Мэри Джонстон - Пока смерть не разлучит нас

– Я вас прощу, – ответил я, – если вы мне скажете, что намерен делать наш губернатор.

– Как раз в этом и состоит загвоздка. Джордж Ирдли – самый упрямый человек из всех, кого я знаю. Когда он впервые сюда явился, у него за душой не было ничего, кроме немалых личных достоинств и рыцарского звания, которое король пожаловал ему за заслуги. И вот поди ж ты – теперь его почитают здесь чуть ли не оракулом!

Слово сэра Джорджа – закон! И все из-за того позволения резать друг другу глотки на собственный манер, которое он привез вам в прошлом году. Ох уж эта мне парочка непогрешимых – сэр Джордж и сэр Эдвин! Уж лучше бы сразу объявили их святыми, и дело с концом. Так вот, на сегодняшнем заседании Совета наш сэр Джордж встает и, предварив свою речь славным крепким ругательством, говорит примерно следующее: «Повеления короля всегда передавались нам через посредство Компании. Компания повинуется королю, а мы тут повинуемся Компании. При всем моем уважении, нынешнее требование Его Величества противоречит всем процедурным нормам. Пусть Компания через своего казначея прикажет нам отослать капитана Перси на родину в цепях, дабы он ответил за это странное преступление – женитьбу, пусть Компания прикажет нам отправить тем же кораблем даму, которая теперь наверняка стала его законной женой, и тогда мы обязаны будем подчиниться. Покуда Компания не отдаст нам такого приказа, мы делать ничего не будем, потому что не можем». И все до единого мои коллеги – члены Совета – ответствовали: «Полностью с вами согласен, сэр Джордж» (а я промолчал, поскольку был занят заточкой перьев). Итог этих прений таков – через два дня «Счастливое возвращение» отплывает, везя королю наше смиренное послание, суть коего сводится к тому, что хоть мы и склоняемся перед малейшим желанием Его Величества, словно древесный лист перед дуновением зефира, но в данном случае наши руки связаны. Ибо, согласно хартии, милостиво дарованной нам Его Величеством, мы должны испрашивать разрешение на всякое официальное действие у благородной Виргинской компании, само существование коей зиждется на неукоснительном соблюдении вышеозначенной хартии. Посему, если Его Величеству будет благоугодно передать нам свое повеление как обычно, сиречь через вышеупомянутую Компанию… и далее в том же духе. Разумеется, никто в Совете и вообще в Джеймстауне даже не подозревает о дуэли, которая состоится завтра на рассвете за церковью. – Он выбил пепел из своей трубки и встал, с трудом оторвав свое тучное тело от ступеньки крыльца. – Так что вам предоставлена отсрочка, Рэйф Перси, и вы можете ею воспользоваться, если только завтра утром не убьете вашего противника или не будете убиты сами. В последнем случае проблема разрешится сама собой; если же случится первое, то наилучшим выходом как для вас, так, по-видимому, и для Компании будет ваш добровольный уход из этой бренной жизни, причем желательно побыстрее. Уж лучше могила на перекрестке дорог и деревянный кол, вбитый в мертвое сердце 68 68 В Англии самоубийц хоронили на перекрестках, вбив им в сердце деревянный кол. , чем рука палача на сердце живом 69 69 Намек на казнь путем повешения, потрошения и четвертования. .

– Постойте, – прервал я его, – скажите, а милорд Карнэл знает о решении губернатора?

– Да, и оно привело его в ярость. Он бушевал, бранился, угрожал и в конце концов здорово разозлил губернатора. Похоже, он собирался отплыть завтра же, увозя с собою сбежавшую от него даму. Без этой дамы он ехать отказывается и, стало быть, останется в Виргинии до тех пор, пока не добьется своего. Черт меня дери, то-то радости будет у Бэкингема, если Карнэлу придется торчать здесь до второго пришествия! Его милость отлично понимает, чем рискует, и настроение у него самое прескверное. Правда, я постарался его успокоить. «Милорд, – сказал я ему, – вам нужно только потерпеть, и притом недолго, всего лишь несколько недель, покуда корабль, посылаемый губернатором в Лондон, не вернется. И тогда уже все будет так, как вы хотите. А до тех пор вы, возможно, найдете жизнь в нашей глуши сносной и даже приятной, хотя здесь вы и далеки от хорошего общества, которое одно только и скрашивает наше земное существование. Вы сможете каждодневно лицезреть даму, которая должна будет стать вашей женой, а для такого пылкого, не отступающего перед препятствиями влюбленного, как ваша милость, это уже само по себе немало. Если вы убьете своего соперника, то сможете насладиться видом его могилы, если же он убьет вас, то вам станет совершенно безразлично, когда отплывет «Санта Тереса». Кроме того, здешнему краю присущи многие прелести, способные доставить удовольствие философическому, созерцательному уму, коим несомненно обладает тот, кого сам король почтил своим вниманием. На брегах этих хрустальных потоков и в этих благоухающих лесах, милорд, человек избавляется от ненужных расходов, зависти, презрения, житейской суеты и томления духа».

Старый греховодник громогласно захохотал и долго не мог остановиться. Наконец он ушел, все еще весело смеясь, а я, которому было совсем не до веселья, медленно вошел в дом. В ярде от двери, в тени дикого винограда, густо обвившего ближайшее окно, стояла женщина, которая навлекла на меня эту участь.

– Я думал, вы у себя в комнате, – сказал я резко, нарушив повисшее между нами мертвое молчание.

– Я подошла к окну, – ответила она, – и слышала ваш разговор. – Она говорила сухими губами, запинаясь. Лицо ее было бело как мел, но в глазах горел странный огонь, и она не дрожала.

– Нынче утром вы сказали, что все ваше достояние – имя и шпага – к моим услугам. Вы можете забрать их обратно, сэр. Я отказываюсь от вашей помощи. Клянитесь, в чем хотите, говорите им, что пожелаете, примиритесь с королем, пока еще не поздно. Я не хочу, чтобы ваша кровь пала на мою душу.

На столе еще оставалось вино. Я наполнил один из кубков и протянул его ей.

– Пейте! – сказал я.

– Вы были со мной так терпеливы, так учтивы, спасибо вам за все! Знайте, я не забуду этого, когда… И не думайте, что я стану вас винить…

Я поднял кубок к ее устам.

– Пейте! – повторил я.

Она чуть пригубила красное вино. Я взял у нее кубок и поднес к своим губам.

– Мы пьем из одного кубка, – промолвил я и осушил его до дна. – Мне наскучили разговоры о шпагах, королях и их дворах. Давайте выйдем в сад и полюбуемся на пчел пастора.

Ролф приплыл в город вечером того дня, когда к нам прибыла «Санта-Тереса», и я заглянул к нему, прежде чем отправиться спать. Наутро мы пришли на поле за церковью вместе. Нам не пришлось долго ждать, вдыхая холодный предрассветный воздух и прохаживаясь по мокрой от росы траве. Едва красное полукружие солнца появилось между стволами сосен, точно вдруг вспыхнувший костер, к месту поединка явился лорд Карнэл, сопровождаемый мастером Пори и доктором Лоренсом Бохуном.