Рэйчел Кушнер - Комната на Марсе

Оба ее глаза так заплыли, что еле открывались. А щеки опухли и затвердели. На подбородке у нее был открытый рубец от кольца девушки.

– Я хорошо так надавала ей, – повторяла она.

Это была лучшая точка зрения, но правда была в том, что ее отдубасила чопорная девчонка в футболке с надписью «ПОФИГ», не похожая на победительницу, но доказавшая обратное, едва началась драка. Победительницу звали Ева.

Я не подружилась с Евой в тот же день, это случилось позже. Но сколько бы времени ни прошло – возможно, год, – я никогда не забывала о ней и о том, как она дралась. Это было немаловажно. Большинство девчонок будут бахвалиться, какие они крутые, а на деле станут царапаться и дергать за волосы, если вообще придут на стрелку. Пожалуй, можно сказать, что я сменила Тайру на Еву, как потом сменила Аякса на Джимми Дарлинга. Но в обоих случаях мои прежние друзья сами привели меня к тем, кто занял их место в моей жизни. Невозможно не оценивать людей или не разочаровываться в них. И в любом случае, кому охота водиться с неудачниками?

У Евы все было схвачено. Она была одной из тех девушек, у кого всегда при себе есть зажигалка, открывашка, маркеры для граффити, фляжка, амилнитрат, складной нож и даже собственный съемник магнитных датчиков – устройство, которым продавцы-консультанты снимают магнитные датчики с одежды. Она украла его. Тогда как остальные магазинные воришки срывали их силой. Датчики нельзя было оставлять в раздевалках, так что мы забирали их с собой, зажав под мышкой, чтобы заглушить сигнал и не попасться на выходе. Мы не были клептоманами. Так называют богатых, которые крадут просто ради азарта. А для нас это был самый доступный способ обзавестись макияжем и духами, сумочками и одеждой – всеми обычными вещами, которые положено хотеть и иметь любой девушке, но которые мы не могли купить.

На любой моей одежде были дырки от сорванных датчиков. А Ева снимала их как положено, своим волшебным приборчиком. Как-то раз она зашла в бутик «I. Magnin», срезала кусачками проволоку с шубы из кролика, надела ее и была такова. Проволока была продета сквозь рукава меховой и кожаной верхней одежды и оканчивалась снизу большими кольцами, напоминавшими гигантские наручники.

Ева прошла через фазу пацанки и перестала носить меховые жакеты. Она одевалась как сансетские ребята, в штаны «Бен Дэвис», и носила на ремне вахтерское кольцо с ключами. Чем больше ключей на кольце, тем лучше. Даже если они не открывали ничего, кроме пивных бутылок. Она носила черный жаект «Дерби» с подкладкой, вышитой золотыми огурцами, и фирменными плечевыми швами. Как и мальчишки, она довершала этот образ ботинками с металлическими носками – бить людей по голове, если возникнет такая потребность.

Как-то вечером в пивной «Большой оттяг» я увидела группу ребят, сидевших в темном углу и пивших «151», старше, чем все, кого я видела раньше, из Крокер-Амазона [9] Пригород Сан-Франциско. , который был чем-то вроде вражеской территории. Они захотели показать мне поляроидные фотки с Евой. Это твоя подруга? На фотках Ева валялась голой, в отключке, совсем не похожая на крутую чувиху, и между ног у нее торчала бейсбольная бита.

Ева дралась на кулаках с мальчишками и побеждала. Она могла переплюнуть любого по наркотикам и выпивке. Эти мальчишки с фотками Евы знали, чего это стоило – довести ее до такого состояния, и они хотели, чтобы я увидела это.

Я никогда не говорила ей об этом, но даже с учетом ее дальнейшей жизни – Ева подсела на крэк в Тендерлойне – полароидные фотки с битой были худшим из всего, что я узнала о ней. Она многое вытворяла с собой, но это было другое.

Есть ребята, которых неудержимо тянет к наркотикам. Они не могут справиться с собой. Ева была такой. Когда она первый раз украла валиум у своей мамы, мы приняли по одной таблетке и отправились в Западный портал [10] Один из жилых кварталов Сан-Франциско. . Она сказала: я ничего не чувствую, а ты? Тоже, пока ничего. Давай еще по одной. Я все равно ничего не чувствую, а ты? Немножко. Давай еще по одной. Тебе уже дало? Не уверена. Мы опустошили весь пузырек и проснулись через несколько часов, подняв лица от теплого монитора видеоигры «Мисс Пак-мэн» в пиццерии «Круглый стол». Мы доковыляли до дома и проспали три дня.

Вскоре после этого я оказалась на автобусной остановке на бульваре Лагуна-хонда, по другую сторону от станции Форест-хилл. Была полночь, и автобусы ходили по позднему расписанию, раз в час. Кроме меня там был еще один человек, мужчина, который угостил меня сигаретой и поднес огонь, а затем спросил, не знаю ли я, где ему достать каких-нибудь таблеток. Вероятно, он был молодым, двадцати с чем-то лет, но тогда я не думала о его возрасте. Для меня в том возрасте любой старше восемнадцати казался стариком. Он умел разговаривать с молоденькими девушками, умел делать комплименты. Я сказала для понта, что могу продать ему немного валиума. Это была ложь. Я была двенадцатилетней девчонкой, чья подруга таскала таблетки из запасов своей мамы. Тем не менее я сказала ему, что, наверно, смогу достать ему немного. Он спросил, можно ли купить прямо сейчас. Я сказала, что должна позвонить подруге. Он хотел оставить мне свой номер, чтобы я перезвонила ему, когда поговорю с ней. Ни у кого из нас не было ни ручки, ни бумаги, и я на самом деле сомневалась, что смогла бы достать еще валиума, но я не могла признаться в этом. Он снял туфлю. Туфли у него были стариковские, костюмные, и он нацарапал черным концом туфли семизначный телефонный номер на неровной штукатурке подпорной стенки рядом с навесом. Я смотрела, как этот человек, весь в поту, несмотря на холодную ночь, царапал свой номер на стене носком туфли, чтобы я смогла позвонить ему, когда у меня будет то, что ему нужно, и думала: что же я делаю?

Обычно я не планировала никаких загулов, пока не появлялась Ева. Как-то утром она пришла ко мне с двумя дозами наркотика под названием делькур, состоявшего из кислоты, смешанной с ФЦП [11] Галлюциногенный наркотик. . Мы приняли каждая по одной. Это было летом после шестого класса, в один из скучных туманных дней, когда не знаешь, куда себя деть, разве только играть в видеоигры в «Café Roma» на Ирвинг-стрит, жевать русские пирожки – жареные пышки с говяжьим фаршем и американским сыром, пить в парке сок из грязных носок под названием эль «Мики» и болтать в магазине комиксов с клерком, который объяснил мне, что такое «синие яйца» [12] Сленговое выражение, могущее означать преддверие мужского оргазма или гонорею. (вероятно, его яйца посинели от моего вопроса).

Чтобы день прошел по-другому, мы закинулись смесью кислоты с ФЦП и побрели по рельсам до самого пляжа Оушн-бич. Мы зашли в кафе «С 7 до одиннадцати» на Джуда-стрит. Я купила шоколадный батончик, откусила его, и сладкая масса растаяла у меня во рту. Я думала, как ненавижу свою жизнь. Потом мы сидели в фургоне у кого-то в гараже и слушали «Слейер», и Ева закинула голову и закрыла глаза, а я смотрела на ее лицо и длинные черные волосы в профиль и была уверена, что будущее в руках дьявола – наше с Евой будущее – и что нас ничто не спасет.