Мэтт Хейг - Собственность мистера Кейва

Вы ушли, а я смотрел, как вы выходите за дверь, в пугающий день.

Я побежал в магазин.

– Синтия, ты можешь еще минутку тут побыть? Я быстро.

Твоя бабушка одарила меня одним из своих неумолимых взглядов. Сжатый, морщинистый рот в сочетании с этими глазами когда-то принесли ей роль Гедды Габлер.

– Теренс, где ты был? Я тебя звала. Пришла миссис Уикс, хочет поговорить.

– Я был наверху. Слушай, мне надо выскочить ненадолго.

– Но Теренс!..

Я вышел из магазина и последовал за вами, выбрался из пещеры антиквариата на свет. Вы прошли по Блоссом-стрит, через крепостные стены и вниз по Миклгейт. Я держался на расстоянии, когда вы зашли в магазин одежды. Я затаился, когда вы, переходя дорогу, повернули головы в мою сторону. Вы меня не заметили.

Дальше вы отправились через реку и по Усгейт. Я наткнулся на Питера, викария, и он просто завалил меня мягкими улыбками и словами ободрения. Спрашивал, как мы справляемся.

– Нормально, – ответил я, хотя, полагаю, мой встревоженный взгляд через его плечо свидетельствовал о другом. – Правда, справляемся. Бывают тяжелые деньки, но…

Тут я увидел, что вы поворачиваете налево, скрываясь из виду.

– Слушайте, я прошу прощения, Питер, но я ужасно спешу. Поговорим в другой раз.

Я пробежал по Парламент-стрит и увидел две компании ребят, болтающихся вокруг скамеек у общественных туалетов. Ближайшая ко мне группа состояла из парней, рассевшихся на своих недвижимых велосипедах. Некоторые стояли: ели чипсы, сосали сигаретки, что-то писали в телефонах. Все одеты в то, что так нравилось Рубену. Кроссовки, спортивные костюмы, лица скрыты бейсболками или капюшонами. На секунду в голову вернулось теплое покалывание.

Я узнал одного из них, того мелкого пацана, которого тошнило на асфальт, когда погиб Рубен. Он толкнул локтем своего друга и кивнул в сторону другой компании. Тот парень, стоящий ко мне спиной, обернулся с улыбкой. Он смотрел, а улыбка угасала. Это был он. Это был Денни.

Я проследил за его взглядом. Рассмотрел вторую группу. Парни со странными стрижками, наряженные участниками Французской революции. Довольно пухлая девочка с нарисованной на щеке слезой, как у Пьеро. Футболки с мрачными рисунками и готическими надписями. «Раскаяние». «Муки сна». «Клеопатры». «Дщери Альбиона». «Инструкции к моим похоронам». Юные Бодлеры, подключенные к музыкальным устройствам или поедающие бейглы с начинкой.

Мое сердце замерло, когда я увидел в самом центре тебя.

Вокруг твоей красоты роились парни, как я и боялся. Один из них энергично болтал с тобой и Имоджен.

Мне показалось, что он старше остальных – тощий, затянутый в черное и, несмотря на погоду, в кроваво-красном шарфе. У него было длинное, бледное, костлявое лицо и сонные глаза. Лицо мертвеца, как выразился бы Диккенс. Что он такого сказал, что вы обе засмеялись? У меня все зудело – нет, горело – от желания узнать.

Чуть подальше, в вашей же компании, стоял еще один парень. Я его вроде бы узнал, но не понял, кто это. Высокий, полный мальчишка, громко старающийся влезть в разговор. Блондин с розоватой челкой и в очках с толстыми стеклами. Потом до меня дошло. Это был Джордж, сын миссис Уикс.

До недавних пор он всегда приходил в магазин по субботам вместе с матерью. Я так долго не мог сообразить, кто это, потому что Джордж Уикс всегда казался мне тихим и прилежным ребенком. Несмотря на его габариты, было несложно представить, как его дразнят из-за запаха изо рта и скромного поведения. Тот факт, что его отец – школьный учитель, никак не облегчил ему участи. Я помню, как однажды убеждал Рубена поговорить с ним: Джордж учился в Сент-Джоне классом старше, но твой братец как обычно нашел отговорку и ускользнул (я вспомнил письмо, которое нашел в его рюкзаке. Видимо, Рубен избегал Джорджа, потому что ненавидел мистера Уикса. Или, возможно, из-за преданности своему клану. Я не знаю. У меня нет ответа).

Я подумал, знает ли миссис Уикс, с кем якшается ее сын. Знает ли она, что ее сын-астматик курит. Что бы она сделала, если бы обо всем узнала?

Но, в общем, вот он, громкий и разбитной, пытается завладеть твоим вниманием, как и все остальные. А вот я, выглядываю из-за угла возле «Маркс и Спенсер», такой же невидимый для обеих групп, как и тысячи бродящих вокруг туристов и покупателей.

Подойти поближе было рискованно, так что я стоял на месте и не слышал ни слова, кроме тех, что выкрикивала африканка с громкоговорителем, цитирующая на всю пешеходную зону Откровение Иоанна Богослова.

– И цари земные, и вельможи… – орала она в первозданной ярости, не подтверждающей ничего, кроме ее собственных сомнений.

Группа Денни начала смеяться над женщиной и швырять в нее чипсами. Швыряли все, кроме Денни, чьи темные непроницаемые глаза по-прежнему были обращены к тебе.

– …и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор…

Я видел, как Денни оторвался от своей компании, прошел мимо дверей в туалеты и дальше, прямо к тебе. Юноша с лицом мертвеца, с лицом Урии Хипа, обернулся и сказал что-то, что Денни проигнорировал. А потом Денни заговорил с тобой, и ты отвечала ему, и как же мне хотелось уметь читать по губам, но все, что я слышал – это слова предупреждения, свирепо звучащие в мою сторону.

– …и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле…

Чем громче крик, тем шире глаза. Чем шире глаза, тем громче крик.

– …и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?

Урия Хип толкнул Денни, а Денни в ответ толкнул его, и остальные сгрудились вокруг них. В воздух полетели чипсы и оскорбления. Толчок Денни был сильнее, и Урия свалился к твоим ногам. Подтянулся еще один из шайки Денни. Я узнал бритоголового мальчика с теннисного корта, он бил Урию в живот.

Ты смотрела на Имоджен в страхе, стоя в центре событий.

Нужно было что-то делать.

Я было шагнул в вашу сторону, но вдруг все утихло.

Группа Денни оттащила бритого, а сам Денни исчез с места происшествия. Имоджен помогла Урии встать.

Я не двигался с места, пока ты и твоя компания уходили прочь под радостные вопли банды Денни. Ты в любой момент могла увидеть меня, и я не смог бы объяснить, почему я не в магазине. Убедительно – не смог бы. И потом, после поездки в Рим я просто не имел права еще сильнее тебя оттолкнуть. Я зажмурился, и в солнечно-красном мареве увидел распластавшегося на асфальте Рубена. Это последний знак, решил я.

– И отрет Бог всякую слезу с очей их!..

Стрелки показывали, что прошел час. Хватит со старика Теренса, пора вернуться в магазин и помочь Синтии, очень уж много дел сегодня.

– Где тебя носило? – змеиным шепотом спросила она, чтобы не услышала пожилая пара, разглядывающая мебель.