - Хроники блокадного города

Джамшид! Джамшид! Джамшид! В тот последний вечер накануне твоего планируемого отъезда нам с Амиром сообщили о случившемся. Мы приехали на мотоцикле и увидели тебя, вернувшегося с передовой на острове Мину [14] Остров в месте слияния рек Арвандруд и Бахманшир. . На твоем теле не было видно никаких следов от взрыва – только вмятина на затылке. Содержимое твоего черепа осталось на острове. Нам сказали, что это серое вещество со всеми твоими мечтами стать кинорежиссером, писать сценарии, разрабатывать сюжеты, делать монтаж по методу Эйзентшейна и с пирамидой в стиле авангарда – все это осталось на пальмах с оторванными верхушками, и его уже невозможно было собрать. Я посмотрел на твое лицо, на котором застыла улыбка, а потом взял твои еще теплые руки, сложил пальцы в виде объектива камеры и поцеловал все четыре.

Сегодня утром на сцене, где показывали фильм Ибрагима о войне, пошел дождь. Все убежали от ливня, укрывшись в небольших павильонах. Мы остались одни, и Ибрагим раскрыл над нами зонт. Я взял этот зонт из его рук и стал держать только над его головой.

– Зачем? Ты промокнешь, – сказал Ибрагим.

– Нет, – ответил я. – Проклятие неизвестного погибшего кинорежиссера Джамшида Махмуди обязательно должно исполниться.

Затем я оставил всю эту суету и ушел в дальний уголок пальмовой рощи. Будучи уверенным, что со своей высоты ты, как и прежде, снимаешь на свою импровизированную камеру из сложенных пальцев нас и весь мир вокруг, я снова разрыдался навзрыд, вспоминая о режиссере, который так никогда и не увидел ни свой первый, ни последний фильм, и о том, что ни один кинотеатр в мире не сочтет за честь показывать его шедевры.

Старик водитель нажал на кнопку, и дверь автобуса медленно захлопнулась.

Все сиденья были заняты, поэтому мне пришлось усадить остальных на пол, после чего сам я сел на сиденье рядом с водителем.

– Парень, мы едем? – спросил он.

Это была третья фраза, которую мне довелось от него услышать. Говорил он с явным тегеранским акцентом.

– Ну, с Богом! Поехали, – ответил я.

Я рукой поправил зеркало, но вдруг в салоне автобуса погас свет.

– Отец, включил бы ты освещение. – начал было я.

Но старик быстро перебил меня:

– Нет, приятель. Вечером в этом районе опасно.

Я наклонился и тихонько сказал ему на ухо:

– Здесь внутри опаснее, чем снаружи. Этих пленников надо довезти до комендатуры. Только там мы сможем взять в подмогу нескольких ребят. А пока есть только я, ты и этот автомат с сорока патронами. Так что сам думай!

Водитель тут же включил свет. Было ясно, что прежде ему не доводилось перевозить пленных за линией фронта. Мне, правда, тоже не случалось этого делать раньше, поэтому я решительно взвел затвор автомата АК-47. Раздавшийся звук оказался страшнее, чем я ожидал. Я быстро взглянул в зеркало – люди должны были быстро догадаться, что это за звук. Этот автомат, похожий на те, что были у них на вооружении, мне достался вчера вечером. Это был русский «калашников». Звук взвода автомата произвел на этих людей, каждую секунду ожидавших какой-то беды, такое же впечатление, как полязгивание двух забойных ножей на овец, которым вот-вот должны отрезать голову. Пока мы не доехали до комендатуры и не взяли там на подмогу еще нескольких наших солдат, больше всего на свете мне нужно было держать этих людей в страхе. Теперь, когда они были напуганы, все сидели с завязанными глазами, повернув головы в мою сторону, и я, быть может, неосознанно наслаждался их страхом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Насир Хосров (1004–1088). Перевод А.Е. Адалис (здесь и далее – примечания переводчика).

Ханакин – город в Ираке, в провинции Дияла.

То есть на территории Ирака, граничащего с Ираном на западе.

Имеются в виду листовки с лозунгами лидера Исламской революции в Иране имама Хомейни.

В период Ирано-иракской войны перед сдачей в плен иракские солдаты не поднимали белый флаг, а прикалывали к груди или держали в руках изображения лидера Исламской революции в Иране имама Хомейни, что символизировало их признание преимущества властей Исламской Республики Иран и готовность сдаться на милость победителя. Такие изображения получили у иранцев название «охранных грамот».

Хаджи – почетное звание мусульманина, который совершил паломничество (хадж) к одной из мусульманских святынь.

Многие дома в Иране имеют плоскую крышу, где, как на открытой веранде, люди часто спят в жаркое время года.

Имеется в виду Исламская революция в Иране в 1979 г., которая положила конец монархии и установила республиканский строй.

Речь идет об Ирано-иракской войне 1980–1988 гг.

Халабджа – город в Иракском Курдистане, в 15 км от границы с Ираном. 16–17 марта 1988 г. подвергся химической атаке со стороны иракской армии.

Персидский поэт и мистик Джалал ад-Дин Мухаммад Руми (1207–1273), «Поэма о скрытом смысле», притча «Моисей и пастух».

Сергей Михайлович Эйзенштейн (1898–1948) – советский режиссер театра и кино.

Организация созидательного джихада была создана по приказу лидера Исламской революции имама Хомейни в 1979 г. для благоустройства отдаленных областей страны. Позднее ее объединили с существующим сегодня в Иране Министерством сельскохозяйственного джихада.

Остров в месте слияния рек Арвандруд и Бахманшир.

Джалал ад-Дин Мухаммад Руми. «Диван Шамса Тебрези».