Андрей Дудко - Наша фабрика

– Уж поверь, Федор, не зря говорю.

– И что, Светлана с ними связана? Хочет натравить их на меня?

– Нет, ты не так понял, – всколыхнулся Михаил. – Мы все им платим. Весь рынок.

Это было уже совершенно невероятно. У Федора возникло ощущение, что он очутился не в той стране. Все перестало быть похожим на правду.

– Так что же вы в милицию не обратитесь?

– Ты думаешь, мы полные олухи? Милиция тоже с ними!

Михаил как будто начал обижаться отсутствием у Федора благоговения.

– Они приходят каждую среду, когда мало покупателей, и, как я понял, Светлана попросит бандитов, чтобы тебя тоже данью обложили, ради справедливости.

Такая справедливость Федору не понравилась.

– И сколько процентов требуют бандиты? – спросил Федор.

– Они не берут процент, – ответил Михаил, – они берут фиксированную плату.

– И сколько же?

Михаил назвал цифру, которая обезоруживала своей ничтожностью.

– Очень недорого, – удивленно сказал Федор. – Разумная цифра.

Михаил широко осклабился черным ртом.

– Да, да, и я тоже так говорю – нам грех жаловаться, цифра действительно разумная!

Он так оценил взаимопонимание, что даже позволил себе приобнять плечо Федора.

– Это не цифра, правда? Мафия человеколюбива! Она прекрасно понимает, как тяжело нам достаются деньги!

Федор размышлял дальше.

– Любопытно, а сколько всего здесь продавцов? Человек двести?

Михаил поворочал головой:

– Меньше, наверняка меньше. Может, сто?

– Даже если со всех собрать, – считал Федор, – то сумма все равно будет не очень велика.

– Это для кого как, – не согласился Михаил. – Для меня велика.

– Для меня тоже, – объяснял Федор, – но для бандитов? Ты же говоришь, что их целая мафия? Зачем им напрягаться ради такого пустяка?

– Когда к тебе придут, у них и спросишь, – сердито выговорил Михаил. Ему надоело, что Фелор относится с подозрением ко всему, что слышит. Он не любил въедливых и не понимал, откуда берется склонность лезть не в свои дела.

– Пойми, мне просто хочется разобраться. Случай же особый!

– Пойду работать, – ответил Михаил, – а то люди думают, что меня нет на месте.

Он вернулся в свой роллет, вжав шею в шелушащийся воротник, и сделал радио громче.

После обеда продажи упали. Ум Федора механически пересчитал прибыль, и будущее уже не казалось таким богатым, тем более с поправкой на дань. Он решил не платить бандитам, чтобы заработать хоть что-то. Ему представлялось несложным уговорить мафию, сославшись на плохие продажи.

Светлана лакала чай и строила всем хитрые глазки.

Вечером Федор не мог расслабиться и отдохнуть. Его не отпускала тревога. Он включил боевик, но силачи в боевике отвлекли его от сюжета и заняли все мысли. Во время ужина они становились между ним и женой прямо на стол. Когда Федор вложил голову в подушку, то увидел, как железный прут ломает ему ноги. За прутом тоже стоял один из безлицых силачей, входящих ростом в небо. Федор вздрогнул и открыл глаза. Он понял, что с ним происходит.

– Я боюсь, – сказал он черной комнате.

– Кого? – сонно спросила жена.

Он усыпил ее, погладив по большой голове, и сам притворился спящим. Комната стрекотала ночными звуками, похожими на роение внутри стен, и звуки эти только усиливали тревогу. А ведь раньше Федор даже не подозревал, что способен бояться. Последний раз он боялся в армии, но с тех пор здорово повзрослел, поэтому думал, будто был себе хозяином. Будто жил по своей воле и делал, что хочется. А на самом деле жил, уклоняясь от столкновений с тем, что над ним властно, жил, уклоняясь бояться. Бояться было неприятно, а знать, что боишься, еще неприятней, поэтому Федор прогнал силачей из мыслей и постарался надумать черноту, чтобы скорей заснуть. Сон не давался так легко, – когда Федор менял бока, силачи возвращались. Против них ничего не придумывалось, они его неизбежно ловили и наказывали.

Утром страх казался смешным и слабым. Федор решил, что вернул свое мужество и в дальнейшем запросто со страхом справится.

– Я в своей власти, – думал он, пропитывая сухарь чаем.

И тихо, чтобы не тревожить жену, взял из дома газовый баллончик. Этот акт не придал ни удальства, ни веры, как было задумано, а наоборот только подпустил в намерения Федора фальшь.

Погода потеплела, снег на рынке стал водой. Федор несколько раз обмакнул в воду ноги, пока скакал к своему роллету, и в ботинках начало чавкать. За прилавком не стоялось. Чтобы как-то укрепить слабеющую решимость, Федор заглянул к Михаилу. Стесняясь перейти к делу, понарошку заинтересовался навесным замком.

Михаил начал сам:

– Светлана вчера рассказала о тебе бандитам.

– Вот как? – Федор отложил замок. – Специально, что ли, в гости пошла?

– Не знаю. Но сегодня они приедут поговорить с тобой.

– Только со мной одним?

– Да. Ты – нетривиальный случай.

– Что ж, попробую их уговорить.

– Как уговорить? – изменился Михаил. – Зачем?

– Чтобы дань не платить, – шепнул Федор, оглядываясь на Светлану. – Смотри, что я взял. – Он достал баллончик и сунул его в руки Михаилу.

Михаил оттолкнул баллончик, будто это было что-то противозаконное, и осуждающе выпучился. Он сидел на батарейках, фонариках, сверлах, резинках и прочей пестроте как наседка и взметал высоко грудь.

– Ты же вчера согласился, что дань – пустяк!

– Конечно, но зачем она нужна?

– Затем, чтобы жить мирно, – ответил Михаил. – Не рвись ты в эти дебри. Неужели действительно можно победить мафию перцовым баллончиком?

– Это на всякий случай, – сказал Федор. – Я надеюсь уговорить.

– Послушай, Федор, моего совета, и лучше заплати.

– Еще не до конца решил, – сказал Федор, чтобы утешить Михаила, – может и заплачу.

Он совершил ошибку, открывшись оппортунисту, – вместо того, чтобы укрепиться, только раскачал свои колебания. Он убрал баллончик и пошел торговать.

Покупатели постепенно подходили к прилавку, и, собирая выручку, он вдруг понял, что деньги ничем не защищены. Пузатый карман был слишком заметен, поэтому Федор на всякий случай накрыл его рукой, вкопав в монеты два пальца.

Михаил вышел из своего магазинчика, ковыряясь в забитом музыкой ухе, и тихо пошел вдоль рядов, останавливаясь то у одного, то у другого павильона. Это не показалось бы необычным, если бы продавцы, к которым он подходил, не начинали недовольно посматривать на Федора.

– Что это он им плетет? – думал Федор. – Наверняка про меня. Зачем я только хвастался?

Он измучился, наблюдая долгое, сосредоточенное пересечение Михаилом всего ряда с прочтением сплетен каждому даннику. Федору было стыдно за будущее перед теми, кто узнавал про его баллончик, потому что все это время на заднем плане он непроизвольно готовил себя к появлению бандитов, и рисовал в уме не как брызнет в их лица перцем, а как быстро отсчитает им из кармана нужную сумму, и этим весь конфликт успешно завершит. Одна его часть предлагала даже заранее отложить деньги для мафии в отдельную стопку, чтобы проворнее отдать, и он бы так и сделал, если бы не другая часть, которая взялась из голого характера и воевала с покорной частью, держась корнем за бездонную гордость. Федор почесал нос и услышал теплый, металлический запах монет от своих пальцев. Это перевело его внимание, и засевшая мысль вернулась, мгновенно захватив Федора и отсчитав его руками деньги.